Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану (др.изд.)
Шрифт:
Я не буду говорить о неважных различиях, неизбежных при описании народа, с которым можно толковать только по пальцам, и достаточно объясняемых недостоверностью всех, собранных таким способом сведений; но обращу внимание на такие противоречия, которые дают совсем иные понятия о состоянии и нравах описываемого народа. С другой стороны, укажу я и на те места, в которых догадки одного подтверждаются замечаниями другого.
Одно из главных между нами противоречий состоит в толковании слов: Тон, Пенме и Лишенге, которые я считаю названиями родов или колен, на которые народ разделяется, а Лессон – названиями сословий или каст, прибавляя к этим трем еще несколько других подразделений, которых мы не заметили.
Я должен признаться, что мое толкование не совсем удовлетворительно. Если бы это точно были колена, в том смысле, как мы обыкновенно понимаем,
Но с толкованием Лессона я также не могу согласиться. Мы не заметили ни столь строгого различия разных классов между собой, ни столь резкого различия в наружном виде старшин и простого народа, как говорит Лессон. Мы видели, что большая часть главнейших и богатейших юросов были Пенме. Из рода Тон, который Лессон почитает равнозначащим царю, было двое: Тогожа и Сеоа. Последний ничем не отличался от юросов Пенме. Ситель-Насюэнзяп, ими боготворимый, был Пенме. В молитве, в которой он играет первую роль, именуются особы всех трех наименований, чего, кажется, не могло бы быть, если бы они означали касты.
В удрученном летами юросе, о котором упоминает Лессон, не называя его имени, нельзя не узнать нашего Тогожу. Лессон говорит решительно: «L’lle de Oualan est r'egi'e par un chef supr'eme qui porte le titre d’Urosse toll ou t^one… Les autres commandent les divers districts de l’lle ou entourent le roi dans L'ele [ «Остров Юалан управляется верховным начальником, который носит титул Юроса толл или тон… Другие управляют различными областями острова или окружают короля в Лелле»]. В другом месте: «S’'etait la demeure du roi de l’lle» [ «Это было жилище короля острова»]. Выше говорено подробно, почему мы в Тогоже никак не могли признать царя всего острова.
Молитва или формула, произносимая при питье секи, оправдывает догадку Лессона, что старшины после смерти пользуются некоторого рода поклонением, но общего пантеона юросов нам не случилось видеть.
Лессон ошибся, говоря, что напиток сека приготовляется из листьев или ветвей этого растения; [384] оно приготовляется так же, как и на всех островах Полинезии, из корней. Мы несколько раз видели, как в своем месте упомянуто, что старшины, отломив коренья, ветви с листьями приносили в дар Ситель-Насюэнзяпу. Корни эти толкутся не в деревянном сосуде, а на особых камнях, врытых в землю.
384
«Journal des Voyages», XXVI, р. 286. «Voyage medical», p. 130 и 194 сказано: boisson fermentйe, но это явная ошибка.
Лессон сильно нападает на нравственность юросов. Хотя и мы не всегда могли их похвалить: один из них явно участвовал в похищениях, у нас сделанных, и мы под конец возымели некоторые сомнения в благодарности их; со всем тем я должен заступиться за них против нападок нашего предшественника. Вот как честит их Лессон: «Des dispositions aussi bienveillantes et aussi aimables ne se retrouvaient point chez les urosses; soit par m'elange d’orgueil, de vanit’ ou de l’avarice, soit qu’ils pensassent que nos pr'esents leurs 'etaient dus, ils se montraient avides, insatiables et sans noblesse, ni g'en'erosit'e dans le caract'ere» [ «Такие благосклонные и такие любезные намерения совсем не встречались у юросов; то ли из-за смеси гордости, тщеславия или скупости, то ли они думали, что наши подарки им полагались, но они представлялись жадными, ненасытными и без благородства и великодушия в характере»].
А в другом месте: «Ceux de Oualan (les chefs) nous parurent envieux jaloux de leurs prerogatives et sans la moindre noblesse dans le caract'ere» [юаланцы (начальники) нам показались завистливыми, ревнивыми к своим прерогативам и без малейшего благородства в характере]. Он рассказывает, что один из них простер наглость до того, что покусился похитить руль от ялика на глазах французских матросов и приказал раздеть одного из офицеров, оставшегося в Лелле. Мы готовы узнать в этом молодце известного уже читателям моим юроса Сезу, дурных качеств которого, однако, другие не разделяют. Мы их вообще нашли добродушными и гостеприимными, хотя, может быть, и не в такой степени, как низшие классы. Таково по крайней мере впечатление, произведенное ими на всех моих спутников, из которых ни один, конечно, не разделит мнения Лессона.
С другой стороны, мы не нашли,
Лессон почитает Юалан вредным для здоровья; нам он не показался таким, несмотря на великую сырость, судя по состоянию здоровья людей. В продолжительное пребывание, особенно в дождливое, или, лучше сказать, в жаркое время года, – потому что дождливое продолжается здесь, кажется, круглый год, – здоровье людей, не привыкших быть беспрестанно в воде и в сырости под вертикальными лучами солнца, может, наконец, пострадать; но несколько дней, нужных на освежение экипажа, кажется, никогда не могут повредить. На природных жителях не заметили мы следов злокачественности климата; они показались нам здоровой и крепкой породой людей. Я не могу согласиться также с тем, что большая часть жителей страдала известной в Южном море накожной болезнью; напротив, нам показалось, что едва ли и десятая доля этой болезнью заражена.
Между изображениями разных орудий, приложенными в статье в «Journal des Voyages», имеется одно под названием Saque, в котором мы узнаем жезл Насюэнзяпа, так часто нами упоминаемый, но который Лессон считает просто рыболовным орудием. Весьма легко может быть, что они ту же или подобную вещь употребляют и для рыбной ловли, хотя мне этого и не случалось видеть, но нет никакого сомнения, что маленькому жезлу, который ставится на особом возвышенном месте в обеденных палатах, окруженному ветвями растения сека, оказывается уважение, каким обыкновенные рыболовные орудия никогда не пользуются.
Мы не заметили никакого различия в языке, каким говорят разные классы жителей; мы находили, что все без исключения говорят одним и тем же языком; и слова, заимствованные от одних, всегда служили нам и для объяснений с другими. Случалось часто и с нами, что на один и тот же вопрос один отвечает так, другой иначе; но это не от различия языка, а от весьма известной трудности сделать вопрос свой понятным дикому, а иногда и оттого, что одна и та же вещь имеет и у них по нескольку названий.
С мнением Лессона о монгольском происхождении юаланцев я не могу согласиться; но так как замечание это относится к жителям всего Каролинского архипелага, то и буду я говорить об этом тогда, когда мы больше с этим народом познакомимся. Что касается собственно обитателей Юалана, то, хотя они и принадлежат к одному племени с жителями всего Каролинского архипелага, но есть действительно следы, что они были в какой-нибудь связи с японцами и заимствовали у них некоторые обряды древнейшей в Японии веры Син-то. [385]
385
Г. Клапрот в «Nouvelles Annales des Voyages». Decembre, 1833.
«Вера сия основана на почитании духов невидимых, называемых Син или Ками, в честь коих воздвигаются храмы, мя; жезлы из дерева финоки [туя], к коим привязываются лоскутки бумаги, служат символом божества и ставятся посреди здания; эти символы, называемые го-фей, встречаются во всех домах, где их держат в маленьких мя. Возле сих божниц ставят горшки с цветами и зелеными ветвями сакари и часто миртовыми и сосновыми. Тут ставят также две лампы, чашку чаю и несколько сосудов, наполненных напитком саке, колокол (сутсу), барабан (тайко) и другие музыкальные инструменты, и ко всему этому присоединяется зеркало (кагами) как эмблема чистоты душевной… Даири, почитаемые потомками божества, носят название Тен-си (сын неба). При посвящении каждого Даири берется мера его роста жезлом из бамбука, который сохраняется в храме и по смерти Даири уважается как Ками или дух». Эти деревянные жезлы, окружаемые зелеными ветвями и музыкальными орудиями, очень напоминают нам жезлы Ситель-Насюэнзяпа с листьями сека и тритоновыми рогами. Если прибавим к этому, что Тен-си или Си-тен юаланцы скорей всего выговорили бы, как Си-тель, сходство между саке и сека и совершенно японскую гармонию некоторых имен, упоминаемых в их молитве, как, например, Кажуа Син Ляга, Кажуа Син Ненфу, то невольно придем к догадке, что когда-то японское судно было занесено на берега Юалана и находившиеся на нем познакомили островитян со своими преданиями и обрядами, которые, естественно, со временем должны были весьма измениться.