Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану (др.изд.)

Литке Федор Петрович

Глава восьмая

Плавание от острова Юалана Каролинским архипелагом. – Открытие островов Сенявина. – Пребывание на островах Мортлока.

До исследования Каролинского архипелага хотелось мне определить положение магнитного экватора на меридиане острова Юалан, и потому, оставя его, легли мы к югу и почти в самый полдень следующего дня (23 декабря) пересекли магнитный экватор в широте 4°7' и долготе 197°3'. Отсюда продолжали идти еще к югу, пока нашли наклонение стрелки 1¹/₄° южнее, и тогда обратились опять к северу. 29 числа искали тщетно два островка, показанные на картах Арроусмита в широте 5°12' и долготе 199°5', а 1 января 1828 года со столь же малым успехом – острова Мусграва, означенные на карте Крузенштерна в широте 6°12' и долготе 200°45'. Отсюда решил я идти к северу до широты 7¹/₂°, чтобы искать на этой параллели остров Св. Августина, долготу которого адмирал Крузенштерн и капитан Фресинет означали весьма различно.

Со времени вступления в Каролинский архипелаг принял я за непременное правило по ночам держаться на одном месте под малыми парусами, чтобы в темноте не пройти [мимо] какой-нибудь неизвестной земли или не наткнуться на нее. Таким образом терялось в каждые сутки 10 или 11 часов времени, но потеря эта, конечно весьма значительная, вознаграждалась безопасностью плавания и точнейшим обозрением проплываемого пространства моря. Один только раз позволил я себе отступить от этого правила, именно в ночь с 1 на 2 января, когда мы находились в таком месте, где пересечение путей капитанов Томпсона, Ибаргоициа, Дюперре и некоторых других не оставляло, кажется, места и самому незначительному острову. Всю ночь продолжали мы идти спокойно под малыми парусами и на рассвете увидели перед собой высокую землю. Мы едва верили глазам своим: столь несбыточным казалось нам такое интересное открытие в этом месте, сильнейшее доказательство тому (если бы такое могло еще быть нужно), что открытие неизвестных земель – дело слепого случая и что те, кто спорят о чести первого открытия, спорят о пустяках. Но от случайного открытия следует отличать отыскание, основанное на расчетах и соображениях, в этом смысле Колумб отыскал, а не открыл Америку; Кук отыскал острова Маркиза Мендозы, Новые Гебриды и множество других, но важнейшее из открытий его – острова Сандвича. Во всяком случае довольно странно, что один из больших и самый высокий из всех Каролинских островов был одним из последних открытий. Капитан Дюперре искал его на 50 миль севернее, по словам жителей острова Угай, говоривших ему об острове Пулупа, лежащем от них на WNW. Без упомянутого сомнения в долготе острова Св. Августина, которое нам хотелось разрешить, может статься, и мы на него не наткнулись бы.

Если бы ветер ночью был свежее или мы при наступлении ее находились севернее, то при внезапной встрече этой могли бы подвергнуться великой опасности. Теперь же ничто не препятствовало нам радоваться такому приятному открытию, невзирая на его случайность. Около 9 часов были мы уже вплотную у кораллового рифа, облегающего высокую землю на расстоянии около ¹/₂ мили, и легли в дрейф, чтобы лучше осмотреться. Густые кокосовые рощи и дым во многих местах свидетельствовали о населенности острова. Вскоре стали показываться из-за северной оконечности одна за другой лодки под парусами, которых, наконец, набралось около нас до сорока, различных величин; большие содержали по 14 человек, меньшие по два. Они издали начинали уже петь изо всех сил, плясать, делать разные движения головой и руками и пр. К борту приставали охотно, на судно же взойти насилу мог я упросить только одного, приманив его ножом. Дикие, с выражением недоверия лица, большие, налитые кровью глаза, возня и неугомонность островитян этих произвели весьма неприятное впечатление на нас, не забывших еще кроткого, пристойного обращения друзей наших на Юалане, от которых они столько же отличались языком, как и наружным видом. Пробыв в шумной толпе этой до полудня, наполнили мы паруса и легли вдоль южного берега острова к западу. Мало-помалу все лодки от нас отстали. Один только островитянин, задержавшийся на борту судна, не хотел нас оставить, невзирая на усилия наши объяснить ему, что мы от его лодки удаляемся. Причина такой непостижимой для нас нежности скоро объяснилась: выждав, когда я с беспечностью, к которой приучили нас добрые юаланцы, подошел к нему близко, уцепился он за секстан, которым я готовился делать наблюдения, и с зверским остервенением силился его у меня вырвать. Дерзость его была так неожиданна, что стоявшие возле матросы не вдруг спохватились мне помочь, и я, только изрезав руки о края инструмента, мог спасти его от дикаря, который, видя неудачу, нырнул в воду, как тюлень, и поплыл к своим лодкам. Это был тот самый, которого мы одарили щедро за посещение.

Следуя изгибам рифа, увидели мы около 3 часов походившее на гавань отверстие, для осмотра которого отправлен был на шлюпке лейтенант Завалишин в сопровождении доктора Мертенса, между тем как мы на шлюпе лавировали короткими галсами, не сводя с них глаз. Здесь окружило нас опять множество лодок с такими же, как и прежде, плясками, шумом и криком. На одной из них заметили мы женщину. Во многих лодках лежали связки стрел и мешки с камнями. Заметив, что это не избежало нашего внимания и что мы об этом говорим, стали они тщательно закрывать и стрелы и камни рогожами – предосторожность, показавшая нам, что и с нашей стороны она будет не лишней.

Лейтенант Завалишин возвратился, не получив возможности осмотреть подробно и промерить всю лагуну, до такой степени был он стеснен лодками островитян, которые, не делая ему никаких обид, шумели и кричали все вместе, бросали в шлюпку кокосовые орехи, разные изделия и знаками приглашали на берег.

К заходу солнца все нас оставили.

Пролавировав ночь, поднялись мы довольно много на ветер, поутру 3 января спустились опять вдоль рифа, держась к нему вплотную. Несколько человек, стоявших на рифе, лаяли по-собачьи, когда мы проходили мимо, из чего можно было заключить, что это животное им известно. Догадка впоследствии подтвердилась. Заметив в одном месте отверстие, послали мы шлюпку для осмотра его.

Покуда мы в ожидании шлюпки лежали в дрейфе, собралось к нам много лодок, с которых мы выменяли несколько кокосовых орехов, хлебных плодов, бананов, рыбу, петуха и, что странно, несколько кокосовых скорлуп и раковин, наполненных весьма хорошей водой, которую они, впрочем, вероятно, не для нас, а для себя брали. После многого шума трое старшин, которых и здесь называли юросами, согласились на наши приглашения взойти на судно. От изумления и боязни не могли они несколько минут пошевелиться: мало-помалу ободрились и решились даже сойти в каюту, где мы их одарили щедро и старались всячески занять. Они не имели и тени той любезности, что наши юаланские приятели. Лица их, впрочем не безобразные, делались неприятными от написанного на них беспокойства и подозрительности. Большие глаза бегали из стороны в сторону. Получив от нас в подарок какую-нибудь вещь, ни за что уже не выпускали из рук, когда мы хотели показать им употребление ее. Они, и это естественно, высоко ценили железо и железные вещи и более всего топоры. Многие из них пробовали силу свою над железными секторами, кофель-нагелями и даже вант-путенсами, имея, вероятно, в виду ими поживиться. Из гостей наших любезнее всех был юрос Лапалап, старик, по-видимому, лет семидесяти, без зубов, который спокойной веселостью выгодно от других отличался. Он имел след большой раны на ноге, что делало вероятным, что и на этом, как и на других высоких островах этого архипелага, бывают междоусобные брани. [386] Когда мы наполнили паруса, они все вышли наверх и некоторое время держались на борту судна, потом один за другим бросились в воду и поплыли к своим лодкам.

386

См. Известия А. Шамиссо в III томе «Путешествия «Рюрика».

В осмотренном отверстии не нашлось якорного места, другое против SW оконечности острова, которое лейтенант Завалишин накануне осмотрел только отчасти, обещало больше, и потому мы против него остановились, и тот же офицер был отправлен для завершения своего обследования, с приказанием поднять на шлюпке флаг, если встретится какая-нибудь опасность от жителей. Все бывшие в виду лодки последовали за нашей шлюпкой в губу. Через некоторое время увидели мы на ней условленный знак, сейчас же привели шлюп еще ближе к берегу и выпалили из пушки. Вскоре лейтенант Завалишин пристал к судну и сообщил мне о своей поездке следующее:

«Около 11 часов отправился я на гичке для отыскания якорного места в углублении между рифами, против SW оконечности острова. Я нашел его состоящим из двух бухт, соединенных проходом не более 50 сажен шириной. Во внешней глубины от 20 до 25 сажен, во внутренней от 16 до 23 сажен, а в проходе между ними 14 сажен. По узкости прохода, по положению его NO и SW прямо против господствующего ветра и по тесноте бухты место это для якорной стоянки неудобно.

Когда я оставил шлюп, не было около меня ни одной лодки; во внешней бухте догнали меня все те, которые были у судна, а во внутренней – присоединилось к ним такое же число с берега, так что я насчитывал, наконец, около себя до 40 лодок, в которых по меньшей мере 200 человек островитян. Они, как и вчера, плясали, шумели, предлагали нам свежие плоды и хотя, стесняя нас, препятствовали работе, но не обнаруживали сначала никакого враждебного намерения, и мы, не входя с ними в сношения, продолжали нашу работу.

Дерзость и докучливость их возрастали с каждой минутой, они, наконец, нарочно заезжали вперед шлюпки, хватались за нее руками и даже покушались несколько раз снять с руля железный румпель. Один из островитян вынул было связку со стрелами, конечно, не с добрым намерением, потому что на других лодках все что-то очень громко закричали, как казалось, с негодованием, и он их тотчас опять спрятал. Когда мы пошли обратно из бухты, то они стали теснить нас еще больше, кричать еще громче, так что мы, наконец, с усилием только пробираясь между их лодками, могли подвигаться вперед. Тот же самый дикий, о подвиге которого упомянуто выше, находясь теперь вплотную за кормой нашей шлюпки, выхватил дротик и занес его на меня. К счастью, я в это время оглянулся и успел, увидев опасность, выстрелить поверх головы его из пистолета, которого не выпускал из рук. Выстрел произвел желанное действие: они все замолкли, присели в лодки и оставались в таком положении несколько минут; мы же, пользуясь их смятением, вышли на свободу, подняв в то же время флаг для извещения шлюпа о нашем затруднении. Опомнясь от страха, погнались они за нами, трубя в раковины, но уже поздно. Мы их опередили настолько, что через полчаса прибыли благополучно на шлюп».

Из преследовавших гичку нашу лодок одна только подошла довольно близко к шлюпу, потом все до одной скрылись по разным частям острова; но звуки тритонова рога, знак войны на всех островах этого моря, долго еще были слышны в разных направлениях.

Мы продолжали путь наш к западу и вскоре потом, следуя направлению берега, к северу, оставив влево группу низменных островов. Некоторые островки на рифе были совершенно вровень с водой, и растущие на них деревья казались выходящими прямо из воды. В 5-м часу увидели к NW еще группу низменных островов.