Письмо никому
Шрифт:
Геноссе отмахнулся:
— Википедия. Свободная энциклопедия. Там, кстати, уйма ссылок про нее. Можно, скажем, купить «реплики». То есть работающие копии. Запросто можно найти компьютерную программу, вроде такой…
Геноссе нажал на иконку, ящичек развернулся, раскрылся. Сверху — три буквы «А» в окошках. Ниже — ряд букв в кружочках, под ними — небольшая клавиатура: только буквы — ни пробела, ни цифр, ни других знаков. Еще ниже — панелька с разъемами.
Геноссе указателем мышки нажал на кнопку «Q». Загорелась лампочка «С», Крайняя из трех букв «А» сменилась на «B».
— Хорошо, —
Геноссе чуть скривил скулу:
— Тут сложней. Как я понял, эта машина использовалась как для шифровки, так и для дешифровки…
Он опять выставил три «А», но нажал «С». Теперь загорелась «Q».
Егор достал обрывок бумаги, стал щелкать по клавиатуре: вместо набора букв получался совершенно иной бессмысленный набор букв.
— Не работает… — подытожил Егор.
— Надо ключ знать, — ответил Геноссе и указал на три буквы над панелью с буквами.
— А подобрать? Это ведь сколько перестановок?..
— Около семнадцати тысяч… Англичане будто проломали код и читали чуть не все их сообщения. Делалось это посредством специального агрегата, по сути компьютера «Бомба». Я нашел в сети вроде программы-демонстрации работы пролома кода. Правда, еще с ней не разбирался. Но как бы там не было, там есть исходный код программы. Если посидеть подольше, то наверняка получится написать программу.
— Выходит, и они могут найти эту программу, расшифровать свои куски… — помрачнел Егор.
— Подожди, подожди… Я сказал, что могу написать программу, но не расшифровать… Думаю, и нашим противникам это будет тяжело. Практически невозможно. Во-первых, вспомните «Дети капитана Гранта» — у них будут обрывки сообщений, которые можно трактовать сотней образов. Во-вторых, думаю, без этого куска им ничего не дешифровать.
Теперь удивился Антон:
— Это отчего?
— Смотри — две противоположные стороны ровные. Это часть границ листа. Значит, ваши противники, даже если и обладают остальными кусками шифровки, не могут знать настоящую ширину шифровки. Они не догадываются — сколько у вас столбцов. Один? Два? Или, может, три? А каждое нажатие клавиши сдвигало ротор на позицию. Кроме того, неизвестно на какой криптомашине это напечатано. Нацисты верили в свой код, считали, что его невозможно проломать. Но милостей от природы не ждали.
У немцев было их десятки моделей. С тремя роторами и с восемью, с коммутационной панелью…
— А что, это имеет такое большое значение?
— Да как тебе сказать. К примеру — случай из жизни. Прошлым летом искали схрон оружия. Координаты были точные. Из такого-то города по такой-то дороге. На таком-то расстоянии — холмы. Все чин чином — поехали, нашли какие-то холмы, день роем, второй… Хоть бы гильзу нашли.
— Ну и?..
— А потом до меня дошло… Мы-то мерили расстояние по километровой карте. А по чем могли мерить расстояние солдаты?
— Тоже по карте…
— А если не по карте? Если карты у них не было — не положено по должности?..
— Тогда не знаю.
— По спидометру на машине. А на чем они могли ездить? На «Виллисе», на «Додже» — «три четверти». Или на «Студере».
— На чем?
— Да на «Студебекере»! А на американских машинах
Замолчали. Каждый обдумывал услышанное. Геноссе игрался с компьютерной моделью криптомашины, крутил колесики с ключами.
— Может, все же расскажете, что происходит, — предложил Геноссе.
Егор замялся:
— Да ладно вам… Если я сделаю ломалку для этого кода, а потом прочитаю шифровку, все равно узнаю… Да и тут дело такое — немцы, похоже, пробелом не пользовались. При переборе каждый ключ дает только новую последовательность знаков. Какая последовательность верная, а какая нет — можно определить либо на глаз, либо искать по ключевым словам…
Отчего-то за советом Егор обратился к Антону. Вероятно, колебался, не знал, как поступить. Антон едва заметно кивнул…
— Ну ладно, чего уж тут… — согласился Егор. Но, может быть, все же поедим?
За обедом Егор стал рассказывать. Рассказал про умершего итальянца, про его шифровку, про немцев, умерших позже. Про то, как шифровка оказалась в этом городке. Упомянул и про перипетии с мусорным ведром.
Геноссе слушал молча, лишь в одном месте оживившись:
— Как, говорите, фамилия старика?
— Экзархо. А что, знакомая фамилия?
— Да нет, просто у англичан во время второй мировой был танк такой — «Экзарх».
Егор отмахнулся — это было совершенно несущественно. Сказав еще несколько фраз, он вовсе замолчал — рассказывать, в общем-то, и нечего:
— Такие дела… Что скажешь?
Не прекращая жевать, Геноссе кивнул:
— В общем и целом все сходится. Все логично…
Но что-то оставалось непонятным Антону:
— Хорошо… А как они собирались ее расшифровать после войны? Ждать шестьдесят лет, пока придумают Интернет?
— Вообще-то, первые «Enigma» были коммерческими. Продавались свободно, цена доступная для фирм даже средней руки. Вероятно, итальянец полагал, что после войны можно будет купить ее из военных излишков. Тем более, что флот Италии использовал переделку коммерческой модели «D». Если шифровка была набрана на ней, это несколько упрощает задачу. У нее не было коммутационной панели. Но итальянец запросто мог воспользоваться машиной союзников. В смысле — немцев. Да и в те времена секрет мог сложиться многосоставной. Скажем, ваши немцы могли его разделить. Положим, у одного была шифровка, у второго ключ к ней. Третий знал маркировку колес и рефлектора. Четвертый — разводку коммутационной панели. Самое важное это, конечно, сама шифровка.
Затем пили пиво. Чтобы не бегать по холоду, Егор купил его много — по два литра на каждого. Преимуществом бункера было то, что время вне его стен совершенно не влияло на мировосприятие жильцов, и вечер можно было утроить, когда того возжелала душа.
Пили, валяясь на нарах убежища. По такому случаю, телевизор снесли в спальню и поставили в проходе меж тумбочками.
— Партай? — и тут же поправился, — в смысле — Геноссе?..
— Чего? — отозвался тот.
— А вот скажи? Ты что, в этом бункере с рождения живешь?