Пламя и тьма
Шрифт:
Кордеро была той, кто остановил бой. Она подошла к рингу и начала орать на судью, а когда она ничего этим не добилась, начала кричать прямо на них. Коннор, который был хорошо обучен обращать внимание на то, что было вокруг него, даже когда наносил удары по голове, заметил и проигнорировал её.
— Прекратите, бл*дь, идиоты! Мур — тебе на работу утром! Коннор, отвали на х*й! Что ты делаешь? ОСТАНОВИТЕСЬ!
Мур остановился. Они стояли на ногах, и он произнёс:
— Я сдаюсь-сдаюсь, ублюдок.
И Коннор отступил.
—
— Иди на х*й, — слова Мура прозвучали довольно банально.
Ну, тогда, ладно. В «Палубе» не было фанфар, извещающих о победе в бое, и не было никого из «Банды»… это был пятничный вечер, все братья находились в клабхаусе. Так что он просто кивнул и перелез через канаты. Кордеро была прямо там, он усмехнулся и протянул руку, но она отвернулась от него и направилась к Муру.
Коннор стоял и наблюдал, как Кордеро идет к другу и обхватывает его лицо руками, проверяя раны. Она провела пальцами над его сильно кровоточащей бровью.
Коннор тоже принял свою долю ударов, и его взбесило просто стоять там, истекая кровью на их свидании, пока она суетится над своим другом.
На хер это дерьмо. Он взял дешевое полотенце из стопки сбоку от ринга и протёр им лицо и грудь, а затем бросил окровавленное потное полотенце в пластиковую корзину, поставленную как раз для этой цели. Затем он отошёл и натянул на себя рубашку.
Она за рулём, так что он не мог уехать. Ему придётся позвонить отцу, его братья сейчас уже чертовски пьяны, чтобы забрать его. Отлично. Чертовски, бл*дь, здорово.
— Какого хера, Коннор?
Она стояла прямо за ним.
Он повернулся к ней лицом. За ней был Мур, направляющийся к столу, заполненному пожарными.
— Это был бой. Мы дрались.
— Ты дрался, как будто это было чем-то важным.
— Все бои имеют значение.
— Ну, это херня.
Он слишком устал, и у него всё белело после боя.
— Неважно. Знаешь, что? Это плохая идея. Иди к своему приятелю. Я ухожу. — Он оставил рубашку не застёгнутой и наклонился, чтобы натянуть ботинки.
— Уходишь? Я за рулём.
— Ага, и это было ошибкой. Не волнуйся, киска. Я сам всё улажу.
Если она и отреагировала, когда он назвал её «киской», то он пропустил это.
— Твой жилет в моей машине. По крайней мере, ты должен пойти туда со мной, чтобы забрать его.
Бл*дь.
— Ладно. Тогда пойдем и заберем его.
Когда они вышли на улицу, он потянулся к дверной ручке, но она ещё не разблокировала двери машины. Он повернулся и посмотрел на неё в ожидании.
Она подошла к нему.
— Какого хера произошло?
— Ты психанула. Думаю, это подводит итог.
Подняв кулак, она ударила его по правой руке… которая была чувствительна после боя. Ой.
— Иди на хер. Если кто и был там сучкой, так это
— Это был матч-реванш. Расплата. Вот как я борюсь. — Он заставил себя рассмеяться. — Ты что, думаешь, дело в тебе?
Но она не клюнула на приманку.
— Разве нет?
— Мы просто тусуемся, так ведь? С чего ты взяла, что дело в тебе?
Конечно же, дело было в ней. До того как он попал на ринг, он сам не понимал, что дело в ней. Он осознал там, стоя возле её пожарной станции, что хочет снова сразиться с парнем и не только ради победы, а потому, что он прикасался руками ко всему телу Кордеро, и это взбесило Коннора.
Вместо ответа она обхватила его голову. На этих сумасшедших высоких каблуках она была всего на пару дюймов ниже него, и когда притянула его ближе, то оказалась с ним на одном уровне.
Он всё ещё гудел от адреналина после боя, и кипел от гнева из-за того, что произошло дальше. Он ревновал… и из-за этого тоже сходил с ума. Он был чертовски возбуждён для неё, даже будучи в ярости. Так что, когда она поцеловала его, он схватил её и развернул их обоих, прижав Пилар к машине.
Со вздохом, который он поймал своими губами, она полностью уступила ему, и её тело смягчилось и растеклось по его. Это была вещь, которую он выяснял о ней… она была жёсткой сукой и сначала боролась с ним зубами и ногтями, но это было так, как будто она заставляла его бороться за право быть с ней. Она была ведомой, которая наскакивала как ведущая. Это было возбуждающе — борьба и капитуляция.
И в этот момент ему было не до того гнева, что он испытывал. Всё, чего он хотел, — оказаться внутри неё.
Его рубашка по-прежнему была распахнута, и ощущение того, как извивается всё её тело, заставило его яйца подтянуться. Просунув руку между их телами, он потянул вверх её платья вниз, на ней не было лифчика, и когда её твердые обнаженные сиськи прижались к его груди, он застонал, прибавляя градуса в их поцелуй, понимая, что тот грубый, и зная, как она реагирует на его требования.
Затем он передвинул руку и стал тянуть нижнюю часть платья до тех пор, пока она не оказалась собрана на бёдрах. На ней были одеты крошечные стринги, он отодвинул их со своего пути и погрузил в неё пальцы.
Она была такой, бл*дь, мокрой.
Она оторвала свои губы от его и закричала, но не остановила его… совсем нет. Вместо этого она изогнулась на нём, подхватывая его ритм, и снова отыскала его губы, ногти вонзились в заднюю часть его шеи.
Его лицо болело после драки, и он знал, что его губа кровоточит, когда они целуются, но ему было всё равно, да и ей тоже.
Их также не волновало, что они находятся посреди ярко освещенной парковки «Палубы», прислонившись к её машине, не было ничего кроме траха прямо здесь и сейчас. И прямо сейчас он намеревался трахнуть её.