Письма Непокорного. Том 1
Шрифт:
Также с некоторым честолюбием я наблюдаю, что чем больше ты равнодушен к материальному успеху, тем легче его получить -- Уотсон, являющийся в некотором смысле "Королём Слюды", неожиданно предложил мне солидное "положение в будущем"; но наше Будущее -- наше наиболее обширное богатство -- не находится ли оно здесь, сейчас, всё целиком, в самых глубинах нас? Подруга, нужно быть чертовски БДИТЕЛЬНЫМИ -- мы не можем игнорировать эту единственную надежду, этот единственный в мире шанс, разменяв его на тряпки; мы не можем противиться этому росту нового человеческого качества; мы не можем заснуть в нашей мелкой будничной рутине, когда всё указывает нам путь к этой новой Радости, этой Силе, этой Проницательности. Пришло время, великое время, поверить в самих себя. Обнимаю вас.
Б.
U
Шестой
Африка -- Возвращение во Францию
(1953)
[изображение со стр. 324 1-го тома]
Фрагмент Дневника
(Путешествие на нижней палубе Прованса между Рио и Африкой. Ночью, перемахнув через кордоны (запретная зона), я украдкой забрался по форштевню на борт с Жизнью Божественной в руках... дабы испытать судьбу.)
Дакар (Сенегал) 8 [января 1953] вечер.
Брожу по городу, повсюду натыкаясь на "отель заполнен". В конечном счёте я покинул такси -- счётчик которого уже испытывал головокружение -- и оставил багаж в бистро. В другом бистро мне посчастливилось угостить выпивкой краснорожего француза, который устроил меня под крыло своего "компаньона", благодаря чему я получил комнату в Отеле Глобус.
Ночью вой сирены, возможно, с "Прованса", возвращающегося в Марсель?
Разделяю свою комнату с неизвестным, который прибудет позже ночью. Пишу эти строки лёжа на своей кровати. Свет неоновых вывесок, голубой и розовый, льётся со всех сторон на стены отеля и стены напротив -- как высохшее пирожное. Наконец, я возвратился во "французскую страну" и я забыл, до какой степени французы похожи на свои карикатуры: сопящие носы, взгляды, раздевающие женщин, оплывшие от сытой жизни лица и взгляды Месье, обеспокоенного тем, "что могут сказать?" -- по крайней мере, это то, что поразило меня в ресторане "Глобуса", где я ужинал.
Другое, что меня
U
(Это письмо Сатпрема его матери, которое таинственным образом сохранилось благодаря его брату Франсуа).
До востребования
Конакри (Гвинея)
Конакри, 18 января 53
Дорогая Матушка, пишу это письмо, чтобы избавить тебя от волнений по поводу моей судьбы. Я получаю наиполнейший и удивительнейший человеческий опыт, подобного которому у меня ещё не было. Со своими Ларуссами под мышкой (точнее, макетами Ларусса) я проникаю повсюду, вхож в любые круги -- и какие круги! Я наблюдаю человеческую трагикомедию под всеми углами и уверяю тебя, что спектакль того стоит. Было бы чересчур рассказывать тебе обо всех этих опытах. Хочу только заметить, что Ларуссом можно прокормиться лучше, чем я предполагал. Дней через десять у меня будут средства на то, чтобы покинуть Конакри и снова подняться вглубь Гвинеи в направлении Канкана. Я уже прошёл больше восьмисот километров, и мне остаётся меньше трёх тысяч до Агадеса. Теперь я определённо намерен достичь своей цели, этап за этапом. Впрочем, мне мало интересно, примут меня или нет в "Рудниковое Сообщество Дагомей-Нигер", ибо я нахожу Ларусса неожиданным исследовательским инструментом. В Агадесе я всегда найду средство подняться.
В остальном всё хорошо, здоровье в порядке, и я чувствую себя в отличной форме для любых задач.
Если ты мне напишешь, то из-за неопределённостей моих путей лучше всего адресуй письма До Востребования, Конакри, откуда я сообщу свой адрес.
Ты получила моё последнее письмо из Рио?
Не расстраивайся по поводу меня, матушка, всё будет в порядке, материально и "морально". Чем дальше я иду и чем больше углубляюсь в свои поиски, тем больше я уверен в своих силах и в своей цели, которую я предвижу.
Обнимаю, матушка.
Б.
U
До востребования
КАНКАН (Французская Гвинея)
Конакри (Гвинея) 1.2.53
Бернару д'Онсие
Дорогой старина Бернар, я надеялся получить от тебя новости, прибывая в Дакар. Возможно, это абсурдно, но ты словно точка незыблемости посреди моих скитаний, и жар твоей дружбы ценен для меня -- я по-прежнему чрезвычайно одинок.
Перед отъездом из Рио я узнал через Уотсона, что твои дела пошли на поправку, и твои тяготы, наконец, будут оплачены; меня это обрадовало, тем более, что такой поворот ситуации поможет тебе избежать нового переселения, которое было бы нелегким делом: я с тревогой представлял твою высадку в Бразилии без Маник и без маленькой лампы. (Ты получил два или три моих последних письма из Бразилии?)
Что касается меня, я обрёл свободу, суровую трудную свободу в полном одиночестве, но я ощущаю своё сердце полным сил; временами дороги Африки дарят мне великие радости. Хочу верить, что состояние напряжения и обнажённости, в котором я живу, однажды принесёт свои плоды.