Пираты, или Тайна Бермудского острова
Шрифт:
– Капитан Мадмен… сэр, – раболепно обратился к нему Скупой прозвищем, означающим в переводе, как Бешеный, – мы захватили в плен главного на этом судне, и, думаю, бой можно считать законченным.
Ткнув Вильямсу под ребра дулом стального оружия, бандиты, сбив его дыхание, легко толкнули мужчину вперед, чтобы тот оказался перед их предводителем опустившимся на колени, что могло означать только одно – победа в этой битве достигнута.
– Корабль наш, джентльмены! – выкрикнул седовласый бандит, вскинув вверх руки и помахав пистолетом и саблей.
– А-а-а!!! – вторили ему восторженные члены пиратского братства.
В тот же самый момент с той стороны атакующих, на их собственном, деревянном, судне, прозвучали характерные звуки, отчетливо слышимые даже сквозь жуткий рев бури и однозначно передающие, что абордажные «кошки» рубятся топорами, а лестницы падают в бурлящую снизу воду; и в тот же самый момент, только на миг затихнув, пока дерзкие бандиты прислушивались, к торжествующим крикам
Оставшись вдвоем со старшиной Кедми, Хуляева, справедливо рассудив, что, вероятнее всего, веселье на сегодня закончилось, энергично начала одеваться, облачаясь сначала в джинсовую мини-юбку, затем белоснежную сорочку и, наконец, кожаную черную куртку, сброшенные ею за несколько мгновений до этого на лейтенантское ложе; Билл все это время наблюдал за ее неуверенными, но нисколько не напуганными движениями, сам тем временем предаваясь немного более сильным волнениям и, как следствие, пристально вслушиваясь в происходящие снаружи события; они же были, без сомнения, устрашающими, о чем можно было судить по беспорядочной стрельбе, вое десятков остервенелых глоток, и лязганью острозаточенного металла, своей прочной сталью рассекающего незащищенную мягкую плоть, причем, для получения более полной картины, молодой мужчина слега приоткрыл дверь каюты и как бы выставил наружу лишь одно, левое, ухо, лицом же оставаясь во внутренних помещениях. Через пару минут своих исследований он смог сделать вполне определенный вывод, напрашивающийся, между прочим, будто бы сам собой и уже вполне очевидный даже для необученной военному делу красавицы:
– Боюсь оказаться правым, но, кажется, на нас, и вправду, напали, и, по-моему, мы стремимся в уверенный проигрыш…
– Ты только сейчас это понял? – усмехнулась молодая путана, застегивая молнию и машинально проверяя карманы – все ли находится там на месте. – Я, если не ошибаюсь, сразу же озадачилась этой версией… Что будем делать? – тут же поставила она вопрос, ничуть не лишенный логики. – Лично я бы предложила бежать, и при этом как можно быстрее, только вот никак не могу сообразить, куда можно деться посредине бескрайнего моря… а ты?.. Что, Билл, думаешь по этому поводу ты?
– Сказать трудно, – пожал плечами старшина первого класса, впервые попавший в подобную ситуацию и не сумевший сразу сориентироваться как следует вести себя дальше, – ни с чем похожим я раньше не сталкивался, но возьмусь предположить, что в этом случае ты абсолютно права, – необходимо выбираться из этой стальной душегубки, и разобраться со всем уже наверху, на свежем воздухе, где и думается получше, да и мысли лезут совсем другие, более сопоставимые с окружающей обстановкой.
– Тогда чего скучаешь? – снова пошутила словоохотливая Валерия, никогда не «лезущая за словом в карман». – Пошли. – И, засунув руки в карман своей разукрашенной молниями и клепками куртки, уверенным шагом направилась к выходу.
Моряк последовал за ней; не настолько убежденный в собственной отваге и смелости, он обнажил индивидуальное оружие и, выставив его перед собой, принял меры к внезапному нападению, готовый выстрелить в любого, кто встанет у него на пути и попытается преградить дорогу к спасению. Молодые люди спешили, ведь согласно здравому смыслу, чем тверже ты себя ведешь и меньше чураешься неприятностей, тем больше шансов остается у тебя, чтобы, собственно, выжить. Не оставляя эту теорию без внимания, они шли сейчас по узкому коридору, окружаемые дверями спальных кубриков и различной вспомогательной корабельной инфраструктурой; сверху же продолжали слышаться выстрелы, отчаянные крики, как призывающие на помощь к загнанным в угол защитникам, так в том числе и торжествующие (эти издавались уже нападавшими, повергающими в трепет очередную сопротивлявшуюся до этого жертву), так в точности и злобные, предупреждающие о готовящимся прорыве следующей оборонительной позиции, продолжавшей пока еще стремиться к противоборству. Пока им везло: вся обслуживающая команда повыскакивала наружу и основной бой происходил наверху, оставляя нижние палубы до настоящего времени как бы неприкасаемыми; однако это не могло продолжаться до бесконечности, и именно это обстоятельство и заставляло вынужденных компаньонов постепенно, по нарастающей, все больше увеличивать скорость и без того чрезвычайно быстрой ходьбы. Но вот наконец они достигли лестницы, ведущей наверх, и – о чудо! – как раз в этом месте на выходе не слышалось никаких звуков, хоть отдаленно напоминающих происходящую рядом ужасную «мясорубку»: выстрелы и крики слышались хотя и отчетливо, но все же на значительном удалении, а значит, можно было более или менее спокойно выбираться на воздух.
Как оказалось, опытный матрос просчитал все совершенно правильно и привел свою прекрасную спутницу в носовую часть корабля, в то время как основной бой происходил на вертолетной площадке, располагавшейся сзади, а также в верхней части командирского мостика. Озираясь по сторонам, беглецы выбрались на основную палубу через специальный люк, расположенный возле пушки, причем Валерия, пройдя через испытание приютом, чувствовала себя
– У-у-у! Я отправляюсь прямиком к Дэви Джонсу! – прокричал пират и, перевалившись за поручни, стал медленно заваливаться в бушующую морскую пучину, так и оставив свое оружие вонзенным в тело только что раненого врага.
– Не вынимай ее! – пытаясь переорать грохочущий ветер, прокричала молодая путана, положив свою маленькую ладошку на запястье пораженного мореплавателя, за разукрашенную рукоятку пытавшегося вырвать из себя колюще-рубящее орудие. – Давай переберемся на ту шхуну, – обозвала она таким образом бриг, указывая рукой на перекинутые неподалеку деревянные лестницы, – а там уже посмотрим, что со всем этим следует делать! Пошли! – крикнула она для пущей убедительности и, подхватив товарища по неожиданному несчастью под левую подмышку, стала помогать ему продвигаться в сторону пиратского судна, пришвартовавшегося к ним столь необычным способом, крайне непривычным для американских военнослужащих, как, впрочем, и всех остальных современных покорителей морского пространства.
Словно бы по чьему-то неведомому желанию, Скупой и Бродяга перебрались на «Независимость – 2» (подобно своему предшественнику, почти такое же название носил и этот военный корабль) именно в носовой части и теперь скрылись в дверях, ведущих в том числе и в капитанскую рубку, оставив свою лестницу без присмотра; остальные абордажные принадлежности были переброшена на основную, заднюю, палубу, где располагалась вертолетная площадка и где сейчас происходили основные события. Будто бы вокруг не бушевала страшная буря, а внизу не было крайне неспокойного моря – другого выхода просто не было, и задумываться особо о чем-то не приходилось – поэтому беглецам снова пришлось рискнуть, но и на этот раз, как бы там ни было, они без большого труда (борта современного «плавсредства» были чуть выше), «проскользив» вниз по мокрому дереву, плотно прижимаясь к продольным слегам стопами и прочно схватившись за них ладонями, благополучно перебрались на атаковавшее судно, основная часть команды которого в настоящий момент без особых затруднений осуществляла захват экипированного по последнему слову техники боевого торпедо- ракетоносца. Однако не успели они перевалиться за деревянные поручни, как тут же осознали, что, выбравшись из удобной каюты – хотя кто его знает, где она, удача и та самая истина? – и избавившись от одной смертельной опасности, возможно, тем самым совершили свою самую роковую ошибку, ведь прямо перед их возбужденными лицами, один за одним, возникли пять человек, ожесточенных головорезов, оставшихся в этот страшный момент на охране пиратского брига; и они, можно верить, своим ужасным, разъяренным и вместе с тем, при созерцании очаровательной девушки, похотливым видом не предвещали молодым людям ничего мало-мальски хорошего.
Как только мужчина и юная девушка спрыгнули на мокрую палубу, из окруживших их так называемых джентльменов удачи вперед выдвинулся незнакомец, отличавшийся до крайности неприятной наружностью; он давно уже достиг тридцатипятилетнего возраста, обладал отталкивающей внешностью и, как оказалось, исполнял в этом разбойничьем братстве обязанность квартирмейстера, или, проще говоря, второго человека в команде, заведующего всей хозяйственной частью, что на современном языке приравнивается к завхозу; соответствуя своей должности, бандит был одет лучше остальных, но вместе с тем выделялся зверским выражением морщинистой физиономии, всклоченной бородой, уродливыми, страшными шрамами, а также блестящими гневом голубыми глазами, не передающими собой ничего доброго и чуть прикрытыми надвинутой на них кожаной треуголкой.