Письма без марок
Шрифт:
А в следующем письме, последнем в своей жизни, отец написал о приближении радостного весеннего праздника.
"Поздравляю вас с Первомаем!
Желаю вам хорошо встретить и проводить его!
Я, конечно, оторван от вас на далёкое расстояние и должен быть готов отразить немецких захватчиков, не считаясь со своей жизнью. Жив буду — не помру…
Здесь стало тепло. Растаял снег. Подсыхает.
Бои идут. Враг цепляется за всякий кустик. Трудности большие. Но настанет час, и враг будет уничтожен…
У нас здесь, на фронте, очень весело — гром днём и ночью".
— Гром без
Потом, когда врага погнали дальше, мы вздохнули облегчённо, новую жизнь стали налаживать…
А совсем недавно — подумать только, столько лет прошло! — ребята сельские разыскали в песке на берегу ещё двух погибших за Старшевицы.
По солдатским жетонам узнали фамилии и домашние адреса героев.
На похороны приезжали родственники — школьники их пригласили…
Наташа раскрыла нашу путевую тетрадь и прочитала Елене Фёдоровне стихотворение бывшего фронтового фельдшера Владимира Нажимова "Боец упал на поле боя".
Когда она произнесла последнюю строчку стихотворения —
"…Ужель когда-нибудь забудут, Как умирал в бою солдат?" —Елена Фёдоровна смахнула слезу с глаз и сказала:
— Хоть и не довелось мне видеть, внученька, как погибал твой дедушка, но сердце подсказывает — про него стихи эти! Про подвиг его. И про жизнь его.
— Всё собираюсь спросить у вас, Елена Фёдоровна, да никак не решусь, — сказал я. — Боюсь, что и вы этого не знаете… Несколько лет тому назад писал я письмо в Старшевицы, просил сообщить, где могилка отца, а мне ответили, что её в деревне нет.
— Верно ответили, — сказала Елена Фёдоровна. — Была, а ныне нет. Прах героев, павших в нашей деревне, после войны вон туда, на другой край поля, в село Полунино перенесли. Там братское кладбище. Место приметное, высокое. И деревья вокруг. Не то, что у нас… Я точно знаю — Ваш отец там. Сама хоронила…
Елена Фёдоровна повела нас с Наташей в палисадник перед домом.
Там, под деревьями, цвели георгины, пышные и яркие, похожие на розы.
Хозяйка нарвала огромный букет алых цветов и, вручив его мне, сказала:
— Пусть это будет от всех нас ему, защитнику нашему. Подвиг его никогда не забудется!
*
Вечером мы с Наташей побывали на братском кладбище.
Здесь в земле покоятся те, кто погиб под Старшевицами.
Мой отец похоронен под одним из холмиков между белоствольных берёзок, вставших, как солдаты, в траурном карауле возле надгробных плит.
А чуть подальше, рядом с ивами, что плакуче свесили ветви к земле, поднялся скорбный памятник — окаменел от горя одинокий воин. Крепко сжав автомат в руке, безмолвно склонил он голову над могилой. Словно прощается со своими боевыми друзьями, которым не суждено было дожить до победы, но которые своей кровью, пролитой на полях сражений, приблизили этот победный час.
Ещё не увяли венки, положенные у ног каменного солдата. На широкой ленте — золотые слова:
"Дорогому сыну от мамы".
Рядом венок поменьше. А вот ещё один. И ещё…
Наташа читает вслух надписи на лентах:
"От учащихся — воинам, павшим в боях за Родину", — выведено неуверенной детской рукой.
"Дорогому отцу Ванину Ивану Михайловичу с глубокой скорбью и благодарностью. Дочь Ольга, Соликамск".
Чуть пониже — новые слова на лепте:
"Милому дедушке Василию от внука Пети Симакова. Буду таким же отважным, как ты, дедушка!"
А вот ещё два венка. Их только что принесли сюда работницы совхоза, в котором трудятся теперь жители деревни Старшевицы:
"Погибшим воинам от совхоза "25 лет ВЛКСМ"…
"Героям, павшим в боях за Родину, от граждан Образцовского сельсовета".
К братскому кладбищу, вдоль берёзовой аллеи, протянулась ровная дорожка.
Она аккуратно расчищена, посыпана песком.
По бокам — цветочные клумбы, а на могильном холмике ало пламенеют бутоны роз.
Я спросил у женщины, что принесла к памятнику венок от сельсовета, чьими заботливыми руками наведён вокруг такой порядок, кто посадил эти цветы?
— Сообща уход ведём, милок, — ответила она. — Но пуще всех, пожалуй, ребятишки стараются.
Они хотя и маленькие, но тоже понимают, кому обязаны своим счастьем, кто им радость и мир добыл…
Беспрестанно приезжают к нам из далёких мест родные и близкие погибших.
С одним из них — фамилия его Иванченко — каждый год встречаюсь вот у этой могилки. Отец у него здесь похоронен. И сын, не считаясь с дальним расстоянием, поклониться ему приезжает. Говорил он мне, что приезжает сюда, как в дом родной, душой чувствует, будто с отцом своим встречается.
По весне — третьего марта, когда Ржев был освобождён, и в майский День Победы — у нас здесь, у братской могилы, всякий раз митинги устраиваются. Со всего Союза прибывают люди. Рассказывают о сыновьях, отцах и мужьях своих, что в наших местах сражались. Спокойных речей не бывает.
Сыновья клятву дают — не посрамить чести отцовской…
Приезжайте весной сюда, и сами увидите, какое великое множество народу на поклон к солдату приходит…
Я опустился на колени и положил на гранитную плиту венок, сплетённый из красных, пламенеющих, как костёр, георгинов.