Пират.Дилогия
Шрифт:
Со стороны церкви и впрямь донесся звон. Не малиновый благовест, конечно, а так – пару раз надтреснуто звякнул колокол.
Тут же послышалось громкое звяканье засова и скрип дверных петель…
Первым шел солдат с алебардой, и точно такой же его собрат замыкал шествие… солдат Громов очень хорошо разглядел, что же касаемо всего прочего… Увы! Три женские фигуры оказались закутаны в длинные серые плащи с накинутыми на головы капюшонами, так что разглядеть лица было весьма проблематично.
–
Идущая позади остальных женщина неожиданно споткнулась, едва не упав, и подскочивший страж грубо подтолкнул ее в спину. Несчастная обернулась… И Громов чуть было не выпустил из рук трубу: милое знакомое лицо, ныне бледное и осунувшееся, синие, как бездонные глубины океана, глаза, каштановая прядь, выбившаяся изпод капюшона… И этот знакомый жест – ущипнуть пальцами мочку уха… вот так…
Сомнений больше не оставалось – Бьянка!!!
Андрей едва сдержался, чтобы не закричать от радости: та, которую он считал погибшей и за кого, без всяких сомнений, отдал бы жизнь, жива! Жива! Жива!! Жива!!! И именно это являлось сейчас главным, все же остальное… все остальное можно было решить… нужно было решить… обязательно!
– Все, парень… давай сюда трубу, хватит! Я и так сильно рискую.
Ведьмы и сопровождавшие их стражи вошли в часовню.
– Спасибо, Стен, – вернув молодому Фогерти подзорную трубу, Громов следом за ним вышел на улицу, еще раз поблагодарив стражника.
– Поблагодаришь лучше дядюшку Джона, – буркнул в ответ тот.
Однако от парочки серебряных монет вовсе не отказался.
Вечером Громов уже был на старом кладбище у дуплистого дуба, дожидаясь Саланко. Как и предполагал лейтенант, сын вождя явился в город не один, а с верными воинами, количество которых пока оставалось тайной – темно, и самогото Саланко Андрей еле узнал – в длинном, наглухо застегнутом кафтане и шляпе, парень вовсе не напоминал индейца.
– Ну ты и вырядился, – услыхав за спиной шорох, молодой человек резко обернулся.
– Так ходят все бледнолицые, – на лице юного индейца мелькнула улыбка, словно отражение призрачного света луны. – Ты пришел к дубу… Зачем?
– Мне нужна твоя помощь, дружище, – прямо, без обиняков, пояснил Андрей. – Твоя и твоих воинов. Нужно выручить коекого… вытащить из здания суда.
Саланко исчез, словно растворился в черном воздухе ночи, теплой и звездной, и Громов уже было подумал, что у этого парня наверняка есть какието свои дела – за тем он и явился в Чарльстон, – дела куда более важные, нежели спасение какойто там ведьмы. Что ж…
– Мы поможем тебе, – молодой воин возник столь же внезапно, как и исчез. – Я и мои воины. Идем!
– Что? Прямо сейчас уже? – удивился Громов.
– Именно сейчас, мой белый брат, – Саланко снова покривил губы той самой призрачностранной улыбкою. – Чего тянуть? Завтра будут приготовления к казни… мы можем не успеть. Тем более, у нас есть еще коекто, с кем нужно бы поквитаться.
– Отец Джозеф?
Сын вождя не ответил, лишь обернулся и, махнув рукой в темноту, тихо спросил Громова:
– Так ты идешь?
Неслышными ночными тенями, скользящими призраками бескрайних прерий маскоги проникли в здание суда с черного хода – просто отжали томагавком дверь, ничуть не потревожив шумно играющих в карты караульных. Впрочем, один из них – бледный тщедушный солдатик с наивным лицом – вдруг прислушался:
– Кажется, сквозняком повеяло.
Услышав эти слова, Саланко остановился у лестницы, подняв руку… Его воины – дюжина или даже полторы, Андрей не считал точно – проворно вскинули луки: понятно, все должно быть сделано тихо, ружей с собой не брали. Сам сын вождя поднял томагавк… Еще пара секунд – и караульных не будет: бледный заморыш упадет с пробитой головой, остальных поразят стрелы…
– Вечно ты за здоровьишко свое переживаешь, Том, – смачно сдавая карты, хохотнул один из солдат. – Лучше бы вина налил, вон фляжкато…
– Но… на посту же нельзя пьянствовать! – нерешительно возразил тщедушный.
– А мы и не пьянствовать, а просто… погреться. Сам же говоришь – сквозняк!
Послышался громкий хохот, впрочем, индейцы и Громов уже поднялись на третий этаж и вышли на галерею.
– Вон, то здание, напротив часовни, – молодой человек показал рукой.
Саланко кивнул, и в тот же миг призрачночерные тени, зацепив за стены ременные арканы – лассо, неслышно спустились во двор, залитый лунным светом. И сразу же укрылись в тени, за кустами – возле заветной двери, которую нужно еще было както вскрыть – и томагавк здесь не подошел, слишком уж крепким оказались запоры. Откудато сверху, с крыши, протяжно крикнула какаято ночная птица, забила крылами, словно хотела чтото сказать.
– Здесь надежный замок, – тихо промолвил Саланко. – Как ты и говорил, друг.
Громов повернул голову:
– Что будем делать? Искать ключи?
– Зачем искать? Подбирать. У нас ключи с собой… много.
– Я смотрю, вы неплохо подготовились.
– Отец Джозеф хитер и коварен… Но от нас ему не уйти, – в тихом голосе юного воина явственно прозвучала угроза. – Он ответит за мою мать… и за многих. Да, я понимаю – я поступаю не как христианин, но… Я замолю грех в храме Святой Девы Гваделупской.
Чтото звякнуло. Стукнуло. Заскрипело.