Письмо длиною в десять лет
Шрифт:
Немного пообщавшись, едва уловимые отличия в сестрах, все-таки, можно было найти. Маша носила очки, это помогало различить девочек при первой встрече. А Ульяна, в свою очередь, была обладательницей маленькой родинки на левой щеке.
И улыбка… Улыбались сестры по-разному: Маша скромно, уголками губ, Ульяна широко, с прищуром глаз.
Увлечение музыкой пришло к сестрам Родионовым тоже одновременно: в шесть лет они захотели учиться играть на гитаре.
Сначала разучивали отдельные песенки, делили одну гитару на двоих. Потом в детском доме появился второй инструмент, начали играть вместе –
Соперничества в их тандеме не чувствовалось. Девочки помогали друг другу во всем и выглядели как единое целое.
Однажды воспитательница привела в класс занятий музыкой Сашу Ремезова и сказала, что к празднику под названием «Золотая осень» они будут разучивать песню на два голоса с аккомпанементом.
– Теперь мы будем тройкой? – спросила Ульяна у педагога.
– Не тройкой, а трио, – смеясь, ответила учительница.
Сашу сестры обожали. Он был самым справедливым и честным парнем из круга общения сестер – близнецов. А еще он классно пел.
Гришка, по их мнению, тоже хороший мальчик, но иногда он мог позволить себе дергать сестер за косички, а потом смеяться над их визгом. А вот Саша этого никогда не делал, наоборот, защищал их от Гришки.
В детском доме Маше с сестрой досталась комната на троих, только жили они в ней вдвоем.
Это был их семейный уголок, где нет чужих. Все в комнате было только их – Родионовское. Девочки думали, что так будет всегда. В детдомовской жизни Маши и Ульяны все было хорошо
Однажды в их группе появилась новенькая девочка – Светка Давыдова. Сестры невзлюбили ее с первого взгляда. Они были еще больше удивлены и огорчены, когда узнали, что новенькую подселяют к ним в комнату.
Домашняя девочка Света резко отличалась от детдомовских детей одеждой и манерой поведения.
Горделивая и капризная новенькая ни с кем из детдомовцев не хотела общаться, держалась особняком. Перекидывалась парой слов только с Сашей, может потому, что была его соседкой по парте, а может просто почувствовала в нем дружескую поддержку.
От того, что Сашка уделял Давыдовой много внимания, сестры Родионовы, не сговариваясь, начали дружить «против» этой гордячки Светки.
Сашка же, давал новенькой много советов и «инструкций» по выживанию в детском доме. В общем, взял над новенькой шефство.
– Уж я – то знаю, что говорю. Я тут, с самого рождения, – серьезно и по-мужски говорил он девочке. – Самое главное не попадаться лишний раз на глаза Яшке Шмелеву, ну, а если малышня будут обижать – сразу говори мне. Поняла?
– Поняла! – подчиняясь ему коротко отвечала Света.
Держалась девочка стойко. Только никто не знал, что каждый день до поздней ночи, свернувшись калачиком в своей постели, она тосковала о родителях. Тосковала о былой сытой и счастливой семейной жизни.
В полудреме ей чудились сильные и крепкие руки отца, гладившие ее по голове перед сном, звучала неизменная отцовская фраза: «спи, родная!»
Потом снилась мама, ее чуткий взгляд, мягкий тон и ласковый голос, желавшей спокойной ночи.
Жуткая, изнуряющая тоска, сухие слезы и
– Ну почему? – задавала она самой себе вопрос, зная, что не найдет на него ответ.
Поэтому каждое утро, с заплаканным лицом и припухшими веками она вставала раньше, чем Маша и Уля, умывалась холодной водой и уходила в коридор. Сидела на подоконнике у окна, равнодушно кивала головой на приветствия детей и воспитателей. Ждала Сашку.
– Ну, наконец -то, – увидев его, внешне не выдавая радости от встречи, сказала девочка.
– Скоро этот кошмар закончится. Меня заберет на каникулы тетя Карина в город Екатеринбург, – продолжала она.
– Везет тебе! – грустно отозвался мальчик.
– Быстро слезай с подоконника, Роботовна идет. Ругаться будет, что тут сидим. Опять скажет: «Для кого диваны существуют?»
Конечно, Нателла Робертовна замечала нелегкую адаптацию Светы в детдомовской среде. Она знала, что каждый второй ребенок трудно вживается в здешнюю атмосферу, особенно дети из благополучных семей. Они потеряны, иногда озлоблены и не общительны.
– Для кого существуют диваны и стулья? – строго заявила она, увидев сидящих на подоконнике детей.
А про себя воспитатель тут – же отметила: «Слава Богу, новенькая нашла друга, хорошего парнишку, думается, будущего музыканта – Сашку!»
А дети, услышав замечание, заговорщически улыбнулись, сдерживаясь, чтобы громко не рассмеяться, спрыгнули с подоконника и побежали в столовую.
2 глава
О выборе профессии старший воспитатель Нателла Робертовна не жалела абсолютно. Сама была выпускницей этого детского дома, а после учебы в педагогическом институте, не раздумывая пришла работать именно сюда, в родные стены.
До десяти лет Нателла росла в полной семье. Всего детей было трое. Она была вторым ребенком.
Отец работал на шахте. Ходил на работу посменно. Отца дети любили и ждали окончания его смен с нетерпением.
Маму Ната помнит смутно. Женщина часто отлучалась из дома, домашним хозяйством не занималась, нигде не работала.
Она пила. Могла пропасть на несколько дней. Потом приходила, спала и опять уходила.
Старшая сестра училась в городе в педагогическом училище на воспитателя детского сада. В выходные она приезжала и занималась младшими детьми, стирала, мыла, наводила порядок в доме. В ее отсутствие, маленькой Нате приходилось ухаживать за двухлетним малышом.
В пятилетнем возрасте, девочка могла поменять брату штанишки, поить молоком, играть с ним, разогреть на плите себе и отцу еду, приготовленную старшей сестрой впрок.
Даже в ранних воспоминаниях она помнит себя гуляющей по поселку с коляской, в которой лежит братишка. Они идут встречать отца с работы.
Один сентябрьский день запомнился Нателле особенно. Как всегда, они с братом пошли встречать отца. Шли дольше обычного. Но отец все не появлялся на горизонте. Ната помнит, как перебирались через рельсы, выходящие из огороженной высоким забором шахтерской территории. Ох! Как они мешали идти с коляской! Тяжело, но девочка справилась, мастерски приподнимала сначала один ряд колес, потом другой. Братца в ней сильно качало из стороны в сторону, но он спал.