Пламя и тьма
Шрифт:
— Да. Это хорошая идея, — она улыбнулась. — Хотела бы я уделить этому больше внимания… могу поспорить, ты ощущаешься потрясающе без презерватива.
Он всё ещё был в бешенстве, но не смог себя остановить и тоже улыбнулся.
— Как мы упустили это?
Проводя руками вниз по своему обнаженному туловищу, по налитым сиськам, рельефно вылепленному животу, подтянутым бёдрами, Пилар ответила:
— Думаю, ты слишком горяч для этого тела.
Так и есть, и весь его гнев испарился. Он обхватил свой жёсткий член.
— А ты для этого.
Они смотрели друг на друга, прикасаясь
— Я больше не могу. Мне нужен перерыв. Типа еды и воды.
Смеясь, Коннор посмотрел на часы на комоде.
— Сейчас 10:30. Там, скорей всего, по-прежнему завтрак. Но, вероятно, также есть и тела в отключке.
— Если там есть кофе и, возможно, кусок хлеба, это будет похоже на День благодарения. — Она чуть наклонила голову на бок и посмотрела на него взглядом исподлобья. — А потом душ?
— Договорились. И я хорошенько тебя помою.
Удивительно, но зал был довольно-таки пуст. Джесси и Тина спали на диване в большей обнаженной куче, а Фарго вырубился один в кресле. Киану — самый последний принятый член клуба — проснулся и играл в видеоигру с небольшим звуком. Пустые бутылки и наполненные пепельницы были раскиданы повсюду, но для субботнего утра всё это выглядело не очень и плохо.
Коннор заметил, что это происходит — «Банда» остепеняется. Из четырнадцати членов клуба у шести: Хуса, Барта, Диаса, Джей Эйра, Мьюза и Демона — были старухи, и он не знал ни одного случая, чтобы кто-то из них сбился с пути. Ну, Джей Эйр и Диас использовали правило прохватов (всё, что происходит в дороге, там и остаётся), но это не считается. Эти мужики, как правило, покидали большинство вечеринок рано и трезвые. И он догадывался, что вступает в их ряды… хотя было ещё слишком рано быть полностью уверенным в этом. Всё это делило имеющуюся «Банду» пополам.
Пилар оглянулась вокруг, когда они вошли в зал, но казалось, ей просто немного любопытно и всё. Он повернул и повел её прямо на кухню, где был горячий кофе, какие-то кексы, остывающие в подносах, и сковорода с беконом.
Его мать управляла клубом и клубными женщинами. Он никогда не удосуживался понять, как и почему женщины были доступны членам клуба. Он знал, что есть женщины, которые считаются частью клуба, и что они «в списке» как они это называли, а также он знал, кто они такие, в основном из-за того, что кто-то всегда распускал сплетни, когда к МК присоединялась новая девушка. Они были честной игрой для мужчин. У большинства из них были рабочие места, но и здесь у них были свои обязанности: в дополнение к исключительному сексу только с «Бандой», они готовили еду и убирали клабхаус, общие спальни и всё такое. Им не платили. У них есть клубная охрана, место где жить, и на этом всё.
Этим утром Мари, которая была вроде как помощником его матери, и Шэрон дежурили на кухне. Шэрон была подругой Тины, и она одарила Пилар презрительным взглядом. Коннор остановился и посмотрел на неё в упор, пока она не встретилась с ним взглядом. Выражение её глаз изменилось с презрительного на нервное, а затем она отвела глаза в сторону. Хорошо.
— Привет, Коннор, —
— Ага. Пахнет отлично. Мари — это Пилар. — А обращаясь к Пилар он произнёс: — Возьми себе завтрак, детка.
Мари и Шэрон замерли, открыв рты. Потом Мария пришла в себя и улыбнулась Пилар.
— Привет. У нас есть большой кофейник отличного кофе, свежие черничные кексы с корицей. Там, в холодильнике, апельсиновый сок. Бэкон готов, если тебе нравится не жёсткий. Либо ещё пару минут и будет хрустящий.
— Э-м, спасибо. Спасибо. — Пилар повернулась к Коннору. У него сложилось ощущение, что ей было неудобно разговаривать с девушками. — Кофе, наверное. Кружки?
Он сжал её руку и отпустил.
— Я тебе помогу. Хватай кекс и присаживайся. — Направляясь к кофейнику, он кивнул на большой остров, по одной стороне которого в ряд выстроились табуреты.
Пока они ели и пили, не особо разговаривая, в комнату зашёл Трик, одетый лишь в мешковатые штаны. Он потёр рукой по белокурому загривку на голове, который немного отрос. Скоро его нельзя будет называть «Голова-Липучка».
— Доброе утро.
— Эй. Ты спал один прошлой ночью?
— Не-а. Только что отправил её домой. Она пыталась вытащить нас погулять прошлой ночью.
— И ты устроил ей экскурсию?
— Пошел ты, чувак. Цыпочки меня осаждают.
— Я заметила, — вмешалась Пилар. — Ты делаешь эти горячие штучки мозгом. И очень хорош со своей подтянутой спортивной фигурой. А чернила и пирсинг — просто крутые. — У Трика был пирсинг в ухе и соске — да, он неформал. Пилар прищурилась, и Коннор собиралась запротестовать против того, что она, бл*дь, рассматривает того, бл*дь, чересчур усердно, но потом откинулась. — Некоторые чернила похожи на гравюры из старых книг.
Трик усмехнулся.
— Ага. Большинство людей этого не видит.
— Они классные. Кстати, я Кордеро.
— Кордеро?
— Фамилия. Но большинство людей, которых я знаю, зовут меня так.
Коннор повернулся и пристально посмотрел на неё. Он должен был представить её девушкам как Кордеро? Эта штука с именами сбивала его с толку. Даже что-то маленькое, как просто назвать её было таким сложным.
Протягивая свою татуированную руку, Трик произнёс:
— Ладно, приятно познакомится с тобой, Кордеро. Я Трик. И видел тебя в «Палубе». — После того как они пожали друг другу руки, он повернулся к Коннору. — Мы будем с ней здесь часто встречаться?
Коннор боролся, чтобы удержаться от дурацкой усмешки на лице.
— Думаю да.
— Ну, чёрт возьми!
Спустя несколько дней Коннор привёл Пилар тренажерный зал «Банды». Он убедился, что зал пуст. Большинство парней работали на той или иной работе, и он отправил проспектов по дерьмовым поручениям. Он не хотел публики, пока эта чика — его женщина с этим грешным телом — потела бы в крошечной одежде для тренировок.
Потому единственное, что она носила для тренировок, представляло собой тугие маленькие шортики и один из этих спортивных лифчиков.