Писатель: Назад в СССР
Шрифт:
Он устало махнул рукой.
— Как оказаться среди их клиентов? — выстрелил я в него очередным вопросом.
— Я специально не пытался, — хмыкнул тот. — Вероятно, надо попасться на глаза их осведомителям и посветить при них бабками…
— Понятно… — протянул я.
— А ты играть-то умеешь?
— Нет.
— Ну тогда чего ты лезешь?.. — пробурчал драматург. — Эти каталы тебя мигом разденут, разуют и на процент поставят.
И тут меня осенило. Не просто так я про него вспомнил!
— Научите меня играть?
—
— Я человек, который может вам помочь…
— И каким же макаром?..
Я ткнул пальцем в заваленный стол.
— Я знаю, что «Гражданский брак» не поставят в Художественном, потому что ваша бывшая жена не хочет видеть в этом театре спектаклей по вашим пьесам.
— Да, эта сучка подмахивает худруку, — пробурчал хозяин квартиры, — и вертит им, как хочет… Тоже мне новости.
— Ну так вот, — продолжал я. — И вы положите пьесу в стол, тогда как ее с руками оторвут в любом другом театре…
— Откуда ты знаешь? — удивился тот. — Ты что, ее читал?..
Мне хотелось сказать: я ее смотрел, но это бы прозвучало по-идиотски. Хотя в перестройку «Гражданский брак» прошумел на всю страну. И не только — на нашу. Пришлось выкручиваться.
— Чутье у меня… Да вы спросите у Станислава Мелентьевича, он подтвердит.
— Ну-у, может — в «Современник» предложить, — задумчиво произнес Сивашов.
— Именно — в «Современник»! — подхватил я. — У них там сейчас идут активные поиски современной пьесы на актуальную тему… Им такое и нужно.
— О, за это надо выпить!
Он потянулся к бутылке, но я ее схватил первым.
— Научите меня играть в преферанс?..
— Научу-научу… — нетерпеливо проговорил драматург. — Наливай!
Сивашов назначил мне время первого занятия, и мы распрощались. Рабочий день уже подошел к концу, так что в редакцию мне можно было не возвращаться. И я направился домой.
В прихожей меня встретила Надя. На губах ее цвела улыбка, а в глазах застыл упрек. Женщины есть женщины. Они считают, что мужчина должен быть при них неотлучно, даже если он и не муж.
Я сразу же залез в ванную, а когда вышел из нее, родственница позвала к столу. Правда — не на кухню, а в наше с ней жилище. Это меня удивило, но не насторожило. Соседей не было видно, ну так они, может, отсутствовали или по комнатам своим сидели?.. Хотя почему все-таки Наденька накрыла к ужину не на кухне?.. Жареная картошечка. Квашенная капустка. Котлетки. Чай. Все очень просто и сытно. По-домашнему. Сама родственница ела мало. Больше на меня поглядывала. Виновато.
— Что-то случилось? — спросил я, набив брюхо.
— Да нет… — смутилась Надя. — Ничего особенного…
Так. Я поднял на неё уже более внимательный взгляд.
— А что именно?
— Да так… Марианна Максимовна на меня обиделась.
— Из-за чего?
Честно
— Да ни из-за чего! — возмущенно произнесла родственница. — Просто она меня ревнует…
Та-ак… Началось. Только ссор в коммуналке мне не хватало. И что теперь с этим делать? Юрьева, видать, почувствовала, что Савелий Викторович к Наденьке неравнодушен. Я прикинул, что тут можно сделать. Попробовать поговорить с Марианной Максимовной? А что я ей скажу?.. В такие дела лучше вообще не лезть, себе дороже.
— А ты что — дала повод? — спросил я, чтобы не молчать.
— Да какой там повод! — отмахнулась Наденька. — Я тут вообще ни при чем… Савелий Викторович меня в кино пригласил на воскресенье… Вот она теперь на меня и дуется.
— Могла бы отказаться, — пробурчал я.
— Да с какой стати? — вскинулась она. — Она же не жена ему, чтобы командовать!
— Марианна Максимовна на работу тебя устроила, — напомнил я.
— Устроила! Ну и что?! Театр — не ее личный, а государственный…
— Слушай, Надежда, — устало произнес я. — Не мути воду. Ты у нас без году неделя, а уже вносишь раздор. Мне эти люди — больше, чем соседи. Они мне почти родня.
— А я разве не родня? — надула Наденька губки.
— Родня. Вот потому я тебя и прошу, откажись от похода в кино с Телепневым, — сказал я. — Хочешь, я сам с тобой схожу!
— Хочу! — буркнула она.
— Вот и ладно, — вздохнул я. — Спасибо за ужин!
Я поднялся из-за стола и вышел в коридор. Постоял в задумчивости возле двери соседа. Постучал. Послышался глухой отклик. Я толкнул дверь и вошел.
— Добрый вечер, Савелий Викторович!
— А-а, Тёма! — не слишком радостно воскликнул он. — Добрый вечер! Заходите.
— Я на минутку, — пробормотал я. — Простите, повод дурацкий, конечно, но… Вы и вправду Надю в кино пригласили?..
— Пригласил… А что здесь такого?
— Ничего, но Марианна Максимовна, похоже, расстроилась.
— Кто же ей сказал об этом? — удивился Телепнев. — Неужели… Надя?!
— Похоже на то.
— Зачем же она это сделала?..
— А черт ее разберет! — буркнул я и выскочил из его комнаты.
Ворвался в свою. Родственница складывала в стопку грязные тарелки.
— Так это ты сказала Юрьевой, что идешь с Телепневым в кино? — с трудом сдерживаясь, спросил я.
— Я, — как ни в чем не бывало, ответила она. — На кухне готовили, болтали о том, о сем, ну я и сказала…
— Да кто ж тебя за язык тянул?.. Промолчать не могла?!
— Да почему я должна молчать! — пожала плечами Надя. — Не в ЗАГС же собрались. Тем более — я же уже отказалась, какие ко мне еще претензии?
— Никаких, — вздохнул я, не зная, как начать объяснять такие очевидные вещи. — Только в следующий раз думай — кому и о чем рассказывать…