Писатель: Назад в СССР
Шрифт:
— Тогда тем более! — воскликнула секретарша. — Набери ноль девять и спроси.
Я чуть не хлопнул себя по лбу.
— Так и сделаю, спасибо!
Я вернулся в свой отдел, где к этому времени уже все рассосались. Через несколько минут я уже знал номер телефона квартиры Смирновых. Благо в известном мне доме Смирновы жили только одни. Я набрал номер. Мне ответили довольно скоро. Женским голосом.
— Алё!
— Здравствуйте! — сказал я в трубку. — Могу я услышать Лиду?
Глава 19
— Я вас слушаю, — откликнулась
— Лида, привет! — обрадовался я. — Это Тёма!
— Привет! Куда это ты пропал?
Узнала. Умничка. Неужели и впрямь все это время помнила обо мне? Впрочем… Времени прошло не слишком много, просто у меня события пошли густо.
— Да у меня столько перемен в жизни, что голова кругом, — честно признался я.
— Какие? — тут же заинтересовалась Лида. — Расскажешь?
— Расскажу, — пообещал я. — При встрече… Ты сейчас свободна?
— Да.
Мне показалось, что ответила она с изрядной долей энтузиазма. Приятно!
— Тогда я заеду за тобой. Собирайся! Буду ждать у подъезда!
Она положила трубку, я тоже. Тут же схватил с вешалки пальтишко и шапку и покинул редакцию. Благо у нашего солидного издательского дома частенько дежурили таксисты. Ну еще бы! У нас бывают писатели, драматурги, поэты разные — люди зажиточные. Эх, мне бы сейчас «ЗИМ», на котором Гоша меня возил на киностудию, то-то бы Лида ахнула! Ну так на нем Станислав Мелентьевич, небось, укатил. По своим весьма важным делам, а скорее всего — по бабам. Охоч главред «Грядущего века» до этого дела… Я шагнул к первой же попавшейся машине, потянул ручку дверцы на себя.
— Вечер добрый! — сказал я водиле. — Свободны?
— Свободен, — буркнул тот. — Залезай!
Я с удовольствием принял это предложение. Назвал адрес. Таксист прогрел движок своего «ГАЗ-21», и мы покатили по вечерним улицам, залитым тёплым электрическим светом. Лиду ждать не пришлось, когда мы подъехали к ее дому, она уже стояла под козырьком подъезда, переминаясь с ноги на ногу в модных сапожках на свежем снегу. Я вылез из салона, помахал ей рукой, а шофер, видя, к чему всё, еще и посигналил. Помахав в ответ, студентка подошла к машине. Я распахнул заднюю пассажирскую дверцу, а когда Лида уселась, устроился рядом.
— Как вы думаете, — обратился я к таксисту, — в какой ресторан сейчас можно попасть?
— Сейчас? — переспросил тот, слегка даже присвистнув. — Трудно сказать, всё-таки вечер пятницы… Разве что в очереди постоять, дожидаясь, покуда место освободится.
Это не очень обнадёживало.
— Тогда поедем в Центральный Дом Литераторов, — быстро решил я.
— Желание клиента — закон, — пробурчал водитель.
— А ты хочешь меня в ресторан пригласить? — несколько запоздало осведомилась моя спутница.
— Ну, если получится… — хмыкнул я.
Такси подвезло нас к ЦДЛ, куда пускали только по членским билетам Союза Писателей. Я посмотрел на широкое, щедро освещённое крыльцо. На что я вообще рассчитывал?..
Ну во-первых, на везение! А во-вторых, я знал, что здесь имеется длинный подземный переход, отделанный кафелем и соединяющий два здания: старый особняк князя Олсуфьева и постройку пятидесятых годов. В эти времена сюда можно зайти с двух разных улиц, и знающие
Однако сегодня эти ухищрения мне не потребовались. Сработал первый вариант. Буквально нос к носу я столкнулся в дверях со… своим начальником! И я-таки угадал. Мизин был с неизвестной мне дамой — блондинкой в норке и на каблуках. Увидев нас с Лидой, главный редактор журнала одобрительно покивал головой.
— Станислав Мелентьевич! — обратился я к нему. — Будьте так любезны! Помогите пройти в ресторан!
— Следуйте за мною! — благосклонно скомандовал он.
Тети, дежурившие у входа, безропотно пропустили советского классика и его подружку, а нас с Лидой попытались тормознуть, но Мизин широким жестом показал, мол, эти — со мной, и мы очутились в до боли знакомом мне вестибюле. До боли — в буквальном смысле этого слова. Ведь именно в Центральном Доме Литераторов в XXI веке вашего покорного слугу настигла безвременная кончина. От воспоминания об этом меня бросило в жар. Я даже споткнулся на ровном месте. Спутнице пришлось подхватить меня под руку.
— Что с тобой? — спросила она удивленно.
— Ничего, — пробормотал я. — Просто качнуло, скажем так, взрывной волной судьбы…
— Нет, вы слышали, что он сказал?! — выкрикнул главред, причмокнув, будто отведал вкусного блюда. — Талант! Ей-богу, талант!
И он потащил нас в Нижний зал буфета. Обычно здесь начинали гульбу. Пропускали рюмку-другую, под легкую закуску, а потом поднимались в ресторан, где наедались от души, не забывая выпивать по маленькой, но много. Не знаю, как насчет блондинки, а вот моя спутница явно не представляла, что это за место. Да, в Центральный Дом Литераторов мечтала попасть вся советская столичная элита, но пускали-то далеко не каждого. Это Станислав Мелентьевич нас, можно сказать, продавил своим авторитетом, а так пришлось бы пользоваться контрабандным вариантом номер два.
Церберы-администраторы, в принципе, могли выписать посетителю разовый пропуск, но за хорошую взятку или по паролю: «Я от Иван Ивановича» или «Сидора Сидорыча…». Это срабатывало, да и то не всегда. Говорят, и самого Анастаса Микояна однажды не пустили. Правда, это случилось уже тогда, когда он перестал быть одним из вождей СССР и видным во всех смыслах деятелем, соратником Сталина и Хрущева, но все равно, история показательная. Я в свое время сюда впервые попал, только когда обзавелся заветной красной книжечкой, да и то порой норовили не пустить.
Жаль, не знал я тогда другого способа проникнуть или, как говорится, «протыриться» в писательский дом. А ведь как хотелось посидеть рядом с Евтушенко, Трифоновым или Окуджавой, рассмотреть развешанные на стенах Пестрого зала стишки и шутки завсегдатаев, например — Михаила Аркадьевича Светлова. Говорят, это именно он придумал армянское радио. Правда, сам великий советский поэт, чье имя навеки запечатлено в названии круизного теплохода из фильма «Бриллиантовая рука», отрицал это, приписывая эту славу парикмахеру Центрального Дома Литераторов Маргулису.