Питер - Москва. Схватка за Россию
Шрифт:
Корниловские события и вызванный ими кризис власти отсрочили реорганизацию продовольственной системы. Однако четвертый состав Временного правительства, образованный на базе московской буржуазии, сразу приступил к делу. Прежде всего был упразднен Общегосударственный продовольственный комитет, вызывавший неприкрытую злобу буржуазных деятелей. Его заседания, прерванные корниловским выступлением, больше уже не возобновлялись. Советская публика негодовала, указывая, что власти юридически не имели права прекращать заседания: это мог сделать по собственному постановлению только сам комитет. Как писали «Известия»:
«путь, на который вступило Временное правительство, представляет собой не что иное, как возврат к худшим временам старого режима с его пренебрежением к общественным силам и общественной самодеятельности».
ВЦИК призывал к самому энергичному давлению на правительство [1171] . А оно тем временем провело совещание с крупными банками, на котором обсуждались условия финансирования продовольственных операций. Одного миллиарда рублей, выделенного на эти цели Государственным банком, было явно недостаточно. Банкиры указывали на то, что неустойчивость политического положения неизбежно сказывается на финансовой состоятельности кредитных учреждений. Но желание нового правительства привлечь наконец к хлебным операциям торговцев, обещавших подготовить по этому поводу свои предложения, можно было, считали финансисты, только приветствовать [1172] . Впрочем, обещания коммерсантов
1171
См.: Известия. 1917. 6 октября. С. 6.
1172
См.: Продовольственный вопрос // Торгово-промышленная газета. 1917. 26 сентября.
1173
См.: Реформа продовольственного дела // Русское слово. 1917. 14 октября.
1174
См.: Продовольственная помощь // Биржевые ведомости. 1917. 18 октября (утро).
Земельный вопрос, в отличие от продовольственного, потребовал гораздо меньшего участия купеческой буржуазии, поскольку его решение было фактически предопределено. Столыпинский перевод деревни, приверженной общинным порядкам, на частнособственнические рельсы начался в последние десятилетия царизма и проходил с большим трудом. Аграрное законодательство обсуждалось и принималось Государственной думой в 1909 году. О том, какую позицию занимала тогда московская буржуазия, мы знаем благодаря статьям крупного фабриканта С.И. Четверикова. Столыпинские инициативы купечество не одобряло, смыкаясь в этом с кадетами. Как указывал Четвериков, каждому беспристрастному наблюдателю было ясно, что на основе хуторского хозяйства русская деревня существовать не сможет. Эта экономическая форма была чужда вековым устоям крестьянской жизни. Ее эволюция должна идти в сторону расселения «гнездами» по пять-десять хозяйств. Такие союзы по обработке сравнительно больших участков земли позволили бы сохранить взаимопомощь и связи с другими подобными «гнездами». Тем более что общественные угодья (леса, луга, водоемы) должны были оставаться исключительно в общественной собственности. Четвериков утверждал:
«Какие бы ни были дефекты предполагаемого проекта, в нем есть одна положительная сторона, которая может искупить многое: создается в деревне собственность и не разрушается община» [1175] .
Этот баланс интересов дал бы возможность бороться с самыми темными сторонами общины, но не с самой общиной как таковой. В столыпинском же законе от 9 ноября 1906 года, констатировал Четвериков, напрочь отсутствовало специфическое народное понимание правды, так как его составители все надежды возлагали на экономическую составляющую:
1175
См.: Там же.
«Слишком много считались с хозяином и слишком мало – с человеком» [1176] .
Здесь не место комментировать данные рассуждения, заметим только, что весной 1917 года схемы Четверикова невозможно было реализовать, поскольку страну захлестнула настоящая общинная революция снизу с разделом земли по уравнительному принципу. Этому глубинному народному порыву наиболее полно отвечали отнюдь не купеческие, а эсеровские программные установки. Партийный предводитель социалистов-революционеров В.М. Чернов предельно четко формулировал цель:
1176
См.: Там же.
«Между землей и трудом стоят рогатки монополии собственников; эти рогатки должны быть сняты, и Временное правительство может и должно их снять» [1177] .
Подобные заявления были созвучны народным чаяниям, что продемонстрировал Всероссийский крестьянский съезд, состоявшийся в мае 1917 года. Его участники не хотели слышать ни о чем другом, кроме социализации земли и трудового уравнительного землепользования. Принцип частного землевладения совсем не находил сторонников; значительное большинство выступало против выкупа земли у собственников и не поддерживало их вознаграждение за государственный счет (в смысле компенсации за землю) [1178] . Когда дело так или иначе касалось этих насущных вопросов, крестьянские делегаты «совершенно теряли выдержку, обнаруживая типичный для того времени максимализм требований» [1179] . Эсеровские лидеры, предавая на съезде анафеме частную собственность и воспевая общинные порядки, ратовали за запрет залога земель под банковские ссуды, что, по их убеждению, должно было обеспечить прилив кредита непосредственно на сельскохозяйственную модернизацию [1180] . Ходом съезда дирижировал Чернов (кстати, он присутствовал на нем не в качестве нового министра земледелия, а как крестьянский делегат от Камышинского уезда Саратовской губернии, считая это звание более почетным [1181] ).
1177
См.: Чернов В.М. Неотложное дело // Дело народа. 1917. 12 апреля.
1178
См.: Гуревич В.Я. Всероссийский крестьянский съезд и первая коалиция // Летопись революции. Кн. 1. Берлин, 1923. С. 193.
1179
См.: Там же. С. 193.
1180
См.: Вихляев П.А. Развитие сельскохозяйственных производительных сил // Дело народа. 1917. 7 мая.
1181
См.:
Надо отдать должное эсеровской партии: она довольно быстро сумела взять под контроль Главный земельный комитет, превратив его в штаб аграрных преобразований. Идея образования комитета принадлежала кадету А.И. Шингареву, начинавшему свою деятельность в правительстве как раз министром земледелия: он планировал создать центр для подготовки теоретических основ реформы. В Главный земельный комитет предлагалось ввести представителей всех партий, а также частных землевладельцев; никакими исполнительными функциями система комитетов на местах не обладала. Однако, войдя в состав Временного правительства, Чернов и Пешехонов наделили земельные комитеты правом разрешения споров и недоразумений в сфере земельных отношений, что придало их деятельности принципиально иной характер [1182] . При Шингареве предполагалось, что Главным земельным комитетом будет руководить постоянно действующий орган из двенадцати человек. Но со вступлением в должность министра Чернова в состав комитета было кооптировано сорок человек из эсеровской среды. В результате этот орган стал напоминать обычный митинг [1183] . Эсеровская вольница выдвинула целый ряд законопроектов, которые шокировали членов Временного правительства. Чего стоил только обещанный на крестьянском съезде запрет купли-продажи земель (его мотивировали необходимостью приостановить перераспределение земельного фонда). А после правительственного кризиса и отставки премьера князя Г.Е. Львова эсеры смогли приступить к реализации своих обещаний. Сделки с внегородской землей согласно внесенному ими законопроекту могли производиться лишь с разрешения местных земельных комитетов и при утверждении каждого случая министром земледелия. При этих условиях ни о каком праве собственности на землю говорить уже не приходилось [1184] . Кроме того, данный законодательный акт вел к огромным потрясениям всей хозяйственной жизни, ведь под определение «внегородские» подпадали земли, приобретаемые или арендуемые коммерческими предприятиями для разработки угля, нефти, сахара и проч. Питерские банки требовали прекратить подобные эксперименты, грозящие им как крупным владельцам соответствующих бизнесов огромными потерями [1185] . Не менее вызывающим был признан законопроект «Об охране лесов и их рубке». Заготовлять древесину по этому закону полагалось только с разрешения уездных земельных комитетов, которые должны были определять, не преследует ли рубка спекулятивных или хищнических целей. Тем самым, по меткому замечанию «Русских ведомостей», под подозрение брался каждый удар топора, даже если он диктовался необходимостью обороны или потребностями общественных организаций [1186] .
1182
См.: Хрущев А.Г. Андрей Иванович Шингарев и его деятельность. М., 1918. С. 98-99.
1183
См.: Шидловский С.И. Воспоминания. Ч. 2. Берлин, 1923. С. 116-117.
1184
См.: Запрещение земельных сделок // Русские ведомости. 1917. 29 июля.
1185
См.: Комитет съездов банков и неприкосновенность земельного запаса // Торгово-промышленная газета. 1917. 9 июня.
1186
См.: Об агарных проектах Чернова // Русские ведомости. 1917. 3 августа.
Эсеровские лидеры неуклонно придерживались взятого курса и открыто выражали недоверие тем членам Временного правительства, кто отрицательно относился к их партийным наработкам. Например, назначенный министром внутренних дел эсер Н.Д. Авксентьев объяснял товарищам князя Г.Е. Львова по министерству внутренних дел (Щепкину, Леонтьеву, князю Урусову), что вынужден освободить их от занимаемых должностей из-за их принадлежности к землевладельческой буржуазии, к которой подозрительно относятся широкие демократические круги [1187] . Разумеется, свою политику эсеры считали единственно правильной. Как уверенно декларировал их партийный рупор «Дело народа»:
1187
См.: В Министерстве внутренних дел // Русские ведомости. 1917. 4 августа.
«достаточно короткое время побывать на совещании совета крестьянских депутатов, подышать мужицким воздухом земельных комитетов, чтобы убедиться в том, как искусственен и как несправедлив упрек в адрес земельных законов» [1188] .
Неслучайно противники эсеровского законотворчества именовали Чернова преемником Ленина и считали его присутствие во Временном правительстве «трагическим и позорным парадоксом» [1189] . Лишь четвертый состав Временного правительства охладил эсеровский пыл и попытался минимизировать влияние партии в Министерстве земледелия. В ведомстве развернулась упорная позиционная борьба между группой специалистов во главе с новым министром С.Л. Масловым, которые пытались «свести с небес на землю эсеровскую программу», и их оппонентами, стоящими на страже чистоты партийных принципов [1190] . Для пересмотра черновских новаций была образована комиссия при Временном правительстве, куда вошли министры Коновалов, Никитин, Прокопович, Маслов и Малянтович [1191] . Но времени для работы им уже не оставалось.
1188
См.: К уходу кн. Г.Е. Львова // Дело народа. 1917. 9 июля.
1189
См.: Выступление И.А. Ильина // Отчет о московском совещании общественных деятелей. 8-10 августа 1917 года. М., 1917. С. 25, 27.
1190
См.: Подготовка аграрной реформы // Русские ведомости. 1917. 5 октября.
1191
См.: Земельный законопроект // Русское слово. 1917. 18 октября.
Взаимоотношения между либеральными буржуазными кругами и советскими деятелями особенно выпукло проявились в их активности вокруг Особых совещаний. Как известно, эти структуры были образованы летом 1915 года для координации действий в условиях войны; их контролировали силы, оппозиционные царскому правительству. Представители Государственной думы, ЦВПК, Земского и Городского союзов имели там большое влияние. После февраля 1917 года Особые совещания по обороне, топливу, перевозкам и продовольствию сохранили свое прежнее значение и состав. Реорганизации подверглось лишь совещание по продовольствию: продовольственная комиссия Временного комитета Государственной думы и Совет рабочих и солдатских депутатов приняли совместное решение о создании Общегосударственного продовольственного комитета с обновленным составом участников, который пополнился представителями революционной демократии и кооперативов. На новый комитет возлагалась разработка общего продовольственного плана и мер по его реализации [1192] .
1192
См.: РГИА. Ф. 32. Оп. 1. Д. 2017. Л. 14-14об.