Пирожок по акции
Шрифт:
— … Ману? Маняша? … Поговори со мной, а? …а твоя семья?.. Как же они отнеслись к тому, что ты уехала с Аллой? Ты хочешь их увидеть?
— Не хочу, Антонио. Я простилась с ними раз и навсегда. — Раздавался в чреве металлической коробки тихий, слегка дрожащий, но вполне осмысленный женский голос. — Мы мертвы друг для друга… если я хочу увидеть что-то из прошлой жизни, так это Юкатан… Пиратский дух старины в Кампече… бесконечно длинную Пятую авеню в Плайя-дель-Кармен… пляжи Тулума… пирамиды Ушмаля… сеноты… где-то там вход в мир Шибальбы, как считали мои предки… кто знает… кого ждет ад… кого подобие рая под рукой Иш Таб… Пройти через все реки, все испытания…
«Шибальба»,
Как успокаивают детей, боящихся чудовищ в темноте уютной спальни? Правильно, с помощью объятий, похлопываний по спине, поглаживаний по голове!
«Хм, а волосы у нее, как шелк, приятно трогать…»
Поразительно, как все уложилось в обещанные обладательницей изморози в голосе пару минут до запуска лифта — и короткий разговор, и объятия. Стук сердца смуглой женщины из бешеного стал нормальным.
Зажегся свет, дрогнул пол. Склизкие щупальца существа из кошмара давно уже втянулись в щели по углам металлической коробки, торопливо и трусливо исчезли за полотном зеркала — тогда, когда настало время объятий… Округлый циферблат часов на стене лифта не лгал — прошло минуты если не две, то три, не более. Ману уже стояла на ногах, абсолютно спокойная, без признаков паники на лице, с безупречными складками тяжелого палантина вокруг плеч. Только пальцы рук были холодны до состояния ледышек. Они предательски быстро ускользали из горячих ладоней Антона.
— Все нормально. — Проговорила женщина, как ни в чем не бывало и, выходя в холл на первом этаже, снова провела невидимую черту, стремясь пресечь любой шанс на физический контакт: — Единственные мужчины, которые прикасались ко мне за последние несколько лет, были врачи. Другого не нужно.
ГЛАВА 10.
Деньги и обман
Алла была права, как и Ману — джинсы и футболка с маской Гая Фокса вряд ли подошли бы для посещения выставки, на открытии которой присутствовали некоторые персоны, коих принято называть «первыми», научный цвет нескольких вузов, а также пресса.
Лица отдельных знакомых Антону коллег из сургутских и тюменских вузов мелькали то у входа, то в просторном, кажущемся необъятном холле на первом этаже, около гардероба. Самого же профессора с апгрейдом физиономии в виде бороды узнавали не сразу, а узнавая, тут же обращали внимание на спутницу с необычной и яркой внешностью. Предметами, которые (вместо верхней одежды) профессор отдал в обмен на номерок под удивленным взглядом гардеробщицы, была только его шляпа и палантин Ману. Последняя успела незаметно скинуть палантин до того, как мужская галантность могла бы быть проявлена второй раз за день.
Феминистические замашки тут были совершенно ни при чем, это очевидно.
— А как же эпатаж? — подмигнула Мануэлита, имея в виду факт расставания Антона со шляпой.
— В другой раз, — вздохнул мужчина, — я и так кажусь себе Чичиковым. Во фраке с брусничной искрой. Или что он там носил для торжественных случаев?
— Кем?.. — рассеянно переспросила женщина, но тут же сориентировалась. — А… кажется, я помню. Человек, который покупал мертвые души?..
— Он самый.
Лозинский успел уважительно подумать о матери Ману, давшей дочери не только безупречное знание русского языка, но и приобщившей ту к литературным сокровищам. В каком ключе думать об остальных членах семьи Ману?.. В чужой монастырь грешно соваться со своим уставом, равно как и осуждать поступки, не зная мотивов или выносить поспешные решения, не видя всей цепочки событий. Но Антон все-таки ощущал подспудную неприязнь к отцу и братьям женщины, которая взяла на себя некий долг семейной чести. Она не хочет их видеть — вполне понятно, но… что-то тут не сходится, что-то не так!
Темная лошадка, как сказала Елена. С трудом терпит мужские прикосновения и впадает в паническое состояние в обесточенном лифте. Разберемся. Только вот времени-то разбираться не так много! Сейчас придется приложить максимум усилий, чтобы сыграть как надо.
Антон прекрасно понимал, почему ни Алла, ни Ману не хотели сообщать заранее подробности о нынешнем владельце загадочного рубля. Своеобразная проверка «на вшивость». Если профессор не сможет его вычислить в толпе посетителей выставки — ну и ладно, на этот случай, скорее всего, Алла дала своей наперснице инструкции, где примерно искать и что делать.
Если сможет и назовет — ай, молодчина, спасибо, возьми с полки свой пирожок по акции и вали с ним куда хочешь. А если сумеет вычислить (из трех кандидатов, словесное описание или портреты которых — нет сомнения! — есть у дочери бывшего гангстера), да не захочет называть по причине высокоморальных принципов, да солжет… то… «скрипач не нужен», как метко было сказано в одном замечательном фильме.
В последнем случае для «скрипача» возможности повлиять на судьбу Ману и разобраться с загадочным шлейфом проклятой монеты будут потеряны навсегда. Вот поэтому-то свежая вероятность лжи во спасение сегодня не просто не исключалась, она была необходима. А уловить благоприятный момент для этой лжи было крайне трудно. Вместе с Еленой профессор проработал и по косточкам разобрал технологию обманного маневра, но план мог дать сбой в любой миг.
Антон был собран и сконцентрирован на всем происходящем вокруг. Касательно мертвых душ — это вряд ли, здание свеженькое, без шлейфа истории, каковая, например, витала вокруг некоторых домов в Сургуте, построенных на местах бывших погостов или рядом с таковыми. При строительстве Дворца, вроде бы, был какой-то несчастный случай, но на общую ауру здания это не повлияло: слишком оно большое, да и единичное вкрапление флера трагического происшествия уже было затерто следами положительных эмоций, связанными с массовыми посещениями развлекательных мероприятий.
Но кое-что не следовало сбрасывать со счетов, а потому Антон спросил в лоб:
— За нами следит одна из шкурок, сделанных Аллой?..
— Я не знаю.
Черные глаза смотрели открыто и довольно честно, но Ману вообще хорошо владела своей мимикой, так что проверить утверждение было невозможно, нужно исходить из худшего. Скорее всего, кто-то (вернее — что-то, ибо к одушевленной личности собранная из костей, пыли и иллюзий фигура не имела никакого отношения) следит. Кроме того, Антон не мог не заметить, что мексиканка не выпускает из рук смартфон и периодически туда заглядывает. Ей постоянно приходили какие-то бесшумные сообщения и, скосив глаза, мужчина с высоты своего роста мог рассмотреть, что к сообщениям прилагаются фотографии, похожие на скрины изображений с камер наблюдения.