Письмо длиною в десять лет
Шрифт:
Мудрая Безгодова не стала спорить с истеричной Эллочкиной матерью и, проявив чудеса выдержки, молча выслушала женщину, а потом долго сидела задумавшись, возле окна, прижав телефонную трубку к уху. Гудки, доносившиеся из недр телефона, сверлили ей мозг. Мысли метались, наскакивая одна на другую. Глаза уставились в одну точку.
За окном бурлила жизнь. Ярко светило послеобеденное весеннее солнце. По тротуару гуляли молоденькие мамаши с колясками, в песочнице карапузы строили замки и лепили куличики. На лавочках уютно устроились бабушки, которые всегда знали, что происходит в их доме и за его пределами. Белое
Всей этой весенней прелести Безгодова не замечала, хотя и сидела возле чистого, недавно помытого окна.
– Вырос сын! Музыкант! Талант! Попалась, наверно, легкомысленная девушка и Ваня голову потерял. Надо вечером с сыном поговорить, определенно надо!
Безгодова старалась выкинуть неприятный разговор из головы. Она верила сыну. Он ее опора и надежда. Никогда Иван не поступит плохо и не сделает подлость.
Татьяна Безгодова воспитывала сына одна. Отец испарился, как только узнал о ее беременности. Женщина никогда не жаловалась на трудности. Когда Иван подрос, записала его в музыкальную школу и на последние деньги купила гитару. Сын оправдал ее надежды, учился старательно и затем поступил в музыкальный колледж.
– Такого сына надо заслужить! – гордилась женщина.
4 глава
Вечером Иван Безгодов возвращался домой. Он шел по узенькой аллее, выложенной брусчаткой. Высаженные с каждой стороны в один ряд кустарники создавали плотный заслон и придавали дорожке особую живописность.
Гитарист Иван Федорович работал в музыкальной школе. Он был одним из немногих, кто в девяностые годы остался верен профессии. Многие музыканты этого поколения переквалифицировались в бухгалтеров, строителей, продавцов. Даже его любимая Эллочка подалась в Турцию за товаром, который затем удачно реализовывала на местном рынке и постоянно терроризировала Ивана за то, что он мало зарабатывает, а она, бедная, вынуждена таскать тяжелые сумки и обеспечивать семью.
Безгодов с женой не спорил. Молча собирался по утрам и уходил в школу, где пропадал целыми днями. Зарплата была маленькая и он был вынужден подрабатывать частными уроками.
Проходили недели, месяцы, годы. Дом, работа, Эллочкины истерики, пустота…
Из состояния монотонности и однообразия Безгодова вывел детский резкий крик.
– Дяденька! – вдруг услышал Иван Безгодов. – Дяденька! Постой!
Безгодов остановился, осмотрелся. Ему показалось, что голос доносится откуда – то из – под земли.
– Ох! Помогите! – опять донеслось до Ивана.
Он явно услышал чей – то стон и детские рыдания.
– Где – ты? Ты кто? – Иван судорожно раздвигал ветки кустарников и искал того, кто просил о помощи.
Плотная стена растений и вечерняя темнота мешали Безгодову. Мужчина присел на корточки, и как снайпер, руками, стал ощупывать землю. Он боялся пропустить каждый сантиметр земляного покрова, но ощущал под пальцами только камни, ветки, опавшие
Вдруг рука наткнулась на что-то мягкое и одновременно мокрое. Мужчина продолжал перебирать руками. Темнота все больше устанавливалась над городом, затрудняя поиски.
– Кто здесь? Отзовись! Ты где? – пытаясь казаться спокойным, спросил Иван.
Он хотел определить нахождение ребенка по голосу и специально задавал тому наводящие вопросы. То, что это был ребенок, Безгодов не сомневался.
– Эй, парень, – опять позвал Иван. – Тебя как зовут?
В ответ он услышал короткий, напоминающий вздох, стон.
Неожиданно луч фары проезжающей синей девятки осветил кустарник, за ним высокий забор детского дома.
Теперь Иван услышал стон, доносившийся с правой стороны. Доверяя собственному музыкальному слуху, мужчина двинулся вправо и вскоре увидел парнишку лет семи. Он лежал на земле, свернувшись калачиком. Лицо и руки измазаны кровью. Губа разбита, ноги в кровоподтеках.
Безгодов ринулся к мальчонке.
– Кто-тебя так, парень? – проглатывая ком в горле, судорожно спросил Безгодов.
– Пацаны из детдома. Я не брал. Я.., – тихим слабым голоском ответил мальчик, теряя сознание.
Безгодов уже не слушал ребенка. Он подхватил парнишку на руки и выбежал на проезжую часть, пытаясь остановить машину, но все было безрезультатно. Вечернее шоссе словно замерло.
Так прошло двадцать минут. Через некоторое время на трассе показалась карета скорой помощи.
– Слава Богу, – выдохнул Безгодов.
Машина остановилась.
– С ума сошел? – налетел на Ивана водитель. – Мы женщину в реанимацию везем. Хоть бы успеть. А ты тут дорогу загородил!
– Ребенок погибает. Избили в детском доме. Он без сознания. Я его на улице нашел, – пытался описать ситуацию Иван.
Сильные руки врача подхватили худенькое тельце ребенка.
– В травматологию, – коротко бросил он то – ли водителю «Скорой», то – ли Ивану Безгодову.
Безгодов поймал такси и поехал следом за «Скорой».
В больнице ему задали несколько дежурных вопросов – имя, фамилия, отчество, место работы, где и во сколько обнаружил ребенка, какие действия предпринимал.
В приемном покое мальчишка пришел в себя. Оказалось, что его зовут Толькой, ему семь лет. Как появился в детском доме, он не помнит.
– Странно, – помахал головой врач – травматолог. – Из полиции не было сообщений, что ребенок из детдома пропал, и бригаду «Скорой» тоже не вызывали.
– Вы кем ему приходитесь? – неожиданно спросил врач у Анатолия.
– Буду ему отцом! – уверенно ответил Безгодов.
Мужчина ни на минуту не сомневался, что станет для Тольки отцом. Настоящим отцом.
Он навещал парнишку каждый день. Сначала тот смотрел на Безгодова затравленно и испуганно, но Ивану удалось разговорить мальчика.
Оказалось, что Тольку избили детдомовцы – пятиклассники. Один из них украл деньги у воспитательницы. Они долго следили за пожилой женщиной и когда та вышла из кабинета, оставив сумочку, ватага негодяев вытащила всю зарплату. В краже обвинили Тольку, а чтобы он нигде не проговорился, решили его убить. Они били его жестоко – пинали ногами, толкали, а когда тот потерял сознание, отнесли и бросили его за забором детдома. Избитый парнишка долго лежал без сознания, пока его не нашел Безгодов.