Пистоль и шпага
Шрифт:
— Не помешала, Карл Фридрихович? — спросила хозяина кабинета, который увидев гостю, встал из-за стола. — Я только оставлю это, — она вытянула на руке корзинку.
— Как вы можете помешать, Аграфена Юрьевна! — ответил начальник лазарета и, подскочив к молодой графине, забрал у нее корзинку. — Как ваш обход? Как раненые?
— Хорошо, — ответила Груша. — Прямо на удивление.
— Я рад, — сказал лекарь и поставил корзинку на комод. — Присаживайтесь, Аграфена Юрьевна! Хотел с вами поговорить. Или вы спешите?
— Нет, Карл Фридрихович! — помотала головой Груша. — С удовольствием побеседую.
Начальник
— У меня для вас вести, — сказал значительно. — Как дурные, так и добрые. Начну с тяжких. Про сражение под Бородино слыхали?
— Немного, — вздохнула Груша. — Говорят, много погибших.
— Это так, — кивнул лекарь. — Еще больше раненых. Поначалу их отвезли в Москву, но ту сдали неприятелю.
— Боже! — Груша прижала руки к груди.
— Увы! — качнул головой лекарь. — Почему так вышло, не моего ума дело. Остается надеяться, что светлейший знает, что делает. Наши генералы заручились согласием французов забрать из Москвы русских раненых [51] . Сейчас телеги с ними на пути к Твери. Будет много работы. Придется освобождать комнаты.
— А раненые? — спросила Груша, опустив руки.
— Как вы верно заметили, идут на поправку. Распределим их по дворянским и обывательским домам. Многие из жителей города уже выразили желание принять раненых защитников Отечества. Никто не останется без призрения. А мы займемся теми, кому помощь нужней. Не откажетесь?
51
Ничего удивительного. В реальной истории французы, уже занявшие город, разрешили пройти через Москву отступавшим русским войскам.
— Что вы! — Груша помотала головой.
— А теперь вести для вас. Я получил письмо от приятеля, служащего при подвижном госпитале действующей армии. Среди прочего он поведал одну историю. Слыхали о ранении князя Багратиона?
— Мельком, — сказала Груша. — Подробностей не знаю.
— Так я вам расскажу. Князь получил пулю в грудь при нападении польских уланов. Егеря отбились от них, и случившийся там подпоручик из егерей оказал Багратиону первую помощь.
Груша вновь прижала руки к груди.
— Имени подпоручика мой приятель не привел, но сообщил о любопытных обстоятельствах. Этот офицер, как выяснилось, в прошлом был лекарем, который сменил скальпель на шпагу. Помощь, кою он оказал князю, оказалась на редкость умелой, что подтвердил позже директор медицинского департамента военного министерства, действительный статский советник Виллие. Благодаря этому князь остался жив и, говорят, непременно вернется в строй.
— Это он! — воскликнула Груша. — Платон Сергеевич — единственный офицер в нашей армии из лекарей. К тому же подпоручик и егерь. Что с ним?
— После этого случая он уехал вместе с Виллие в Петербург по именному повелению. Зачем, мой приятель не знает, но сражение еще шло. А вот дальше забавно, — лекарь улыбнулся. — Этот поспешный отъезд уберег подпоручика от больших неприятностей. Очнувшийся Багратион крепко ругал его и даже пообещал при встрече оторвать голову.
— За что?
— Подпоручик опоил его настойкой лауданума, вследствие чего князь уснул, и очнулся только на следующий день. К тому времени битва завершилась, наша армия отступила, а Багратиона везли в Москву. Но уже не командующим Второй армией, поскольку на его место Кутузов назначил Дохтурова. Понятно, что это не обрадовало князя. Приятель пишет, что все лекари гадают: опоил ли подпоручик князя настойкой случайно или же не рассчитал дозу?
— Он не мог ошибиться, — покачала головой Груша.
— Вот и я так думаю, — согласился начальник лазарета. — Приятель придерживается похожего мнения, более того, хвалит подпоручика, считая его спасителем Багратиона. Не случись так, князь непременно продолжил бы командовать армией и неизбежно умер: ранение у него тяжкое. Сломано ребро, контузия внутренних органов. В таких случаях раненым предписывают строгий покой. Вам понравилась история?
— Благодарю, Карл Фридрихович! — сказала Груша. — Вы необыкновенно порадовали меня. Платон Сергеевич жив и находится в безопасности. Не знаю, зачем его отправили в Петербург, но там нет войны.
— Соглашусь, — кивнул начальник лазарета. — Только ваш знакомец впал в немилость к Багратиону. Это может плохо сказаться на его карьере. Князь горяч и обидчив.
— Попрошу мамА написать Петру Ивановичу, — сказала Груша. — Она с ним в добрых отношениях. Часом не знаете, где сейчас князь?
— Говорят, его повезли во Владимирскую губернию в имение князя Бориса Андреевича Голицына. Полагаю, что там оно всем известно, и письмо попадет по нужному адресу. Да и прибытие такого человека, как князь Багратион, не останется без внимания.
— Еще раз благодарю, Карл Фридрихович! — сказала Груша, вставая. Лекарь вскочил следом. — А теперь с вашего разрешения уйду. Хочу сообщить свежие вести мамА. Не нужно меня провожать, — добавила, заметив, что хозяин кабинета вышел из-за стола.
— До свидания, Аграфена Юрьевна! — поклонился лекарь.
После того как гостья ушла, он подошел к окну и, отодвинув портьеру, наблюдал как молодая графиня села в подъехавший к крыльцу экипаж, после чего тот спешно покатил по улице. «Эх, молодость, молодость! — подумал лекарь, отходя от окна. — Чувства кипят. Интересно глянуть на этого подпоручика. Чем он прельстил такого ангела, как Аграфена Юрьевна? Она же настоящее сокровище. Ей штаб-офицеры внимание оказывают, двое уже предложили руку и сердце, а она им отказала, хотя люди достойные и с состоянием. Интересно, знает ли о том старая графиня? А ежели знает, то как отнеслась?»
Вздохнув, начальник лазарета вернулся за стол и придвинул к себе стопку бумаг. Предстоящее прибытие большой партии раненых требовало хлопот.
Перед вечером у Анны мы с Виллие нанесли визит царю, где я повторил утреннюю процедуру, убедившись, с мозолями императора придется повозиться — воздействию ванны с поташом и компресса они почти не поддались. Опустив ноги в таз с горячей водой, Александр предложил нам сесть, а затем сказал:
— А теперь, Платон Сергеевич, готов выслушать ваш рассказ о сражении под Бородино. Говорите прямо, ничего не утаивая. Мне важно знать.