Племя вихреногих. Книга 2
Шрифт:
— Ребята, давайте решать, что делать с пленными, — наконец сказал он. — Нельзя их столько связанных держать…
— А что тут решать? — Акмай хмыкнул. — Поднесем их Червю — и все дела. Ему, знаешь, пофиг, кого жрать. А они вполне это заслужили.
Не такой уж он и добрый, подумал Димка. Точнее, совсем даже не добрый. Про Червя я тоже уже слышал. Причем, от ребят, которые видели его своими глазами. И едва не рехнулись от ужаса, потому что ЭТО — что-то совсем уже потустороннее, не то ожившая галлюцинация, не то какая-то запредельно жуткая инопланетная тварь…
— Нет, Червю нельзя, — вдруг резко сказал Асэт. — Червь с каждой сожранной душой становится сильнее. А в Хорунах его сила стократно умножается. Мне Олаёец рассказывал. Если их Червю скормить — он наверняка освободится.
— И что? — спросил Димка. Но на душе у него стало получше — всё же, скармливать людей, пусть и конченых гадов, какой-то инопланетной мерзости ему ну совершенно не хотелось.
Асэт пожал плечами.
— Проползет через весь мир к Надиру. Пожрет его. И всё.
— Да врет твой Олаёец! — возмутился Акмай.
Асэт хмуро взглянул на него.
— Нет. Не врет. Он сам того боялся. И подношения Червю… ограничивал. Насколько получалось.
Димка не знал, куда повернула бы эта дискуссия и чем закончилась — то есть совершенно — но тут он краем глаза заметил выходящие из леса фигурки…
* * *
Мальчишка быстро повернул голову. Первое, что бросилось в глаза — удивительно чистый золотой цвет кожи вышедшего первым парня, одновременно яркий и насыщенный, очень резко выделявшийся на фоне темной зелени. Лишь в следующий миг он заметил остальных — каких-то совсем незнакомых рослых светловолосых ребят в туниках из шкур и в чем-то вроде сапог. А среди них… среди них…
— Ребята, там Макс! — Димка вскочил и помчался вниз по лестнице, едва не свернув себе шею…
* * *
Но, спустившись с пирамиды, Димка натурально увяз в толпе бывших рабов, на разные голоса требующих от него и того, и другого, и десятого — в основном, Ценных Указаний относительно дальнейшей жизни — и пробился к воротам, когда гости уже входили в них. Теперь, вблизи, стало видно, что их путь сюда был ой как непростым — одежда вся драная, лица осунулись, оружия можно сказать и нет — лишь какие-то явно руками сломанные палки, многие вообще ранены… Но вот духом гости явно не пали — на худых, волчьих каких-то лицах упрямо блестели синие глаза. Да уж, упорные товарищи, и смотрелись они тоже сурово, — только вот волосы, стянутые в пучок на макушке и пропущенные через резные костяные трубочки, портили впечатление. Особо разглядывать их Димка, правда, не стал — сразу бросился к Максиму и заключил его в объятия.
— Макс! Живой, черт! — в избытке чувств он даже похлопал друга по спине. Максим смущенно вывернулся. Димка хотел задать ему примерно миллион вопросов — но тут вокруг вдруг повисла внезапная, недобрая совсем тишина. Он удивленно повернулся.
Сквозь толпу пробился хромающий Льяти — и на него очень пристально смотрел вождь, наверное, незнакомцев. Очень, очень нехорошо смотрел — верхняя губа подергивалась, непроизвольно приподнимаясь, из груди рвалось едва ли не волчье рычание. Льяти же, напротив, стремительно бледнел. Вид у него был такой, словно он увидел привидение.
— Что… — наконец выдавил из себя Димка.
Светловолосый парень покосился на него, потом вдруг вскинул правую руку, указывая на Виксена так, словно в ней был зажат пистолет — Льяти даже дернулся.
— Я, Верасена, вождь племени Воронов, обвиняю этого человека в воровстве! — слова хлестнули, как кнутом.
— Да что это за нафиг… — начал Димка. И тут же вспомнил — Льяти сам рассказывал им, как спер ключи от Ключа у Верасены. А ведь, как известно, обезьяна всегда приходит за своим черепом…
— Да ты сам их стащил! — возмущенно заявил Льяти, всё же несколько опомнившись.
Этого Верасена уже не выдержал, быстрым, упругим шагом пошел к Льяти. Остановился в шаге перед ним, буквально прожигая взглядом. Льяти аж моргнул, но не дрогнул.
— У тебя нет Чести! — эти слова Верасена буквально выплюнул в лицо обалдевшему Льяти. И тут же, размахнувшись, влепил ему оглушительную пощечину. Но такой мощи, что Льяти развернулся и плюхнулся на четвереньки. Димка помчался к гостю.
— Ты что творишь, гад!..
Но Верасена даже ухом не повел. Льяти повернулся, сел на попу, глядя на него… но подняться уже не пытался — вождь стоял всего шагах в двух. Лицо у Льяти вдруг запылало — правда, лишь с той стороны, на которую пришелся удар, глаза стали совершенно квадратными. Полное обалдение столь отчетливо хлестало из них, что Димке страшно захотелось треснуть Верасену по башке… просто за такое отношение к его другу… и он, наверное, треснул бы… но тут к ним подбежали ребята.
— Что за черт?! — спросил Сашка, обращаясь сразу ко всем.
— Этот человек — вор, — повторил Верасена. Он не отводил пылающего взгляда от лица Льяти. — Он украл то, что принадлежало мне и моему племени по Чести и по Праву! Украл то, что могло принести свободу всем нам!
Все замерли — обвинение было более, чем серьёзное. Верасена, между тем, явно счел вопрос объяснений исчерпанным.
— Зачем ты украл ключи? — он нагнулся к Льяти. — Зачем?!
Льяти попытался что-то сказать, но не смог — от обалдения губы у него прыгали. Верасена размашисто шагнул к нему, пнул его сапогом в грудь — скорее, просто толкнул, но так, что Льяти опрокинулся на спину — и наступил на горло. Буквально. Не всем весом, конечно, — иначе Виксену тут же пришел бы конец, — но так, что Льяти выпучил глаза и схватил его за щиколотку… с тем же успехом он сейчас мог бы стараться сдвинуть стальную колонну. — Зачем? — повторил Верасена. Уже безо всякой угрозы, со скучным отвращением… которое сейчас пугало сильнее самого дикого крика…
Димку продрал мороз. Буквально — все волоски на теле встали дыбом. Он и представить не мог что-то подобное. Сейчас Верасена с его костяной трубочкой на макушке совсем не был забавным. Он был СТРАШНЫМ. Способным раздавить горло человеку, как сам Димка, бывало, давил ботинком слизняков. С теми же самыми чувствами, не больше и не меньше. Льяти, впрочем, тоже это… прочувствовал. Органолептически, так сказать.
— Я Ключ хотел взять, — выдавил он. — И почти взял. Целую минуту руку в Огне Испытания держал. Мне шаман сказал, что мой он…