Пламенный клинок
Шрифт:
Будь у него брат, все сложилось бы иначе. Но матушка чуть не умерла, пока рожала самого Кейда (о чем отец беспрестанно ему напоминал то в шутку, а то и всерьез), а Барл слишком любил жену, чтобы снова подвергнуть ее жизнь угрозе. Поэтому Кейд так и остался единственным, и когда наступит время, ему придется унаследовать отцовское дело.
— По случаю призрачного прилива в город прибывают бродячие лицедеи, — подал голос Кейд. — Я видел объявление на доске. Можем сходить на представление. Понятное дело, когда с работой управимся.
— Отличная
— Если только лицедеи не из сардов, — скривился Барл. — Не выношу сардов. Гнусный народец. Так и норовят всучить какой-нибудь негодный хлам или пошарить по чужим карманам.
— Вряд ли они сарды, — неуверенно ответил Кейд. — Пьеса оссианская: «Подд и горшок изобилия».
— Ой, моя любимая! — обрадовалась матушка.
Барл откашлялся и хлебнул эля, однако промолчал.
— Арен говорит, что иногда бродячие лицедеи нанимают столяра, чтобы путешествовал вместе с ними, — робко начал Кейд. — Надо устанавливать и чинить подмостки, мастерить реквизит. Ничего сложного. И в представлениях он тоже участвует, ведь играть приходится всем членам труппы. Иногда столяру даже главные роли доверяют.
— Угу…
Кейд сцепил пальцы и потупился.
— Сдается мне… то есть я почти уверен, что для меня это будет неплохой опыт. Поможет усвоить азы. А веселить людей я умею, тут я мастак. Если попросить, лицедеи возьмут меня с собой. Всего на парочку недель.
Барл по-прежнему молчал, с отсутствующим и задумчивым видом прихлебывая эль. Кейд взглянул на матушку, которая состроила ободряющую мину. Папаша явно обмозговывал услышанное, и в сердце Кейда затрепетала надежда, пусть и совсем слабенькая.
— И еще по поводу сардов! — рявкнул вдруг Барл. — Они жуть какие скрытные! Себе на уме, да ведь? Лопочут на своем непонятном языке. Честные люди так не делают. Всех сардов надо гнать поганой метлой, вот что я думаю. У них даже страны своей нет.
У Кейда оборвалось сердце, а взгляд уткнулся в стол. Папаша его даже не слушал! Кейд тоже не любил сардов, но в некоторых отношениях даже завидовал им. Безземельные скитальцы, которых не привечали нигде, какой бы край ни избрали они своим пристанищем, сарды, по крайней мере, сами ковали свою судьбу. Кейд тоже грезил о мире, не ограниченном стенами тесной папашиной мастерской, грезил о жизни, которую не расписали за него на месяцы и годы вперед. В которой он что-то будет значить.
Но это лишь пустые мечты. Он сын столяра, и никем другим не станет. Так уж сложилось.
— Кевин заглядывал, искал тебя, — сказал Барл. — Но тебе нечего с ним водиться.
— Я был с Ареном, — откликнулся Кейд.
— Они охотились на варгиню, — добавила Вельда, и глаза у нее блеснули.
— Хватит уже бегать за этим парнем, точно приблудная собачонка, — пробурчал Барл.
— Ни за кем я не бегаю, — гневно вскинулся Кейд. — Он мой друг.
— До поры до времени, — возразил Барл, опрокинув в себя остатки эля. — Он сын своего отца, а яблоко от яблони недалеко падает. Предательство у него в крови. В нынешнее время оссианин может разбогатеть только одним способом.
— Барл… — попыталась одернуть его Вельда.
— У себя за столом я буду говорить начистоту, — отрезал тот. — А Рэндилл — самый настоящий отступник. Лизоблюд. Проклятый пособник. Как и остальные, которые сразу прогнулись, едва нагрянули кроданцы, только бы денежки свои сохранить.
Вельда погрозила пальцем сыну:
— Не вздумай повторять такое при посторонних. Даже при Арене. Особенно при Арене.
— Я не дурак, матушка, — отмахнулся Кейд, которому положение представлялось куда менее серьезным, нежели его родителям.
— А ты, — накинулась Вельда на Барла, — попридержи язык! Хочешь, чтобы к нам нагрянула Железная Длань?
— Мне в собственном дому лазутчиков бояться? — рявкнул Барл. — Может, в печном горшке спрятаться? — В восторге от собственного остроумия, он поднес кружку к губам и с легким замешательством обнаружил, что она пуста.
— Ну зачем же? — откликнулась Вельда. — Но язык за зубами ты держать не умеешь, а когда расхрабришься от выпивки, готов выболтать все, что у тебя на уме. И в один прекрасный день ты разоткровенничаешься не с тем человеком. Кто тогда будет заправлять в твоей мастерской?
Барл нахмурился, но не стал возражать. Он протянул кружку, и Вельда наполнила ее, довольная, что намек понят.
— Этот Арен души не чает в кроданцах, — упрямо проговорил Барл. — И отец его души не чаял в кроданцах. С такой породой якшаться — себя не уважать. Прислушайся к моим словам, малец.
— Конечно, отец, — кивнул Кейд, хотя ничего подобного у него и в мыслях не было. В конце концов, и папаша к его словам никогда не прислушивался.
ГЛАВА 5
Арен наклонился вперед, нахмурившись и задумчиво прикрыв рот ладонью. Магистр Фассен сидел напротив и внимательно смотрел на ученика, ожидая ответного хода. Разделяла их доска для игры в башни, на которой сражались два войска.
Шестиугольная доска делилась на сотни маленьких шестиугольничков, на которых размещались десятки резных фигурок, одни из слоновой кости, другие из глянцевитого черного камня. Башни, давшие название игре, в случайном порядке размещались по всему полю. Цель состояла в том, чтобы захватывать и удерживать башни, одновременно защищая своего короля. Посередине извивалась ломаная линия синих фишек, изображающая реку с бродами.
Взгляд Арена метался по полю битвы. Он удерживал две башни, а при помощи пары великанов ему удалось захватить брод. Магистр Фассен удерживал остальные четыре башни и напирал превосходящими силами на левый фланг Арена. Положение складывалось не блестящее.
Арен переставил мечника на два шестиугольника вперед, на неприятельскую территорию. Едва он отпустил фигуру, магистр Фассен передвинул своего лучника на расстояние выстрела и забрал ее.
— Ты слишком поторопился, Арен, — промолвил он с укоризной.