Письма полковнику
Шрифт:
Захотелось заплакать. Не от страха — от страха не хотелось, — а от жалости. К себе, такой юной и красивой, так и не узнавшей настоящей большой любви. К Федору, на всякий случай. К родителям, друзьям, одноклассникам, даже к учителям… некоторым. И заодно к дурам–девкам, сидящим рядом на скамейке. Их, наверное, так и застрелят всех вместе, длинной автоматной очередью.
Террорист возвратился, улыбаясь чему–то своему. И со всем ведь молодой парень, даже красивый. Последний, наверное, кого она…
И вдруг Славка ляпнула:
— А можно в туалет?
Вот дура. До сих пор Марисабель как–то не думала ни о
Скамейка завибрировала: все девчонки, словно по команде, начали ерзать, ежиться, сдвигать ноги. Бандит остановился, оглядывая заложниц с легким недоумением. Потом поправил на плече лямку автомата и двинулся было дальше.
— В ту–а–лет, — повторила по слогам Славка. — Ну… он же вроде понимал по–нашему?
— Обломайся, — мрачно сказала Марисабель.
— Почему? Сейчас проводит, вот увидишь. Просись тоже.
Она развернулась вполоборота; между их лицами оказалось, наверное, меньше десятка сантиметров. Славкин левый глаз, накрашенный длинной блестящей стрелкой, перед тем, как расплыться, непонятно подмигнул.
— Д–да, — сказал террорист.
Девчонки повскакивали с мест мгновенно, все сразу, так спугнутая стайка воробьев. Бандит шарахнулся назад, вскинул автомат, что–то крикнул, неразборчиво и скорее испуганно, чем грозно, — и они вразнобой попадали обратно. Лично Марисабель потому, что подвернулась бесчувственная нога на высоченной шпильке.
— Н–не так, — выговорил чернявый. — По д–два… две… по три.
Марисабель поднялась опять, держась для верности за Славку. Третьей встала Дылда, и, надо же, бандит ничего не сказал. А ведь его щека начинала распухать, и глаз уже заметно заплыл. Правда, сама Дылда выглядела не лучше. Так ей и на…
Опять не получилось. Способность к злорадству умерла напрочь, отпала, как хвост пойманной ящерицы.
Они пошли по вестибюлю. Друг за дружкой, под конвоем. Славка шагала первая, довольно уверенно. У самой Марисабели то и дело подворачивались каблуки, а потом ноги начали отходить, и она зашипела от боли. Дылда шла сзади, кажется, тоже спотыкаясь. А террорист — чуть сбоку, чтобы держать под прицелом всех троих.
Туалет располагался за рестораном, и, проходя мимо, Марисабель вспомнила, что позавтракать участницы шоу, в отличие от административного персонала, так и не успели. Правда, на данный момент это не казалось актуальным. Дверную ручку туалета заело, а может, Славка дергала не в ту сторону… Открылось — ну наконец–то! Конвойный вошел следом за ними и остановился у зеркала во всю стену; от близкого движения заработала сушилка для рук, и террориста передернуло вместе с автоматом.
Девчонки метнулись по кабинкам. Марисабель рванула вверх юбочку, зацепив, кажется, молнией белье… пофиг… кайф!!!
— Снимай сапоги. Только аккуратно. Чтоб не видел.
Славкин шепот донесся из–за перегородки, в щель возле сливного бачка. Марисабель не сразу въехала, о чем это она.
— Как откроется окно, сразу прыгай.
— Окно?
Недоуменно огляделась по сторонам: нет, ну что за фигня, какие могут быть окна в туалетной кабинке? За перегородки в обе стороны уходила сплошная стена, кремовая и рифленая… она хочет сказать, это стекло?!
Черт, сапоги… попробуй их снять, не расстегивая молнию. Дверцы тут открывали обзор чуть ли не до колен, Славка еще третьего дня возмущалась по этому поводу. Одну ногу кое–как удалось вытянуть, а вторая застряла, и, отчаянно дергая вспотевшей пяткой, Марисабель успела подумать: а вообще, это же полный идиотизм от начала и до конца…
Больше она ничего не успела.
Раздался треск, огромная рама отлетела в сторону, брызнуло солнце. Марисабель зажмурилась и, вместо того, чтобы ринуться вперед, отшатнулась — а когда бросилась к окну, Славка уже была внизу, на белых плитах. Вскочила, босая, тут же опять присела на корточки, как–то неестественно, боком. Потом приподнялась и побежала, припадая на правую ногу.
Остальные звуки слились в один невозможный грохот, и Марисабель отпрянула, когда совсем рядом, на расстоянии даже не вытянутой как следует руки, из–за перегородки высунулся сначала автомат, а потом — по пояс — и сам чернявый парень, орущий, невменяемый.
Было так громко, что она пропустила момент, когда он начал стрелять.
Славка почти добежала. Ей навстречу даже выскочили какие–то люди, пригибаясь под выстрелами. Наверное, они потом унесли ее туда, за оцепление.
Марисабель не видела.
— В–выходить! — кричал террорист, и голос у него прерывался, будто у плачущего мальчишки. — Д–два… две… обе!!!
Она вздрогнула, крутанулась на каблуке и, едва удержан равновесие, похромала наружу.
Выйдя из Славкиной кабинки, бандит захлопнул дверцу, висящую на одной петле, и два сапога, оставшиеся внутри, очень удачно притворились девичьими ногами. Как она и задумывала.
Наконец–то прорвались и потекли по щекам слезы. Пресные, никакие, как дождевая вода. Хорошо, что не успели сделать визаж.
Из крайней кабинки показалась Дылда. Тоже босая, с голенищами в руках. Марисабель вдруг поняла, что это она открыла шпингалет и толкнула раму. И должна была, но идее, прыгнуть первой.
Но, как всегда, передумала.
* * *
К тому времени, как внизу показался на горизонте остров, она уже обо всем знала. Посыльный оказался словоохотливый. Из тех, кто получает особое удовольствие от пересказывания жутких и обязательно реальных историй. С кровью. С трупами. Но без откровенной гиперболизации — не та порода. Сколько раз Эва слышала в изложении таких вот рассказчиков историю штурма замка Лилового полковника… и не уставала удивляться: почти не приврали. Тут всё дело в отборе темы для рассказа. Реалити–шоу, бьющего без промаха в болевую точку каждого.
Реалити–шоу. Действительно, нарочно не придумаешь.
«Мы не остановимся ни перед чем, чтобы…»
Дракон слегка шевелил ушами, ловя голос всадника, уносимый ветром. Он тоже, как и Эва, не смотрел телевизор. И на него тоже, она видела по мельчайшим мимическим движениям лицевой чешуи, произвело впечатление. Хорошо хоть, не забывал следить за дорогой. То есть за курсом и воздушными течениями.
Остров приближался, похожий на крупную каплевидную жемчужину посередине колье, образованного островами поменьше, три справа и четыре слева, более или менее круглых и, по–видимому, необитаемых. Дракон начал снижаться, и Эва разглядела на конце капли слепяще–белую виллу с башенками и балкончиками, утопающими в зелени. Нет, это не колониальный стиль.