Пленник королевы фей
Шрифт:
В мире Дженнет Холл девушки не отправлялись в путешествие в одиночку, если только не на почтовой карете на свой страх и риск. В мире Дженнет Холл женщины оставались дома и ждали возвращения своих родных и близких. В ее мире иное просто было не принято, и лишь в романах иногда можно было прочесть о бесстрашных путешественницах и обездоленных сиротах, которые на свой страх и риск покидали дома ненавистных опекунов, чтобы бежать, куда глаза глядят — и в первом же встречном найти благородного рыцаря, защитника и друга. Здесь все было не так. Она была одна. Она была обычная девушка, немного знающая немецкий и еще меньше французский язык и умеющая играть на фортепьяно, печь пироги и вышивать гобелены. Она не изучала право, не читала никаких книг, кроме
— Идем, — вздохнула она.
Пока радостно запищала, носясь среди высокой травы и время от времени криками зовя девушку за собой. Подобрав подол платья, Дженнет зашагала напрямик через луг.
— Ну, и куда ты направляешься? — феечка опять зависла в воздухе, смешно скрестив ручки и ножки.
— Вперед.
— А почему не по тропинке?
Дженнет с удивлением огляделась по сторонам и заметила появившуюся откуда-то утоптанную тропу. Не узкую стежку, а настоящую тропу, по которой, наверное, можно было бы идти вдвоем. Тропа шла вдоль опушки, но ярдов через пятьдесят сворачивала, устремляясь в луга. Девушка зашагала по ней, но вскоре была опять вынуждена остановиться, привлеченная криками своей крохотной спутницы. Недоумевая, в чем дело, она оглянулась — Пока бежала по тропинке, протягивая ручки:
— Подожди! Подожди меня, подружка!
— Что случилось?
— Я устала, — заявила феечка, подбегая и хватая ее за подол платья, чтобы удержаться на ногах. — Возьми меня на ручки!
Дженнет ожидала, что ей придется взять Поку на руки, как кошку, но она ошиблась. Феечка проворно взобралась девушке на плечо и уселась там, весело болтая ножками и с любопытством вертя головой.
В конце концов, эта смертная устала и заснула, устроившись прямо на траве под каким-то кустом. Но Поке не сиделось на месте. Ну и слабаки эти смертные! Всего-то шагали до самого заката и потом еще немного в темноте, по ночной прохладе и тишине, слушая песни цикад и лягушек! Ночь такая прекрасная! Иди и иди себе! Нет, эта смертная начала спотыкаться, потом стала идти медленнее и совсем остановилась. Мол, у нее устали ноги, она ничего не видит и очень хочет спать. Пока с удовольствием нашла бы, что ей ответить, но смертная уснула слишком быстро и, скорее всего, не расслышала слов феи. Оставалось лишь покачать головой. Подумать только, эта девица желает сразиться с самой Мэбилон за жениха! А у самой ни силы, ни ловкости, ни отваги, ни каких-либо полезных для волшебницы навыков! Да она и до самого Аваллона не доберется, по дороге свалится! И, конечно, проиграет сражение. Сказать по правде, Поке было ее даже жаль.
Самой фее на месте не сиделось. Слишком долго пробыла она взаперти, слишком насиделась на одном месте, чтобы теперь просто так коротать самые прекрасные — ночные! — часы возле какой-то смертной. Жизнь так прекрасна! Вокруг столько всего интересного! И, само собой, надо оповестить родных и друзей, что она снова с ними! Пусть готовятся к встрече!
Но сначала надо было распрощаться с этой смертной. Обычаи предписывали фее исполнить хотя бы одно желание своей спасительницы. А эта смертная хочет встретиться с самой королевой фей…
— Вот как?
Пока вздрогнула. Она не так уж часто пугалась — намного реже, чем ее подруги и сестры — но тут ее пробрало мелкой противной дрожью. Рядом кто-то был. Кто-то, кого фея не могла почувствовать. Но разве такое бывает? Она зачерпнула горстями окутывающую ее ауру, плеснула, наблюдая, как мелкие золотистые пылинки рассыпаются радугой. В одном месте они осели чуть плотнее, словно облепив невидимую для феи фигуру.
— Не старайся! — тень шевельнулась, и искорки потухли. Все, до единой. А голос переместился в сторону. — Ничего у тебя не получится.
— Да я просто так. По привычке! Много ее у меня скопилось, вот и рассыпаю…
В доказательство Пока начала разбрасывать ауру горстями во все стороны, стараясь нарочно рассыпать ее неравномерно.
— Я так запылилась… просто ужас какой-то! — бормотала она. — Думала, еще сто лет — и до ушей зарасту! — фея помотала головой, и с ее волос во все стороны полетели пылинки.
— Не старайся заговорить мне зубы, — послышался холодный голос. — Учти, я вижу тебя насквозь… Кто эта там? Смертная?
— Где? — прищурилась Пока. Подлетели поближе к кустам, рассматривая спящую девушку с преувеличенным вниманием. — Надо же! А я и не заметила… И что она здесь делает?
— Тебе лучше знать.
— Н-ну… Может быть, отдыхает? — невинно предположила Пока. — Спит… Смертные иногда спят просто так. Смешные…
— Вижу, что спит! — в голосе послышались гневные нотки. — Откуда она тут взялась?
— Сама не знаю, как это получилось, — феечка развела руками. — Я тут ни при чем! Я просто пролетала мимо, решила остановиться и отряхнуться после долгого заточения…
— …из которого тебя кто-то освободил, — безжалостно перебил голос. — Освободил до того, как закончился срок твоего наказания! В нарушение всех правил!
— Ой, да проку в этих правилах, особенно если их не знаешь! — отмахнулась Пока. — Их столько — не то, что смертным, и нам запомнить трудно!
— И, тем не менее, ты была наказана. А за попытку увильнуть от наказания тебя ждет еще большая кара!
Пока почувствовала себя неуютно. Не то, чтобы она раскаивалась в содеянном — она вообще не знала, что такое раскаяние и искренне недоумевала, за что на нее в первый раз разозлились родичи и друзья! — но возвращаться обратно в дупло и на сей раз безо всяких условий… Такое времяпрепровождение ей не нравилось. Просто сидишь, зарастая пыльцой-аурой и время от времени впадаешь от скуки в оцепенение. Все, что угодно, только не это!
— Все, что угодно? — ворвался в сумбурные мысли Поки вкрадчивый голос.
— Все!
— Тогда расскажи мне все об этой смертной!
— Ой, да тут и рассказывать-то нечего… Не знаю я ничего! Просто пролетала мимо и… Ай!
Ее подбросило вверх. Пока закувыркалась, тщетно пытаясь расправить крылышки, отвыкшие от полета за долгие годы заточения, и влетела прямиком в паутину. Еще миг назад ее здесь не было — и вот она, растянулась между ветвей. Феечка забилась, прилипая к толстым нитям. Некоторые ей удалось оборвать, но прежде, чем она освободилась, появился сам владелец ловчей сети. Вернее, владелица. При виде огромной толстой паучихи, черной, с алыми глазами и белым знаком на брюшке, Пока оцепенела. Взгляд всех восьми глаз паучихи был разумен.
— Ой…
Одно стремительное движение брюшка — и вылетевшая из него липкая нить опутала щиколотки феечки.
— Ты скажеш-шь мне, кто эта с-смертная, — прошипела паучиха, не спеша подтягивая жертву ближе.
— Не знаю я… — заныла Пока. — Отпустите, госпожа! Я просто мимо…
— Ты с-сидела в заточении, пока она не ос-свободила тебя, — паучиха стала медленно подтягивать свою жертву к жвалам, выбирая нить. — Ты не можеш-шь не знать, кто она такая…