Пираты Короля-Солнца
Шрифт:
— Если и боюсь — да, пожалуй, боюсь, — то за своих приятелей. За вас, за малька, за желторотых.
— А за себя вы не боитесь?
— Мне все равно. И вообще, как любит повторять наш милый герцог, двум смертям не бывать…
— Вы, наверно, сочтете меня малодушным трусом, господин де Бражелон, вы такой отъявленный храбрец, но… когда я начинаю думать о войне, и о том, что меня могут убить, я мысленно обращаюсь к Богу: "Боже Всемогущий, если уж мне суждено погибнуть, сделай так, чтобы СРАЗУ, чтобы не мучиться долго' .
Анри робко взглянул на Рауля, ожидая очередной насмешки, презрительной
''Вот и поговорили", — сказал Анри с улыбкой.
6. ХАРАКТЕР РОЛАНА ВЫРИСОВЫВАЕТСЯ
— Сир! Извините за вторжение, но мы придумали потрясающую вещь! — воскликнул де Невиль.
— Пришвартовывайтесь, ребята, — пригласил 'сир' , — Выкладывайте, что там у вас.
Пираты разместились кто где, чуть ли не на коленях друг у друга.
— Вот что мы придумали: поручим твоему Гримо сделать чучело, он же мастер на все руки, твой Молчаливый!
— Зачем?
— Это будет чучело Дуэлянта. Люк нарисует рожу пострашнее, и мы повесим чучело на рее. Как бы понарошку, понимаешь? Но пригласим начальство, устроим все как на самом деле. Со священником, палачом, барабаном. Это будет наш ответ Бофору и капитану! Я наряжусь пострашнее и повешу чучело Дуэлянта. Ты у нас будешь священником и пробормочешь что-то типа молитвы. Малек будет барабанить. А прочие господа Пираты сменят парадную форму на одежды кающихся — дырка в мешке — вот тебе и кающийся грешник! Вроде Двора Генриха Третьего. А потом торжественно снимем чучело с рея и выбросим в море. На их приказ ответим им потешной церемонией. Ну как, согласен?
— Нет. Мне не нравится эта идея.
— Но это же шутка! Развлечение!
— Мы только шутили… Оливье, потешная казнь — дело, недостойное нас. Я сказал бы, что это ребячество, но в этом есть изрядная доля кощунства. Даже не ребячество. Нормальные дети не играют в смертную казнь, разве выродки какие-нибудь.
— Не губи на корню отличную идею!
— Тупую идею. Я в этом отказываюсь участвовать.
— Можешь не участвовать, от тебя требуется только приказать Гримо сделать нам чучело.
— Вот еще! Делайте сами, если вам охота.
Гугенот, примостившись в уголке с книгой о пиратах, сказал:
— Ты прав, Рауль. Зубоскалить над смертной казнью — тупо, пошло и цинично. Эта публика мается от безделья.
— А ты вообще молчи! — огрызнулся Оливье, — Мушкетер нашелся! Книжный червь! Уткнул нос в книжку и ничего слышать не хочет.
— Да позволено мне будет вмешаться, — заговорил Анри де Вандом, — Книга, которую с такой жадностью читает господин Гугенот, содержит весьма интересные, но и жутковатые сведения о морских разбойниках Средиземноморья. И я намерен познакомиться с ней в ближайшем будущем. Вы помните, что я занял очередь за вами, сударь?
Гугенот кивнул и снова уткнулся в книгу.
— Какие же вы скучные! — протянул Оливье, — Значит, за начальством останется последнее слово? Гугенот читает, Рауль зевает, а я должен думать — один за всех! Эй вы, сонные мухи! Можете вы представить, чтобы Тревиль приказал своим мушкетерам подписать такую поганую бумажонку? И что, они подписали бы? Мог бы наш гасконец
— Моряки флагмана — это тебе не гвардейцы кардинала, — буркнул Гугенот.
— Ладно, мальчики из Фонтенбло, отдыхайте. Что мне, больше всех надо? Капитан прав. Пай-мальчики из Фонтенбло.
Рауль задумчиво дергал хвостики своей банданы.
— Не горячись. Дай подумать. Есть одна мыслишка.
— Что за мыслишка? — живо спросили желторотые.
— Дайте подумать! — он повысил голос.
— Думайте, думайте, — примирительно согласились желторотые.
Рауль взял у Гугенота книгу / не без некоторого сопротивления со стороны последнего /, полистал ее, открыл начало и зашептался с Гугенотом. Между тем Серж обратился к Пиратам:
— Не так надо действовать, господа хорошие. Не дело мы затеяли.
— Но сначала все согласились! — возразил Оливье.
— Ряженый священник, ряженый палач, чучело Дуэлянта, кающиеся, барабан. Пародия на смертную казнь. Нельзя глумиться над трагедией нашего века. А ты, Ролан де Линьет, — продолжал Серж, — Не для того выпрашивал свой барабан, чтобы участвовать в таком тупом фарсе. Героическому Жоффруа понравилось бы это, а?
Ролан молча покачал головой.
– 'Люди бегут за несчастными преступниками, чтобы взглянуть на них вблизи, выстраиваются шпалерами и высовываются из окон, чтобы увидеть, с каким лицом и осанкой идет на казнь человек, который приговорен и ждет неизбежной смерти. Какое пустое, злобное, бесчеловечное любопытство! Будь люди немного разумнее, место казней всегда пустовало бы, а присутствовать на подобных зрелищах считалось бы позором'. [56]
56
Слова Жана де Лабрюйера.
— Простите, господин граф, — сказал Ролан, — Мы заигрались. И я готов был принять участие в этой игре, недостойной нас — вы совершенно правы, господин виконт. Но я еще никогда не видел…этого…
— И не увидишь, даст Бог, — сказал Рауль вполголоса.
— А я… а мне уже приговор прочитали! — вырвалось у Сержа, — Меня, как сторонника мятежного Конде должны были вздернуть на виселицу. Не дай Бог никому из вас… Тьфу, черт, опять я…
— Мы знаем, Серж, — так же тихо сказал Рауль, — Это прошло. Успокойся. Не терзай себя кошмаром прошлого.
— Прости, дружище, — виновато проговорил Оливье, — Я не хотел сыпать соль на твою рану. Я думал, она уже давно зажила. Я хотел обратить кошмар в шутку.
— А может быть, господа, наш король когда-нибудь отменит смертную казнь? — спросил Ролан.
— Держи карман! — фыркнул Рауль, — Дорогой Ролан, ваш покорный слуга когда-то тоже на это надеялся. Правда, нашлись добрые люди и помогли мне расстаться с наивными иллюзиями. Но довольно о грустном. Что-то вы и впрямь приуныли. Я предлагаю высмеивать наших врагов, это более достойное занятие. Но сначала, Пираты, нам необходимо узнать о них побольше. Я только повел носом по страницам книги, в которую с такой жадностью вцепился Гугенот, но, смею заверить, есть нечто, заслуживающее нашего внимания.