Пираты медного века
Шрифт:
Они не дадут ему уйти, понял он. По какой-то причине гости из-за моря решили держать его при себе.
Подходя к месту своего ночлега, он увидел, что лагеря больше нет – только пара кострищ да следы на песке. Все было убрано, и несколько человек возились у плотов, связанных из каких-то стеблей, подкладывая палки под днища. Замерев на месте, он смотрел на суету, не понимая, как ему к этому относиться и что теперь предпринять.
– Гэ! – услышал он выкрик по правую руку от себя и, повернувшись на голос, увидел мужчину с топором в руке. Вспомнил его – тот самый, который говорил
Нельзя бояться слишком долго, понял он. Рано или поздно все равно придется что-то делать. И юноша, подчиняясь взмахам рук и выкрикам, начал помогать людям из-за моря сталкивать плоты в воду. Эти сооружения были совсем не похожи на долбленки жителей Земли, в которых ему приходилось сидеть несколько раз. Больше напоминавшие связки каких-то странных стеблей, сжатых веревками, со странно выгибающимися носами, они казались неуклюжими и непрочными.
«Неужели в море можно плыть на таком?» – мелькнуло в голове , пока Последыш вытягивал камешек из песка. Но странные сооружения оказались удобными для передвижения – из корпусов торчали крепкие ветви, за которые можно было удобно браться, и вскоре вода лизнула загнутый нос плота, что он помогал толкать.
– Га-ми! – услышал он выкрик за спиной, и кто-то ткнул его под ребро, повернувшись, он увидел мужчину, который взял его за плечо и подтолкнул вперед, – Хе-о!
И Последыш шагнул на плот, переступив тонкий прут, поднимавшийся над водой. Его ноги, обутые в кожу, скользнули по тугим, разбухшим стеблям, и он с трудом сохранил равновесие. Следующий толчок в спину показал ему направление, и юноша осторожно отступил от края плота, а спокойная утренняя волна уже тихо шелестела вокруг всего сооружения.
Посредине плота располагалось пространство, обмазанное затвердевшей глиной, с двумя большими, плоскими камнями посередине, покрытое тонким слоем золы. Рядом – большая плетенка и пара связок хвороста. Он растерянно обернулся, видя как мужчины, один за другим, поднимаются на плавучее сооружение, вода доходила уже до колен тем, кто продолжал толкать его. И вдруг, не думая о том, что делает, Последыш рванулся в сторону берега. У него не было никакого намерения, только страх, обжигающий страх остаться одному с этими людьми посреди моря. Он оттолкнул бросившегося на него спереди, но в следующий миг крепкая рука ухватила его за волосы, которые он до обряда так и не успел обрезать. Не удержав крик, он выгнулся и вот уже лежал на жестких, качающихся стеблях, а рядом блестело в утреннем свете тонкое острие.
Державший дротик мужчина что-то проговорил, покачивая им на расстоянии ладони от шеи Последыша, и сделал жест, указывая вниз. И юноша смирился.
Последние чужаки, опираясь о тонкую ветвь над водой, залезали на борт. Трое или четверо мужчин держали длинные шесты-весла, погружая их в воду. Они помогали слабому утреннему отливу, который нес плот в море, прочь от всего, что Последыш знал и видел в своей жизни. Белесовато-желтый
СТЕНА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Лирм и его люди до сих пор не вернулись, – сказала Чажре, черная прядь волос из-под охватывавшей голову жильной нити упала на лоб, она смахнула её, – и ведь море было спокойно все эти дни. Они должны были вернуться уже давно.
– Спокойно, – подтвердил Джар, – Лирм и его люди много раз держали в руках весло, они знают воду… но они не вернулись.
– Вторая с прошлого лета, – тихо сказала Чажре.
Они стояли в паре десятков шагов от стены, утренние тени падали наискосок, застывшие, будто лужи, на сухой, каменистой почве. Чажре оправила сбившуюся на груди ткань, провела рукой по шее – привычно ощупав фигурку с изображением Невидимой Матери.
Джар бросил на неё быстрый взгляд. В отличие от Чажре, носившей льняное одеяние, его тело прикрывала накидка из козьей шерсти. Он скреплял её на груди костяным оберегом в форме увеличенного человеческого зуба. Согревавшая в холодные ночи шерсть была неудобна днем, но Джар словно не замечал этого. Узкий, худой, длиннорукий, он выглядел как тот, кем был на самом деле – человек, работавший всю жизнь с медью и камнем, но редко державший в руках весло.
– Ты думаешь, это опять ликшури? – спросил он. Чажре молчала.
– Две луны назад их плот видели у острова Сосен, – сказал мужчина, Чажре посмотрела на него.
– Они часто плавают возле берега, – сказала она, – Невидимая матерь изгнала их, и теперь они живут милостью холодных духов Большой воды. Приносят им жертвы и убивают наших людей. И они не оставят нас в покое. Я всегда говорила, не оставят. У нас и так мало земли, а теперь не будет и моря. Если только…
– Мы уже говорили об этом, – ответил Джар , – мы не знаем, где их земля. Они приходят из-за моря, и уходят туда же.
– Её можно найти, – сказала Чажре, – и нужно найти.
Оба замолчали на некоторое время.
– Люди не понимают таких слов от Матери, – первым заговорил Джар, уголки его рта опустились вниз, словно он был расстроен, – или, может быть, понимают. Понимают, почему их говоришь ты.
– Неважно, что болтают люди у меня за спиной, – эти слова Чажре проговорила резко и зло, – неважно, что было много лет назад. Важно, что мои слова – правда. Мы должны избавиться от ликшури. Этого хочет Невидимая Матерь, этого хотят жены тех, что не вернулись из моря. Да и ты сам – у тебя много острого камня? Белой породы? Наша земля не дает их. Где нам их взять, как не на островах?
– Мы могли бы уйти вглубь земли, к горам, – сказал мужчина, – ты знаешь, кто так говорит…
– Уйти от Большой воды? Бросить огражденные стеной жилища и освященные поля? Просить людей, которые молятся Женщине-с-леопардом нас не трогать? Джар, наша земля – здесь. Все, что нам дала Невидимая матерь, – здесь!
Джар оставил её слова без ответа, переведя взгляд в сторону моря.
Чажре опять провела рукой по накидке, теперь уже ниже талии, лен туго натянулся на её мощных бедрах.