Пижон в бегах
Шрифт:
– Я хочу поговорить с Махоуни, - заявил я.
– А ты упорный парень, племянничек, - заметил Траск или Слейд.
– Эта черта нравится мне в нем больше всего, - умилился Слейд или Траск.
– Постарайтесь, чтобы он не шумел, - сказал человек за столом.
– Это опасно.
Голос его звучал взволнованно. Господи, да ему ли волноваться?!
– Не суетись, - ответил Траск или Слейд, - мы свое дело знаем.
– Выведите его через заднюю дверь, - велел человек за столом.
– Я скажу, когда путь свободен.
– Инспектор Махоуни, мне надо поговорить
– Когда мы виделись в последний раз, у тебя была пушка, племянничек, - сказал Слейд или Траск.
– Как с этим сегодня?
– Никак, - ответил я, внезапно ощутив тяжесть пистолета, лежавшего в кармане моего плаща.
– Все-таки давай посмотрим. Заложи-ка руки за голову.
Никто из них не размахивал оружием. Мне надо было всего-навсего сунуть руку в карман, вытащить пистолет и открыть пальбу. Но я всего-навсего сложил руки у себя на макушке.
Слейд или Траск подошел, небрежно охлопал меня и забрал пистолет. Он взглянул на меня и с ухмылкой покачал головой, подбросив мой маленький пистолетик на ладони.
– Ты мог бы пораниться этой штукой, племянничек, - сказал он.
– Чего он не звонит?
– спросил человек за столом.
– Угомонись, - посоветовал ему Траск или Слейд.
– Все будет шито-крыто.
Я глубоко вздохнул и сказал:
– Нет, не будет.
Все трое уставились на меня.
– Надеюсь, ты не станешь делать глупостей, племянничек?
– осведомился Траск или Слейд.
– Вам лучше выслушать меня, инспектор Махоуни, - сказал я.
– Ваши неприятности серьезнее, чем вы думаете.
Неправда. Неприятности были у меня, и я прекрасно знал, насколько они серьезны. Но Махоуни нервничал, и я ухватился за это обстоятельство, исполненный решимости пойти на все, лишь бы добиться своего.
– Уткнись в тряпочку, племянничек, - велел мне Траск или Слейд.
Но было уже поздно. Реакция Махоуни на мои слова оказалась несоразмерной их содержанию. Секунд тридцать он сидел с таким видом, будто его вот-вот хватит удар. Махоуни был человеком лет пятидесяти, с седеющими волосами песочного цвета и вялой бледной ирландской физиономией, щедро усыпанной веснушками. Веснушки на щеках, веснушки на тыльных сторонах ладоней. Можно было спорить, что веснушками усеяны и его мясистые плечи. Лицо его, толстощекое, с двойным подбородком, имело подленькое и лживое выражение, как у жулика, выехавшего на загородную прогулку. Такие физиономии очень здорово строит Эд Бегли.
Махоуни поднялся на ноги, но не вышел из-за стола, и сказал:
– Ты о чем это? Что ещё за неприятности у меня?
– Он блефует, - ответил Траск или Слейд.
– Дай ему волю - ещё не так споет и спляшет.
Слейд или Траск подкинул мой маленький пистолетик и опять поймал его.
– Ну, все ясно, - заявил он.
– Видишь эту игрушечную пушку? Парень пришел тебя убивать, так же как убил Фермера и пытался убить мистера Гросса.
Махоуни все больше размякал. Он не знал, что думать. Я сказал:
– А что если они заблуждаются, инспектор? Мне известно, где вы живете. Сто шестьдесят девять - восемьдесят восемь, Восемьдесят третья
Траск или Слейд подошел ко мне и ткнул меня твердым пальцем в грудь.
– Кажется, тебе велели уткнуться в тряпочку.
– Погоди, - сказал Махоуни.
– Осади назад, Траск. Пускай говорит.
Траск. Узнав, который из них Траск, а который Слейд, я испытал почти невыносимое чувство облегчения. Я едва ли не напрочь забыл, зачем пришел сюда и чего пытаюсь добиться.
Но Траск напомнил мне об этом. Он крепко хлопнул меня по плечу и сказал:
– Ладно, племянничек, будь по-твоему. Можешь держать речь.
Слейд (теперь-то уж точно Слейд) добавил:
– Спой, племянничек, и станцуй для нас. Хочешь, мы сыграем тебе на губах?
– Тихо, - сказал Махоуни.
– Пусть говорит.
– Благодарю вас, - произнес я.
Махоуни наставил на меня веснушчатый палец.
– И смотри, чтобы это была правда.
– Кто-то стучал властям, - начал я, - и эти люди думают, что виноват я. Кто-то убил мистера Агриколу, и они думают, что в этом тоже моя вина. Но если это не так? Если я не причинил никому вреда, мое устранение не принесет никому пользы. Стукач, кто бы он ни был, будет себе стучать и дальше. И рано или поздно настучит на вас, инспектор Махоуни.
Махоуни скривился так, что его физиономия едва не затрещала. Он смотрел на меня, будто ястреб, и напряженно соображал.
Я сказал:
– Если мистера Агриколу убил не я, значит, его убийца гуляет на свободе. Никто его не ищет, никто даже не думает о нем. А он, быть может, хочет убить и вас тоже.
Слейд подкинул пистолет вверх.
– А как насчет этой штуки, племянничек? Это что, для балласта?
– Для самозащиты. А то вы, ребята, никак не можете успокоиться, пока не убьете меня.
– Пока только одно твое утверждение звучит разумно, - сказал Махоуни.
– Зачем тебе приходить сюда, если ты знаешь, где я живу.
Что ж, начало было положено. Я кивнул.
– Вот именно. Видите, все ваши логические построения рассыпаются.
– Ой ли? Ну, а что тогда...
Его речь была прервана телефонным звонком. Махоуни взглянул на Траска со Слейдом, потом снял трубку.
– Алло? Подожди.
– Он зажал микрофон ладонью и сказал приятелям: Путь свободен.
– Прекрасно, - ответил Траск.
– Значит, мы забираем племянничка.
– Я ещё не выслушал его, - с сомнением произнес Махоуни.
– У вас на карту поставлено больше, чем у этих двоих, - сказал я, пытаясь убедить его.
– Уж как-нибудь выкроите для меня пять минут.
Он кивнул.
– Да, пять минут.
– И повторил то же самое в трубку: - Дай нам пять минут. Сообщи, когда там опять никого не будет.
Махоуни положил трубку и окинул меня долгим задумчивым взглядом. Потом он уселся за стол и сказал:
– Ладно. Есть одно обстоятельство, которое говорит в твою пользу. Теперь у меня к тебе вопрос. Если ты пришел сюда не затем, чтобы убить меня, тогда зачем ты сюда пришел?