Пламенеющий Ангел

Брукс Терри

Голос Финдо Гаска буквально мурлыкал, убаюкивал:

— Такое упрямство глупо и бессмысленно. Вам не выиграть, мисс Фримарк. Не думаю, что вам это удастся. Ряды ваших союзников тают. Даже большой индеец в парке. Его вы ведь тоже потеряли.

У нее сжалось горло, и она почувствовала, как от шока перехватило дыхание. Два Медведя: нет, они ничего не могли с ним сделать. Только не с ним. Она видела его внутренним взором — настоящая скала: мощный, огромный. О'олиш Аманех. Нет, только не он. Она бы знала.

—

Ручаюсь, вы мне не верите, — тихо продолжал Финдо Гаск. — Это ваше дело. Ваша вера или неверие ничего не меняют. Он исчез, и ему не вернуться назад. Кто будет следующим — мистер Росс? А как насчет малютки-лесовика в паре? Вы его так нежно любите, правда же? Как вам понравится, если эр'дрох схватит его…

Она положила трубку на рычаг, и ненавистный голос пропал. Она стояла и смотрела на телефон. Слова Финдо Гаска эхом отзывались в сознании. Руки тряслись. Она долгое время ждала, что телефон зазвонит снова, но этого не произошло.

Наконец Нест отвернулась. Ей удастся выжить, лишь если она сохранит рассудок. Заниматься делом, принимать то, что может случиться, не предвосхищая событий — и тогда у нее может появиться шанс. Финдо Гаск может что угодно говорить о выборе и неприятных последствиях. Она же приняла окончательное решение, когда увидела мертвое лицо Беннетт Скотт: не отдавать цыганского морфа и его магию демонам, что бы ни произошло. Рубеж перейден, пути назад больше нет. Она не знала, чего будет стоить это решение, но знала другое: цена капитуляции была бы слишком высока, чтобы с ней можно было жить дальше.

Собственная решимость даже удивила ее. Нельзя сказать, чтобы она отличалась особенной храбростью или безоговорочно верила в торжество добра над злом. Нест понимала, как прав насчет нее Финдо Гаск: она неразумна и упряма.

Но она знала: что бы ни случилось с ней самой или с окружающими ее людьми, назад она не повернет.

Джон Росс сумеет ее понять. Он привык к подобным битвам на протяжении многих лет, сражаясь во имя целей, которые не всегда были ему понятны, но верил, что интуиция все равно подведет его к правильному выбору.

Она выглянула в окно и посмотрела в сторону парка. Нужно будет предупредить Пика об угрозе Гаска. Правда, теперь Пик весьма осторожен. Но если даже О'олиш Аманех не выстоял перед демонами, какой шанс остается у лесовика — и у всех остальных?

Она заставила себя не думать о последнем из рода Синиссипи и вернулась в гостиную. Харпер и Малыш Джон все еще играли. Нест улыбнулась Харпер, когда девочка подняла на нее глаза.

— Пойдем поговорим, лапочка, — мягко произнесла она.

Она взяла Харпер за руку и привела в дедовскую комнату, закрыв за собой дверь. Уселась в любимое кресло дедушки, где он любил посидеть за чтением или раздумьями, и посадила ребенка на колени.

— Когда

я была маленькой, дедушка всегда приводил меня в эту комнату, сажал на колени и рассказывал что-то важное, — начала она, чуть покачивая Харпер. — Иногда он говорил мне про нашу семью. Иногда — про друзей. Если я делала что-нибудь нехорошее, он приводил меня, чтобы объяснить, почему такое делать нельзя.

Малышка странно посмотрела на нее.

— Ха'пе' похая?

— Нет, лапочка, ты совсем не плохая. Я привела тебя сюда не из-за плохого поступка. Просто с твоей мамочкой случилось кое-что плохое. И я должна рассказать тебе об этом. Мне не хочется этого делать, ведь это расстроит тебя. Но иногда случаются вещи, которые нас расстраивают, и мы ничего не можем изменить.

Она тяжело вздохнула и погладила Харпер по голове.

— Харпер, мамочка не придет домой, моя маленькая. — Харпер притихла. — Она очень сильно заболела и не придет домой. Она не хотела заболеть, но не смогла ничего с этим поделать.

— Мамочка бо'еет?

Нест закусила губу.

— Нет, детка. Уже не болеет. Мамочка умерла, моя хорошая.

— Мамочка умейя?

— Ты понимаешь, Харпер? Мамочка ушла. Она уже на небесах с ангелами, как она раньше тебе рассказывала — с теми, кто делает солнце ярче, когда собирает любовь всех мам к своим деткам. Она попросила меня позаботиться о тебе, лапочка. Мы с тобой будем жить вместе в этом доме столько, сколько ты захочешь. У тебя будет своя комната и свои игрушки. Будешь моей маленькой девочкой. Я бы очень этого хотела.

Губы Харпер дрожали.

— Хо'ошо, Нест.

Нест обняла ее и прижала к груди.

— Твоя мамочка любила тебя очень сильно, Харпер. Она любила тебя больше всего на свете. И не хотела умирать. Хотела всегда быть с тобой. Но не смогла. — Она посмотрела в окно, где уже начинало темнеть. — Знаешь, ведь моя мамочка тоже умерла, когда я была маленькой девочкой — даже меньше, чем ты…

— Хочу видеть мамочку, — плакала Харпер.

— Я знаю, моя сладкая, я знаю, — Нест гладила ее по голове медленно, ласково. — Я тоже хотела видеть свою мамочку, но не могла. Но если я закрою глаза, я могу видеть ее там, у себя в голове, когда становится темно. Ты тоже можешь так сделать. Закрой глазки и подумай о мамочке.

Она почувствовала, как затихла Харпер.

— Вижу мамочку, — сообщила малышка.

— Она всегда будет с тобой, Харпер, когда бы ты ни посмотрела.

Харпер подняла голову.

— А у Ма'енького Джона есть мамочка, Нест?

Нест замешкалась было, потом улыбнулась.

— У него есть ты и я, Харпер. Мы — его мамочки. Мы должны о нем заботиться, верно?

Харпер серьезно кивнула, вытерла глаза рукавом.

— Ха'пе' хочет ябосный сок, Нест.