Пламенные эвкалипты
Шрифт:
— Без него с овцами будет труднее справиться?
— Потерять Макса в этом смысле — все равно что потерять десять человек верхом, — отвечал Джек.
— Неужели? — Эбби была потрясена.
— Собаки — огромная ценность. Это правда: они выполняют работу за нескольких человек, а в ответ не требуют ничего, кроме миски с едой и малой толики любви. Макс — лучший пес среди тех, что у меня были.
— Как он появился? — с интересом спросила Эбби, садясь на солому рядом с Джеком и осторожно гладя густую черную шерсть Макса.
— Я взял его у Рега Робинсона, местного фермера, который
— Я тоже надеюсь! — тихо сказала Эбби. — Я здесь недавно, но уже успела полюбить его. Он более самостоятельный, чем Джаспер и Рекс, но гораздо обаятельнее благодаря дружелюбной натуре.
Эбби вспомнила об Элиасе и нахмурилась.
— Я была удивлена, что ты не рассердился на Элиаса, когда он сказал, что надо прекратить его мучения…
— Возможно, он и прав, — произнес Джек, снова удивляя Эбби. — Если в рану попала инфекция, у него может начаться гангрена. Она отравит его кровь, и тогда он умрет в страшных муках. Девять из десяти известных мне фермеров пристрелили бы его.
Джек посмотрел на Эбби и увидел, что она смотрит на него недоверчиво и растерянно. Внезапно он понял, что кое в чем ошибался.
— Так ты поэтому забаррикадировала дверь в прачечной? Потому что Элиас хотел пристрелить Макса?
Эбби кивнула, и на глазах у нее показались слезы.
Губы Джека дрогнули, он обнял ее за плечи.
— Спасибо, что остановила его, Эбби. Если Макс выживет, он будет обязан тебе жизнью.
— Я не могла позволить Элиасу сделать это ужасное дело. Я знала, что вы попытаетесь спасти его… — сказала Эбби, прижавшись к Джеку. — Я подумала, что Элиас поступает жестоко, не давая Максу шанса…
— Элиаса можно счесть жестоким, но на все есть причины, Эбби.
— Какие причины?
— Элиас вырос в Голубых горах. Когда ему было десять лет, отец отдал ему новорожденного жеребенка. Кобыла умерла сразу после родов. Жеребенок был совсем маленький, но Элиас выкармливал его из бутылки день и ночь — и выходил. Разумеется, они с конем были очень близки. Когда Элиасу исполнилось шестнадцать, они однажды отправились куда-то верхом. Была зима, сильный туман… На одной из горных троп конь поскользнулся, нога попала в нору вомбата. И конь, и всадник упали. Элиас отделался ссадинами, а конь сломал ногу. Страшная травма для лошади, все кости были раздроблены. Отец Элиаса хотел сразу пристрелить животное, но мальчик умолял не делать этого. Он очень хотел помочь своему другу, но так
По щекам Эбби текли слезы.
— Но… зачем?!
— Отец Элиаса считал, что из-за слабости мальчика животное страдало дольше, чем необходимо. Он заставил сына отвечать за его ошибку.
Эбби в ужасе глядела на Джека.
— Да, это был жестокий урок для Элиаса. Он не плакал в присутствии отца, но я знаю, что сердце его обливалось кровью.
— Заставить Элиаса пристрелить коня — это ужасно! — сердито воскликнула Эбби. Она и представить не могла такой жестокости отца по отношению к собственному сыну.
— Согласен, это было жестоко, но отец Элиаса был суровым человеком. Теперь ты понимаешь, почему Элиас таков, какой он есть? У него доброе сердце. Но он хорошо прячет его под маской суровости. Кроме того, он хороший управляющий и на овечьей станции у него всегда порядок — я ценю это. Люди его уважают, а уважение пастухов — хороший показатель.
— Это замечательно, но я все равно не могу поверить, что он собирался пристрелить Макса! — возразила Эбби, по-прежнему прижимаясь к плечу Джека.
Вообще-то это было необычно, учитывая, что Джек был ее хозяином, и девушка работала на него… однако поздний час, приглушенный свет и нелегкие события минувшего дня делали свое дело.
— Он пытался помочь мне, Эбби. Он же знал, как трудно мне было бы пристрелить Макса.
Об этом Эбби не подумала. Она взглянула прямо в темные глаза Джека.
— Ты ведь не застрелил бы его, правда? Только не после того, как он вернулся домой, превозмогая боль от этой ужасной раны?
Одной мысли о том, как должен был испугаться верный пес нападения аборигенов, оказалось достаточно, чтобы на глазах Эбби снова показались слезы.
Джек словно утонул в этих доверчивых голубых глазах-озерах.
— Я очень надеюсь, что до этого не дойдет, Эбби!
Он обнял ее еще крепче, и они опустились на мягкую солому, не размыкая объятий и наслаждаясь близостью друг друга.
— День был долгим… и ночь тоже… — прошептал Джек устало, закрывая глаза.
Эбби смотрела на его профиль на фоне золотистого света фонаря. Сейчас Джек выглядел очень беззащитным — и очень привлекательным. Ей нравилась линия его подбородка, красиво очерченные губы. Нравились растрепанные, как у мальчишки, волосы. Она могла бы смотреть на него часами.
Мысли ее текли медленно, расслабленно, и она подумала, что в последний раз чувствовала себя в такой же безопасности в объятиях Нила. Ей впервые пришло в голову сравнить этих двух мужчин. Эбби не знала точно, сколько лет Джеку, но полагала, что он был постарше Нила не более чем лет на десять, хотя казался куда взрослее. Ко времени их знакомства Нил все еще не встал на ноги достаточно твердо, хотя амбиции у него были. Джек казался человеком, очень точно знающим, в каком направлении ему следует двигаться. Жизнь Нила была трудна, но и жизнь Джека нельзя было назвать легкой. Хотя у него и был определенный трамплин — отец отдал ему и его братьям земли в долгосрочную аренду, но трудиться ему на этой земле, чтобы содержать Бангари, приходилось в поте лица, без отдыха и послаблений.