Плазмоиды
Шрифт:
А в полусотне метров над взлетно-посадочной полосой замер средних размеров плазмоид. Он мерно пульсировал, не двигаясь с места, изредка лениво менял цвет и прозрачность. Он ничего не предпринимал – словно издевался над людишками, которые тормошились под редкими февральскими снежинками.
– Жалко это выглядит, – вздохнул командующий ВВС, крепыш с крупным носом. Он поправил каракулевый воротник и посмотрел на пилотов, собравшихся в кружок неподалеку.
– Нам нужно что-то делать, пробовать, – сказал генерал Пимкин.
– Я ребят терять не могу больше, Николай. Сил нет смотреть, как они превращаются в пар, пытаясь нащупать уязвимые места в этих бесчувственных шматках плазмы. В пору самому за штурвал садиться и… – Он махнул рукой. – Не вижу смысла в этой операции.
– А я вижу, – со сдерживаемой злостью в голосе отозвался Пимкин. – Ты понимаешь, что если не пытаться снова и снова, то нас рано или поздно уничтожат. Всех. Понимаешь это?
Командующий ВВС повернулся к генералу и взглянул на него слезящимися от мороза глазами.
– Это не война, Николай. Это истребление. Спланированное, безапелляционное, продуманное их неведомым стратегом с учетом какой-то своей логики, которую нам никогда не постигнуть. – Он помолчал, выдерживая суровый взор Пимкина. – Неужели ты веришь, что эти новые пушки что-то изменят?
– Верю. Иначе незачем рыпаться. И вообще жить.
– А я не верю, Николай. И тебе не советую тешиться призрачными надеждами. Ведь ты же боевой офицер, смыслишь кое-что в тактике ведения военных действий. Скажи, ты можешь припомнить какую-нибудь войну в истории человечества, в которой не было уничтожено ни одной боевой единицы противника? Ни одной, Николай! А прошло уже три недели! И заметь: со времени первой атаки эти твари даже не утруждают себя громить наши стратегические объекты – аэродромы, автомобильные и железные дороги, мосты, авианосцы, ракетные шахты, военные базы, склады, радиолокационные станции и прочие. Да плевать они хотели, как мы тут суматошимся, усекаешь? Им наша возня абсолютно не мешает! Только если мы открыто атакуем или предпринимаем еще какие-либо прямые действия, которые путают их планы, они устраняют помехи! Словно отмахиваются от назойливых мух, жужжащих под ухом и отвлекающих от важного дела. Вот и сейчас: шарахнем мы по этому гаду из нововыдуманной пушки, и он всех нас пожжет к чертовой матери. А в остальном – им по фиг.
– А как же связь? А разрушенные космические станции? Пол-Москвы в руинах, в конце концов. Люди бросают родные дома, мерзнут сотнями в лагерях беженцев, но не хотят возвращаться. Что скажешь о других разгромленных мегаполисах?
– Под руку подвернулись, Николай. Да и то – связь, к примеру, отсутствует не везде… Задумайся, сопоставь факты. Они аб-со-лют-но не боятся нас…
– Боятся.
Военные напряглись и развернулись.
Неслышно подошедший сзади Андрей Буранов держал под мышкой свой любимый потрепанный ноут и смотрел на черные фюзеляжи истребителей, к которым уже потянулись пилоты. Пятнадцатилетний гений был единственным гражданским лицом без какого-либо официального статуса, присутствующим на аэродроме во время предстоящей операции. И то лишь по той причине, что под его руководством создавался совершенно новый тип оружия.
– Они боятся, – повторил он. – Только непонятно – кого. – Откуда тебе известно? – недружелюбно поинтересовался командующий ВВС, нацелив на подростка свой орлиный нос. – Из-за твоих дурацких экспериментов я уже двадцать с лишним отличных офицеров потерял.
Буранов перевел серьезный, взрослый взгляд на командующего и заявил:
– Вы не заметили, что в первые дни после вторжения плазмоиды вели себя так, словно что-то ищут? Нападали то там, то тут, следили за разными людьми, как будто вынюхивали что-то. Но потом неожиданно изменили поведение и принялись беспорядочно жечь жилые строения, транспорт, горожан, взяв за отправные точки те места, куда ударили впервые. Но спустя неделю бросили и это занятие. Даже исчезли из нашего поля зрения на некоторое время. А теперь вдруг ни с того ни с сего стали метить людей.
– Ну и? – тупо спросил командующий. – Тактика какая-нибудь очередная заумная, делов-то…
– Вы что, и впрямь не догоняете, чем они занимаются? – удивленно подняв брови, спросил Буранов.
– Все мы догоняем! Не один ты такой рассудительный! У нас в армии поумнее тебя ребята служат!.. Стравливают они людей, вот чем занимаются! Упрощают себе задачу!
Подросток несколько раз моргнул и перевел взгляд на Пимкина.
– Николай Сергеевич, у вас в штабе правда думают, будто плазмоиды метят людей, чтобы настроить одних против других?
– Аналитики пришли именно к такому выводу, – слегка смутившись, ответил генерал. – Было, конечно, еще несколько довольно шатких версий…
Буранов так вытаращился на него, что Пимкин нахмурился и надел очки, не зная, что сказать.
– Увольте к едрене фене всех своих экспертов, аналитиков и прочий плебс, если они не могут сопоставлять элементарнейшие факты и делать очевиднейшие выводы! – резко сказал Андрей.
– Слушай, парень, – навис над ним крючковатым носом командующий ВВС, – ты нам мозги хорош парить! Сам говорил, гений доморощенный, что плазмоиды гораздо древнее нас, что они намного превосходят человека в развитии, что у них совсем другая логика! Как тут понять, чего им надо, если один необъяснимый поступок следует за другим?
– Поступки нелепые, согласен. Но цель-то – яснее ясного!
– Да ты что? Ну так просвети, чего эти огненные колобки хотят?
– Это же тривиально! Они попросту кого-то ищут среди шести с лишним миллиардов людей!
Оба военных замерли с раззявленными ртами, из которых вырывались клубы пара.
– Это идиотизм какой-то, – наконец произнес Пимкин. – Если раса намного обогнала нас в эволюции, то для них должно быть легче легкого…
– Да они же нас не различают! – почти прокричал Буранов. Вдруг он осекся и сглотнул. Потом на тон ниже спросил: – Вы и этого до сих пор не поняли?
Военные стояли, как каменные изваяния.
Буранов нервно хихикнул и вдруг закатился в припадке истерического смеха. Находившиеся поблизости офицеры, спецназовцы и техники стали оборачиваться, с любопытством наблюдая, как создатель принципиально нового типа вооружения ржет на весь ангар.
– Отставить! – гаркнул Пимкин на распоясавшегося протеже.
Андрей прыснул еще несколько раз, потом замолчал, вытер глаза и поудобней перехватил ноут. Серьезно сказал:
– Николай Сергеевич, плазмоиды ищут каких-то людей. Не имея возможности различать нас, они сначала хотели просто уничтожить всю цивилизацию, чтобы, так сказать, наверняка. Но потом что-то остановило их. И они принялись метить нас, чтоб в конце концов вычислить нужных особей. Я понятия не имею, как они узнают, что это именно те, кто им нужен…
– Но кто же это?
– Не знаю. Это ваша забота – выяснять. Мое дело – подсказывать.
– Так подскажи!
– Они боятся тех, кого ищут. Вот из-за чего и загорелся весь сыр-бор.
– Да уж… загорелся на славу, – невесело произнес генерал, поднимая взгляд на плазмоида, продолжавшего безучастно висеть над аэродромом.
Командующий ВВС тоже хотел что-то сказать, но в это время к ним подошел министр обороны со свитой из нескольких высокопоставленных чиновников и военных.
– Господа, здравия желаю! – поприветствовал он генералов. – Все готово к началу операции «Равновесие»?