Пленница генерала драконов
Шрифт:
Но мы не там.
Мы здесь, на бренной земле, среди мелких страстей, низких поступков и похоти. Легко быть благородным и правильным в спокойном равнодушии. Легко хладнокровно крошить гаргулий, с холодной головой просчитывать тактику боя и разгром противника.
Легко сжать зубы и терпеть, когда сквозь плоть проходит холодная сталь или когти красных драконов, с которыми у нас вечная война, и мира никогда не будет.
О, всё это легко.
Много легче, чем то, что приходится разгребать сейчас с Аурэлией.
Прикрываю
Когда всё началось? Давно. Память стремительно отматывает дни назад, в беззаботное детство.
Аурэлии и Вайету по восемь, мне одиннадцать.
Отец активно взялся за воспитание Аурэлии и старательно лепит из неё леди. Красивые платья, причёски, уроки танцев, истории, арифметики, игры на арфе.
Она словно куколка. Безупречная. Идеальная. Всеми любимая и любящая в ответ тоже всех. Кроме меня. Откуда знал? Просто знал.
Она всегда смотрела на меня как на табуретку, стол или дворового пса. Хотя нет, пожалуй, даже на пса она смотрела с большим интересом, а иногда даже подкармливала его и трепала за ухом. Совсем другое дело — Лингерли.
Как сейчас помню тот день, когда пробрался к ней в комнату, позвать сбегать тайком за ульдеей, пока у отца гости и ему не до нас. А там они с белым драконишкой. Строят замок из кубиков, играют вязаным зайцем и куклой в принцессу и принца и мило щебечут. Семья у них, видите ли. Любовь.
Аурэлия кривит губки и отмахивается от меня, никуда она не пойдёт, она будет играть с Вайетом. И вообще, у них скоро детки появятся — крашенные деревянные фигурки медведя, волка и зайца.
Разнёс к гаргульей срани весь замок, а принцу-зайцу оторвал башку. Сквозь летящие по всей комнате хлопья белой ваты наблюдал, как Лингерли трусливо жмётся за кровать, пока мы с Аурэлией дерёмся до царапин и крови. Конечно, когда прибежали взрослые, мне влетело.
«Ненавижу тебя! Ненавижу! Отстань от меня! Не приходи никогда! Хочу жить с Вайетом, хочу, чтобы он был вместо тебя! А ты пошёл прочь! Ненавижу!»
Её визг, бьющееся в истерике тельце, которое с трудом удерживал отец, взлохмаченные волосы, лицо в разводах слёз долго стояли в ушах и перед глазами.
После того случая на смену хрупкой дружбе пришла холодная ненависть, которая с годами только росла и крепла.
Я всякий раз указывал человечке на её место и старался задеть.
Аурэлия была умнее: она меня игнорировала. Прекрасно знала, как меня это бесит. Как из-за этого злится на меня отец и как жалеет её. А может быть, ей действительно было всё равно — теперь я легко в это верю.
И чем больше она меня не замечала, тем обиднее становились мои нападки — чтобы заметила.
Её детская влюблённость в ссыкуна Лингерли люто бесила.
Человечка. Рабыня. Недостойная
Ненавидеть оказалось много проще, чем любить. И не стараться понравиться.
Ещё здорово помогли военная академия и служба в армии. Они неплохо отвлекали, помогали не думать, не вспоминать. С полной отдачей крошить гаргулий и красных драконов, выстраивать хитроумные военные кампании и дерзкие вылазки.
И быстро продвигаться наверх в военной карьере. Доказывать себе и всем вокруг, что это я — лучший. Я! А не какой-то белый ссыкун и дохляк.
И всё это работало, ровно до того момента, когда не появилась реальная опасность — потерять её навсегда.
И вот теперь ненависть бесполезна. Казалось бы, теперь-то и нужна любовь. Вот только, как выяснилось, для неё уже слишком поздно.
И мы снова в замкнутом круге, из которого не выбраться.
Она никогда не полюбит. А я никогда не отпущу. И мы возвращаемся к тому, с чего начали.
Если Аурэлия не хочет быть со мной добровольно — я привяжу её силой. Брачные узы крепче рабских браслетов.
Убираю руку в нагрудный карман и достаю маленькую деревянную коробочку, которая кажется игрушечной в моих руках. Крышка с лёгким щелчком откидывается наверх. Внутри фамильный перстень из лунного золота с крупным чёрным бриллиантом в окружении прозрачных, как слеза, бриллиантов поменьше.
После смерти матери он хранился в сокровищнице горных гномов — самом надёжном месте во всей империи. И вот сегодня я забрал его.
Я не стану просить её руки, потому что знаю заранее: откажет. Я просто надену ей это кольцо после того, как всё случится. Брачная церемония будет простой формальностью. У Аурэлии не будет выбора.
Да, неправильно. Криво. Наоборот. Но лучше так, чем навсегда её потерять.
Прячу кольцо, разминаю шею, разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лестнице вниз.
Ужинаю снова один, быстро и не чувствуя вкуса еды. Отбрасываю салфетку и встаю из-за стола. Быстрым шагом, перепрыгивая через две ступени, поднимаюсь наверх, в свою комнату.
Тёплая ванна после долгого полёта — то, что целитель прописал. Расслабляет и помогает поймать нужный настрой.
Малейшие сомнения в правильности задуманного исчезают, стоит закрыть глаза и представить Аурэлию. Яркие образы встают перед глазами, словно наяву. Сочные ягодные губы, манящие и мягкие. Нежная кожа бедра, аккуратная грудь, которую видел лишь мельком, когда лечил её спину. И та картинка с тех пор не даёт покоя.