Пленница генерала драконов
Шрифт:
Это Райгон.
Первой мыслью проносится: он узнал, что я без разрешения вышла из комнаты и теперь ищет, чтобы наказать! Но нет. Не похоже, чтобы его волновало что-то, кроме алтаря и портретов предков на стене.
Потом Райгон делает кое-что уж совсем необычное: он опускается перед алтарём на одно колено и склоняет голову. В неясном свете свечей я вижу чёткий профиль дракона, как он сдавливает пальцами переносицу, как дёргается его плечо.
Время идёт, а я боюсь пошевелиться и чем-то выдать своё присутствие.
Смотрю во все глаза
— Отец, — слышу его надтреснутый голос. — Столько времени потратили… на что? На проклятые ссоры, ругань, гордыню, ненависть, зависть… Глупые обиды вместо важных слов. Думал, успею когда-нибудь потом. Думал, впереди тьма тьмущая времени. А оказалось... Теперь тебя нет. А ведь я столько не успел сказать тебе. Самое важное… Проклятье.
Смотрю на Райгона, и не узнаю. Он ли это? Каменная глыба, в чьих глазах лишь чёрная ненависть и тьма, выходит, умеет чувствовать? Выходит, он чувствует то же, что и я? Выходит, я ошибалась на его счёт?
Не может человек в такой ситуации лгать. Его душа так же болит и стремится к старому лорду, как и моя. Мы думаем одинаково, мы похожи. Вижу его настоящим: ранимым, скорбящим, остро чувствую и разделяю его боль.
Поддаюсь внутреннему порыву, поднимаю юбки и делаю шаг вперёд, покидая своё укрытие.
Райгон резко вскидывает голову, моментально оказывается на ногах и хватается за рукоять меча:
— Кто здесь? — в его опасном рычании нет и следа недавних эмоций.
Выхожу из темноты в танцующие отблески свечей, освещающих пространство вокруг алтаря:
— Это я.
Замираем друг против друга. Райгон неподвижен. Напряжён и по-прежнему сжимает меч, будто в любую секунду готов разрубить меня пополам.
Я не вижу его лица, потому что дракон стоит против горящих на алтаре свечей. Тихо шипит и трескает фитиль на одной из них. Пахнет воском. Во рту солоноватый привкус слёз.
Надеюсь внутри себя, что не сделала роковую ошибку, выйдя из тьмы на свет.
— Что ты здесь делаешь? — в его грубом рычании нет и следа недавней нежности и скорби.
Неужели, всё это мне лишь привиделось? Сама придумала, сама поверила?
Не спешу с ответом. Тщательно его обдумываю, подыскиваю осторожные слова. Останавливаюсь на расстоянии нескольких шагов.
— Я спросил, — рычит дракон, глядя на меня с привычной ненавистью, чеканя каждое слово, — что ты здесь делаешь? Кто тебя выпустил? Кого следует выпороть за нарушение приказа?
Всё как раньше, и в то же время совсем иначе.
Его ярость, гнев и угрозы сейчас на меня не действуют. Перед глазами другой Райгон. Тот, кого я видела несколькими минутами ранее. Настоящий. Тот, который ПОНИМАЕТ — теперь я точно это знаю — что я чувствую, потому что сам чувствует то же самое.
Всепоглощающую и грызущую изнутри тоску.
Поворачиваю голову и смотрю наверх, туда, откуда высоко в стене на нас взирает со спокойным достоинством и безграничным терпением старый дракон.
Я не могу больше держать всё это в себе. Мне необходимо, жизненно важно с кем-то разделить эту боль, найти понимание, помочь пережить другому и чтобы мне тоже помогли. Ведь вместе всегда легче, чем поодиночке!
— Я скучаю по нему, — шепчу, нервно раздирая оборку на платье.
Высеченный в камне портрет старого лорда расплывается перед глазами из-за пелены слёз. И я рада, что можно не сдерживаться.
Передо мной враг, который ненавидит меня всей душой и использует всякий повод, чтобы больнее ударить.
Но Райгон единственный, перед кем я всегда была собой, не рисовалась и не старалась казаться лучше, чем есть на самом деле. Вот и сейчас мне не стыдно показать ему слёзы, покрасневший от слёз нос и распухшие глаза.
— Мне не хватает его очень, очень сильно, — голос словно чужой, дрожащий и хриплый. — Если бы он только знал, как он мне нужен. Он был для меня всем: примером, идолом, отцом, хотя последнее и злит тебя до трясучки — плевать! Слышишь? Родного отца я бы не любила сильнее, чем его, нравится тебе это или нет! Мне жаль, очень жаль что… его больше нет…
Райгон смотрит на меня во все глаза. Молчит.
Прячу лицо в ладони, стараясь унять дрожащие плечи. Делаю несколько шагов вперёд, не глядя, просто иду к нему навстречу. Врезаюсь в его каменную грудь, обтянутую грубой тканью чёрного генеральского мундира. Упираюсь в неё лбом.
Я не думаю о том, как это смотрится со стороны. Я не думаю о том, что может сделать разъярённый дракон, чьё личное пространство так внаглую нарушила человечка.
В прошлый раз, когда я пыталась обнять его при встрече здесь же, в этом ритуальном зале, он поволок меня в подземелье. И сейчас, вероятно, мне грозит нечто подобное, или даже хуже.
Ну, и пусть. Зато я была честной перед самой собой и перед старым лордом, чья душа наблюдает за нами из вечности.
Так и стою, уткнувшись лбом в каменную грудь дракона.
Глупая. С чего вообще взяла, что он способен на сочувствие? Ведь Райгон давно сказал и всегда повторяет при первой же возможности, что он мне не брат, и никогда им не будет.
Я прошу от него невозможного. Того, чего он никогда не сможет дать. Ненависть к человечке и презрение к рабыне не позволят ему сделать это.
Ну, всё, довольно унижений. Так и не получив сочувствия и поддержки, заставляю себя успокоиться, глушу всхлипы. Представляю, как ему противно всё это. Так, ну, всё.
И ровно в тот момент, когда я пытаюсь сделать шаг назад, чтобы отойти, на талии смыкается стальной капкан мужских рук. От неожиданности я даже замираю поначалу. Не могу поверить, что это происходит наяву — Райгон обнимает меня. Меня!
Впервые в жизни. Сейчас.
Не двигаюсь, пытаясь прислушаться к ощущениям. Я почему-то думала, что буду чувствовать примерно то же, что чувствовала в объятиях старого лорда — спокойствие и отеческую заботу.