Пираты медного века
Шрифт:
Харак посмотрел на юношу, выражение его лица изменилось.
– Он не знает нашего языка, – пробормотал он.
– Научим, – коротко ответил Скел, и сжал в руке кольцо – свой новый оберег. Подумав, он сунул его в мешочек, и они продолжили путь через все сгущавшуюся темноту по усыпанному камнями берегу.
Их второпях разбитый лагерь и лагерем можно было назвать только очень условно. Кое-где были растянуты полотна кожи, покрытой белесым соляным налетом, кострище посередине, вытащенные с плота камни для жарки рыбы – и, собственно, все.
В кострище и сейчас тлел огонек, слабо освещая потемки,
Когда до лагеря оставалось не больше пары десятков шагов, юноша вдруг замер, дернулся, и Харак настороженно повернулся к нему. Он так и не повесил топор в петлю на поясе, сжимая его в руке. Скел протянул руку, что-то сказал на местном наречии, потом указал на челюсти и сделал жевательное движение. Он развел руки, показывая собравшихся людей, и улыбнулся – впервые за все время, что пробыл на этом берегу. Даже в потемках, он мог увидеть, почувствовать страх этого юнца. Хмыкнув, сунул руку в мешочек, который носил на поясе, с тех пор как ходил в селище, и перебрал руками то, что там было. Выудил что-то мелкое, протянул пленнику и тут сообразил, что это медная проколка. Ценная вещь, и, когда юноша протянул руку, Скел, чуть не отдернул свою. Сдержавшись в последний миг, он пожал плечами. Какая разница, что возьмет юнец сейчас? Когда они отойдут в море, его кровь будет принадлежать Мавару.
– Подбросьте дров в огонь, – крикнул он, – и, если есть еще рыба, давайте её сюда. Ночные духи дали нам добычу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Последыш сам не понимал, как оказался у костра людей из-за моря. Когда он увидел в сумерках две фигуры, несшие тело, страшные мысли пронеслись в голове. Духи ли это, что послушны невидимому Сыну Ночи? Кого они лишили жизни и принесли с собой? Страх помешал ему сбежать, потом, когда один из них направился в его сторону, он попытался, но его повалили на землю… и он понял, что это не ночные духи, а просто люди. Но не люди его Земли.
А потом он сидел и слушал, как один из них, глядя на него в упор своими бездонными глазами, что-то медленно говорит на своем невнятном наречии. Время от времени он вставлял в речь слова из языка Земли – «люди, вода, сосуд, хотите». Несмотря на полную сумятицу в мыслях, Последыш ощущал, что чужак пытается ему что-то сказать и смотрел прямо в его лицо, н е забывая, что за спиной стоит второй человек, у которого в руке не то палка, не то что-то похуже.
Чужак из-за моря, который на вид был старше его на несколько лет, не так уж и отличался от жителей Земли. Его кожа была чуть темнее и грубее , словно шероховатый, обточенный ветром камень на берегу. О н был на полголовы выше, бугрились мышцы рук . Лицо было скуластым, угловатым, с почти черными глазами под воспаленными веками. И, даже в полутьме, ю ноша увидел фигурку на жильной нити, висевшую на груди пришлеца – белый, вытянутый знак, похожий на признак мужчины. Но это был единственный оберег чужака.
Тот продолжал медленно говорить на своем наречии, и звучание непонятных слов явно показывало – он не хочет ему зла и не угрожает.
– Последыш, – сказал он, ткнув себя в грудь, – кто вы?
Мужчина покачал головой, что-то произнес и указал на темное пятно в стороне. Юноша забыл про тело, которое они принесли с собой, но странное предчувствие, как костяное шило, ткнулось где-то внутри. Но потом перед глазами встал день прибытия чужих – вот они сходят на берег, вот несут одного из своих.
«Он все-таки умер», – подумал юноша и, кивнув, сказал:
– Хорошо.
Когда он прятался в зарослях, понимая, что пути назад, в Дома Черной Матери, для него нет, ему казалось, что мир перевернулся, и уже не может быть более странным и враждебным. Но теперь Последыш сидел на корточках и смотрел, как рядом с ним один чужак, прибывший из страны за Большой водой, засыпает песком тело другого – и его не покидало чувство, что это странное ночное видение, из тех, что иногда приходили, делая ночь мучительной.
Но сейчас проснуться не получалось. Когда тело погибшего было покрыто тонким слоем песка и камешков, мужчина поднялся и произнес несколько непонятных слов. После чего повернулся к Последышу, и сказал на языке Земли:
– Мы… Есть… вода…
Потом махнул рукой. И вот Последыш уже сам не заметил, как шел в потемках по берегу, и вели его два пришлеца с далекой земли, о которой он не знал ничего, кроме странных побасенок.
Когда они дошли до лагеря чужаков, свет почти погас в небе – лишь тонкая полоска у кромки воды делала темень не совсем непроглядной. А еще рдеющий отсвет углей кострища, вокруг которого сидели люди. И Последыш увидел, как все лица повернулись к нему. Страх вновь пронзил его до глубины, и он дернулся в сторону, но вспомнил, что за его спиной – второй чужак. А , как он успел убедиться, бегали эти люди быстрее, чем он.
Тот, кто его вел, остановился, и начал что-то втолковывать жестами и непонятными словами, то указывая на огонь, то на свои челюсти. Потом он опустил руку в кожаный мешочек, прикрепленный к поясу, и, достав что-то оттуда, протянул Последышу. Осторожно взяв в руки дар, Юноша почувствовал легкий холодок, и увидел странный предмет – проколка, но не костяная и не каменная, а сделанная из какого-то гладкого бурого материала, она тускло отсвечивала в рассеянном свете.
Подняв взгляд на чужака, Последыш увидел, как тот сделал взмах рукой и указал на костер. Потом он что-то крикнул на своем языке.
Он потом лишь смутно помнил, как ел запеченную на углях рыбу, запивая водой из большого кувшина, и глаза блестели вокруг в темноте, словно стая духов Сына Ночи окружила его и не хотела выпускать. Хотя нет, ведь духи, которые следуют за Сыном Ночи, безглазы… Потом он просто лег на песок, усталый и растерянный. Никто не пытался его беспокоить, и Последыш лежал, чувствуя, как кружатся в голове обрывки мыслей и воспоминаний этого судьбоносного дня – наконец, усталость взяла свое, и он забылся тяжелым сном.
Утром его разбудили голоса и желание освободить свое тело от лишней влаги. Резко выпрямившись, Последыш увидел, что чужаки уже на ногах и снуют вокруг, занятые не совсем понятной работой. Страх опять охватил юношу, когда вчерашний день встал в памяти, и он понял, где и с кем. Обернувшись, Последыш увидел, как пара человек тут же дернулась в его сторону, и понял, что сбежать незаметно не выйдет. Даже если бы ему было куда бежать.
Медленно поднявшись, он показал на небольшую песчаную насыпь невдалеке от лагеря. Но вслед за ним к насыпи двинулся один из чужаков, узкий и жилистый, державший в руке тонкий дротик. Он так и стоял, в десятке шагов от него, пока Последыш не закончил свое дело, и не одернул ткань на поясе.