Письмо длиною в десять лет
Шрифт:
Мудрая Безгодова не стала спорить с истеричной Эллочкиной матерью и, проявив чудеса выдержки, молча выслушала женщину, а потом долго сидела задумавшись, возле окна, прижав телефонную трубку к уху. Гудки, доносившиеся из недр телефона, сверлили ей мозг. Мысли метались, наскакивая одна на другую. Глаза уставились в одну точку.
За окном бурлила жизнь. Ярко светило послеобеденное весеннее солнце. По тротуару гуляли молоденькие мамаши с колясками, в песочнице карапузы строили замки и лепили куличики. На лавочках уютно устроились бабушки, которые всегда знали, что происходит в их доме и за его пределами. Белое здание педагогического техникума, располагавшееся рядом, сверкало нарядными новенькими дверьми. Стайками выпархивали студентки и торопились на остановку двадцать пятого автобуса. Новенький «Икарус» – гармошка переливался своей желтизной и, передвигаясь по дороге, походил на огромного оранжевого бегемота. Поток машин, напоминавший разноцветную мозаику, застревал перед красным глазом светофора.
Всей этой весенней прелести Безгодова не замечала, хотя и сидела возле чистого, недавно помытого окна.
– Вырос сын! Музыкант! Талант! Попалась, наверно, легкомысленная девушка и Ваня голову потерял. Надо вечером с сыном поговорить, определенно надо!
Безгодова старалась выкинуть неприятный разговор из головы. Она верила сыну. Он ее опора и надежда. Никогда Иван не поступит плохо и не сделает подлость.
Татьяна Безгодова воспитывала сына одна. Отец испарился, как только узнал о ее беременности. Женщина никогда не жаловалась на трудности. Когда Иван подрос, записала его в музыкальную школу и на последние деньги купила гитару. Сын оправдал ее надежды, учился старательно и затем поступил в музыкальный колледж.
– Такого сына надо заслужить! – гордилась женщина.
4 глава
Вечером Иван Безгодов возвращался домой. Он шел по узенькой аллее, выложенной брусчаткой. Высаженные с каждой стороны в один ряд кустарники создавали плотный заслон и придавали дорожке особую живописность.
Гитарист Иван Федорович работал в музыкальной школе. Он был одним из немногих, кто в девяностые годы остался верен профессии. Многие музыканты этого поколения переквалифицировались в бухгалтеров, строителей, продавцов. Даже его любимая Эллочка подалась в Турцию за товаром, который затем удачно реализовывала на местном рынке и постоянно терроризировала Ивана за то, что он мало зарабатывает, а она, бедная, вынуждена таскать тяжелые сумки и обеспечивать семью.
Безгодов с женой не спорил. Молча собирался по утрам и уходил в школу, где пропадал целыми днями. Зарплата была маленькая и он был вынужден подрабатывать частными уроками.
Проходили недели, месяцы, годы. Дом, работа, Эллочкины истерики, пустота…
Из состояния монотонности и однообразия Безгодова вывел детский резкий крик.
– Дяденька! – вдруг услышал Иван Безгодов. – Дяденька! Постой!
Безгодов остановился, осмотрелся. Ему показалось, что голос доносится откуда – то из – под земли.
– Ох! Помогите! – опять донеслось до Ивана.
Он явно услышал чей – то стон и детские рыдания.
– Где – ты? Ты кто? – Иван судорожно раздвигал ветки кустарников и искал того, кто просил о помощи.
Плотная стена растений и вечерняя темнота мешали Безгодову. Мужчина присел на корточки, и как снайпер, руками, стал ощупывать землю. Он боялся пропустить каждый сантиметр земляного покрова, но ощущал под пальцами только камни, ветки, опавшие листья.
Вдруг рука наткнулась на что-то мягкое и одновременно мокрое. Мужчина продолжал перебирать руками. Темнота все больше устанавливалась над городом, затрудняя поиски.
– Кто здесь? Отзовись! Ты где? – пытаясь казаться спокойным, спросил Иван.
Он хотел определить нахождение ребенка по голосу и специально задавал тому наводящие вопросы. То, что это был ребенок, Безгодов не сомневался.
– Эй, парень, – опять позвал Иван. – Тебя как зовут?
В ответ он услышал короткий, напоминающий вздох, стон.
Неожиданно луч фары проезжающей синей девятки осветил кустарник, за ним высокий забор детского дома.
Теперь Иван услышал стон, доносившийся с правой стороны. Доверяя собственному музыкальному слуху, мужчина двинулся вправо и вскоре увидел парнишку лет семи. Он лежал на земле, свернувшись калачиком. Лицо и руки измазаны кровью. Губа разбита, ноги в кровоподтеках.
Безгодов ринулся к мальчонке.
– Кто-тебя так, парень? – проглатывая ком в горле, судорожно спросил Безгодов.
– Пацаны из детдома. Я не брал. Я.., – тихим слабым голоском ответил мальчик, теряя сознание.
Безгодов уже не слушал ребенка. Он подхватил парнишку на руки и выбежал на проезжую часть, пытаясь остановить машину, но все было безрезультатно. Вечернее шоссе словно замерло.
Так прошло двадцать минут. Через некоторое время на трассе показалась карета скорой помощи.
– Слава Богу, – выдохнул Безгодов.
Машина остановилась.
– С ума сошел? – налетел на Ивана водитель. – Мы женщину в реанимацию везем. Хоть бы успеть. А ты тут дорогу загородил!
– Ребенок погибает. Избили в детском доме. Он без сознания. Я его на улице нашел, – пытался описать ситуацию Иван.
Сильные руки врача подхватили худенькое тельце ребенка.
– В травматологию, – коротко бросил он то – ли водителю «Скорой», то – ли Ивану Безгодову.
Безгодов поймал такси и поехал следом за «Скорой».
В больнице ему задали несколько дежурных вопросов – имя, фамилия, отчество, место работы, где и во сколько обнаружил ребенка, какие действия предпринимал.
В приемном покое мальчишка пришел в себя. Оказалось, что его зовут Толькой, ему семь лет. Как появился в детском доме, он не помнит.
– Странно, – помахал головой врач – травматолог. – Из полиции не было сообщений, что ребенок из детдома пропал, и бригаду «Скорой» тоже не вызывали.
– Вы кем ему приходитесь? – неожиданно спросил врач у Анатолия.
– Буду ему отцом! – уверенно ответил Безгодов.
Мужчина ни на минуту не сомневался, что станет для Тольки отцом. Настоящим отцом.
Он навещал парнишку каждый день. Сначала тот смотрел на Безгодова затравленно и испуганно, но Ивану удалось разговорить мальчика.
Оказалось, что Тольку избили детдомовцы – пятиклассники. Один из них украл деньги у воспитательницы. Они долго следили за пожилой женщиной и когда та вышла из кабинета, оставив сумочку, ватага негодяев вытащила всю зарплату. В краже обвинили Тольку, а чтобы он нигде не проговорился, решили его убить. Они били его жестоко – пинали ногами, толкали, а когда тот потерял сознание, отнесли и бросили его за забором детдома. Избитый парнишка долго лежал без сознания, пока его не нашел Безгодов.