Плата за грех
Шрифт:
Она медленно и настороженно кивнула. — Ладно. Введу тебя в курс дела. Сколько у тебя времени?
Я развел лапами.
— Сколько понадобится. Кстати, я не прочь перекусить и чего-нибудь выпить.
Улыбка у Дарси была красивая. Я бы тоже ей улыбнулся, если бы не разбитая губа. Оставив вещи рядом с койкой (больше в палатке ничего не было), я поднялся и вышел наружу вместе с колли. Похоже, дела наконец-то налаживаются.
ЖИЗНЬ В ЛАГЕРЕ.
За следующую неделю я много чего узнал. Нoлза, по сути, в одиночку занималась всеми главными вопросами: массово вербовала наёмников для «Кантaты», распределяла должности и согласовывала требования к снаряжению. Большинство
Я никогда не отличался оптимизмом, но этот лагерь буквально пронизывало чувство надежды: мысль «наконец-то, кто-то, что-то делает» здесь перемежалась с мыслью «раз этот мужик такой богатый, значит, мозги у него на месте».
Я познакомился с командирами отрядов, большинство которых были ветеранами. Того высокого леопарда звали по имени Джеймс Рaуз, но все звали его просто Джим, и он, по всей видимости, был не против — его авторитету это абсолютно не вредило. Его биографию я тогда ещё не знал, но он буквально излучал уверенность и явно был из тех командиров, за которыми солдаты пойдут даже в ад. Я так до конца и не понял, почему здесь всем заправляет Нoлза, а не Джим, но такое положение вещей, похоже, устраивало всех, включая их самих.
У них было много общего — например, неприязнь к бронетехнике, которую подобрал Форрeстер. Точнее, они предполагали, что подбирал её как раз не он, ведь Форрeстер прямо заявлял, что ничего не смыслит в военном деле. Они считали, что всё это ему навязал «какой-то придурок» (вроде меня), а их любимым вечерним развлечением было сидеть у костра с другими солдатами и разглагольствовать о том, как же тупо использовать в пустыне танки.
Конечно, в 1990-е, когда они впервые появились в продаже для многих малых ЧВК, их можно было купить за бесценок, а они всё-таки лучше того барахла, которого полно на границах (черт, даже местные боевики на южной границе до сих пор используют старые танки), но теперь все хотели бы работать с новейшими машинами личного производства ГЗГ. Ведь если набирать армию в старом добром Новом Свете, говорили эти двое, то в неё, естественно, придут солдаты, знакомые с техникой ГЗГ. Тогда и обучение можно было бы сильно сократить.
Кроме танков тут ещё были две боевые машины — БМПТ, с которыми никто не хотел связываться. Я как давний ценитель «Рамки» тут же прибрал к лапам одного из них (взял тот, что получше), а второго перевёл в резерв. Причина неприязни к ним была проста: никто не разработал тактику их применения. В армии ГЗГ машин такого класса вообще нет, и эти чудовища никуда не вписывались. В конце концов мы решили просто причислить их к танкам и использовать соответствующим образом.
Все машины были выкрашены в черный (я тут ни при чем!) и темно-серый (и тут тоже!), но каждая из них к моменту моего прибытия успела обзавестись долей индивидуальности. «Жало» Нoлзы имел особую раскраску — настоящее произведение искусства: ночное небо над тёмным лесом и большой полной луной, освещающей путь.
Другие танки тоже отражали предпочтения своих экипажей. В одном экипаже из южан был парень по фамилии Сaлливан или как-то так, и его чёрно-зелёный «Фауст», один из немногих ОБТ{?}[Основной боевой танк], украшали любопытные орнаменты. Ещё один танк был разрисован военными мотивами ГЗГ — ну и так далее. Похоже, никто против этого не возражал.
Я же не имел ни своего экипажа, ни официальной должности. Все считали меня просто «одним из боссов» (потому что Нoлза и Рaуз так сказали), однако формальных званий у нас не было,
========== Запись 5 ==========
СООБЩЕНИЕ.
После недели тренировок начались настоящие учения со стрельбой. Быть командиром боевой машины не так уж сложно, если кто-то уже приклеил ко всем кнопкам и тумблерам ярлыки, а экипаж понимает, что нужно делать. Основную работу выполняет бортовой компьютер, а в остальном можно разобраться. В конце концов, эти машины проектируют так, чтобы даже новобранец понял, что к чему.
Постепенно я втянулся и даже показал класс на стрельбах пехотинцев. У меня получалось лучше, чем я ожидал. Наверное, мной двигало желание произвести впечатление на новых товарищей. При этом от штаба за всю неделю не было ни слова, и я начинал волноваться. Похоже, больше никого это не беспокоило — все просто занимались своим делом. Однако днём позже ситуация изменилась.
Ночная тьма потихоньку уступала место алой заре. Когда взошло солнце, я ещё лежал у костра, прислушиваясь к тихому потрескиванию углей и другим звукам медленно просыпающегося военного лагеря. Вонь выхлопных газов, пропитавшая всё вокруг, смешивалась со сладковатым ароматом свежего кофе, с которым бродили по лагерю самые ранние вояки. Только что было тихо — а уже несколько минут спустя вокруг слышалось лишь шарканье множества задних лап.
«И откуда вдруг только взялись все эти зомби? — подумал я, наблюдая за общей возней и суетой. — Может, нас всех поразил какой-нибудь вирус, так что сегодня лучше вообще не вставать?»
Но увы. Все мои надежды рухнули, когда я услышал чьё-то дружелюбное приветствие, произнесённое, к моему сожалению, очень даже бодро. Я медленно поднялся и отправился на поиски какой-нибудь еды и оружия для тренировки.
Спустя несколько часов и пару отстрелянных обойм пришли новости.
Я как раз заканчивал чистить свою винтовку, когда Нoлза, явно сама не своя, замахала мне лапой с другого конца стрельбища. «Интересно, что стряслось?» — гадал я, отмыв лапы от остатков смазки и бросив тряпку на пустую бочку у палатки.
Я направился к командному пункту связи на окраине лагеря. Пункт располагался не в палатке, а в довольно основательном сооружении из брезента, пластика и листов металла. Выгнутая крыша даже создавала впечатление просторного помещения. Внутри, однако, было тесновато. Зато благодаря кондиционеру здесь царила благословлённая Силами Природы прохлада — в отличие от лагерных палаток, где было душно, как в теплице, из-за чего многие обитатели лагеря предпочитали спать на улице и терпеть назойливых насекомых, но не такую жару.
Джим Рaуз уже был там и пристально вглядывался в экран ноутбука, что стоял посреди большого металлического стола, обычно заваленного картами, папками и немытыми кофейными кружками. Сюда мало кто осмеливался входить: это было ревниво оберегаемое царство нашего офицера по связи, невысокого коренастого шакала в очках по имени Марк Реннaти.
— Здравствуй, Марк! — поприветствовал я его с порога.
Он угрюмо поглядел на меня (так он смотрел на всех, кто нарушал привычный покой его владений), не переставая при этом возиться с каким-то таинственным устройством. Не удостоив меня повторным взглядом, он указал на стул рядом со входом.