Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
Перед Каталиной действительно был храм, с рисунками вместо икон, исполненными художниками тех первобытных обитателей берегов нынешних Венесуэлы, Центральной Америки и Мексики, которые на своих утлых пирогах посещали острова Карибского моря.
Каталина еще успела разглядеть справа у входа, с внутренней стороны, как если бы оно охраняло его, изображение животного. Скорее всего, то была первобытная собака. И тут кто-то, стоявший за ее спиной, опустил ей на плечи тяжелую мантию из мягкой хлопчатой ткани изнутри, а снаружи плотно обклеенную птичьими перьями самых разных цветов и оттенков. На украшение мантии пошли не только
Она, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, повернулась. Перед ней стояли два других старца и держали в руках сверкающий на солнце золотой венец, усыпанный крупными зернами жемчуга и каменьями хризоберилла, смарагда, топаза и сапфира. Он не был произведением рук мастера, однако таил в себе силу.
Касик, когда все вновь пали ниц и издали протяжный торжественный клич, возложил на мокрую еще голову Каталины этот символ верховной власти. И Каталине вспомнилась Изида — богиня жизни и здоровья, покровительница плодородия и материнства, о которой она совсем недавно слышала от доньи Кончиты. И тут же вспомнился Педро. «Где он?»
Теперь к королеве одного из родов гуанахатабеев, так Каталина поняла свою новую роль, подошли женщины, на бедрах которых висели лишь небольшие хлопковые передники. Головы и запястья их были украшены цветами. Они пригласили королеву следовать за ними. Каталине больно было ступать босыми ногами по колкому щебню тропинки, но она осознавала, что следовало должным образом играть эту новую роль, и терпела.
В боио — просторной, хорошо продуваемой ветром хижине, сложенной из оголенных стволов деревьев, веток, переплетенных тростником и сухой травой, с крышей, покрытой пальмовыми листьями, Каталину уложили на циновку из мягкой, нежной соломки, и пожилые женщины, не медля, принялись натирать ее тело какими-то, не всегда приятно пахнущими, мазями.
Не прошло и пары минут, как утомленная всем происшедшим девушка провалилась в глубокий сон без сновидений.
А на пляже еще темно-синие, отливавшие серебром волны накатывали на берег, белый, как сахар, от сверкавшего в лучах солнца песка.
Глава 2
КОРОЛЕВА ГУАНАХАТАБЕЕВ
«Каталина» буквально обшарила острова Альбукерке и Картаун, порой рискуя сесть на рифы или отмели — так близко она подходила к каждому заливу, к каждому устью реки. Часто на берег сходили команды под началом Доброй Души, Девото и самого капитана.
Красный Корсар с упорством стоика искал возможное место стоянки корабля Ганта, его островной лагерь, где английские пираты могли бы отдыхать, в безопасности пережидать бушевавшие в море шторма и, возможно, иметь тайные склады награбленных богатств.
Теперь «Каталина» шла курсом к острову Маис. Утро предсказывало прекрасный день, но к полуденным склянкам небо внезапно затянуло тучами и полил сильный дождь.
В кабельтове от судна — казалось, она поднялась прямо из воды — высилась, теряясь в поднебесье, плотная серая стена. Это буйствовал летний тропический ливень. Стоило ветру усилиться, чуть изменить направление, и стена ожила. Она двинулась на корабль. Первые крупные
Что происходило у грот-мачты, не было видно уже с мостика. Почти все обитатели корабля дружно высыпали на палубу, кто во что был одет, чтобы помыться, принять роскошный освежающий душ. «Каталина» шла курсом, который не имел естественных препятствий, и вероятность столкновения с встречным судном была очень незначительной. Потому под столь сильным дождем де ла Крус решил не глушить паруса.
Через десять минут, так же внезапно, как навалилась на «Каталину», стена отошла в сторону и растаяла, исчезла, будто ее и не было. А еще через несколько минут в зазоре между облаков появилось солнце. Мокрая палуба и паруса быстро сохли.
Вскоре влажный воздух огласила заманчивая для каталинцев трель колокольчика Коко, и более сотни человек окружили камбуз. Прямо на палубе полные здоровья и сил люди уминали еду с таким смаком, который был незнаком жителям суши. Кусок вяленого черепашьего мяса с вареными бобами казался им самым лакомым и изысканным блюдом на земле. Три галеты и кружка дешевого вина дополняли трапезу.
Моряки стояли, широко расставив ноги, чтобы сохранить равновесие и не пролить вина из кружки, покоившейся на предплечье левой руки, в которой каждый держал кто жестяную, а кто деревянную миску с мясом и бобами.
В любую другую минуту возглас, донесшийся из бочки, обрадовал бы каталинцев, но сейчас у многих куски застряли в горле, и им пришлось отчаянно откашливаться.
— Парус по левому борту!
Те, у кого рот был не занят, без промедления в ответ прокричали:
— Чей?
Зоркий помолчал с полминуты и еще более тревожным голосом сообщил:
— Бриг с красным флагом на фок-мачте! Идет встречным курсом.
Не дожидаясь команды, дожевывая на ходу и осушая до дна кружки с вином, каждый бросился в свой кубрик за личным оружием и затем стал у своего боевого места.
Появившийся на мостике де ла Крус был, как обычно в таких случаях, в красном парадном облачении. Он внимательно изучал в подзорную трубу своего будущего противника. Сразу стало ясно, что бриг давней постройки, явно менее поворотлив, чем «Каталина», хотя имел на вооружении те же шестнадцать орудий по каждому борту.
Сомнений не было, английский капитан, узрев испанский флаг, понесся на «Каталину», как дворовый пес, увидевший кошку.
— Видно, давно не был в деле. Неймется получить по зубам, — произнес стоявший рядом с Педро Девото и добавил: — Однако, Педро это не Гант! Схожу поглядеть на свою команду.
Старший помощник не сомневался, что де ла Крус без особой траты пороха и ядер немедленно поведет «Каталину» на схватку с противником, и экипажу предстоит абордажный бой, На борту брига не должно было находиться более ста человек. «Каталина» имела численное преимущество.
Де ла Крус отдал распоряжения братьям-бомбардирам и сам стал к штурвалу «Каталины». Ветер явно благоприятствовал его кораблю, и он стрелой несся на сближение,
Когда корабли сошлись на расстояние пушечного выстрела, де ла Крус подал команду выбросить флаги, предлагавшие добровольную сдачу с сохранением жизни, и тут же резко положил право руля.