Пленник волчьей стаи

Пшонкин Юрий Александрович

Так закончился первый день у семейного очага. Ниче­го, что спать они легли в маленький шалашик, наскоро сооруженный женатым человеком Атувье. Ничего, что вместо шкур жена набросала на землю траву и ветки кедрача. Они были еще очень молоды, полные сил, и сердца их стучали согласно. А сердца стучат согласно только у любящих и любимых.

* * *

Атувье проснулся вместе с птицами. Можно было и еще поспать, но он стряхнул мягкие, ласковые объятия сна, выбрался наружу. Надо было думать о еде. Еда ря­дом — в реке.

Над рекой еще дремал туман. Он заполз и в лес, в кус­тарник. Предрассветную тишину будили звонкие хлопки охотившихся на зорьке гольцов

и хариусов. Рыбу на завт­рак Атувье мог наловить и вчера, но, как настоящий жи­тель этой суровой, но богатой земли, он предпочитал есть свежую рыбу. Разве трудно сходить к реке, чтобы поймать свежую?

Река, еще мутная, ходко бежала к морю, волоча на себе кусты, деревья. Река сама брала их, подмывая глинистые берега.

Как и вчера, Атувье быстро наловил хариусов и голь­цов.

После завтрака Атувье и Тынаку принялись ставить остов яранги. Дело это хоть и простое, но требовало внимания, старательности. Жерди-столбы Атувье загото­вил гораздо толще, чем для обыкновенной яранги. Его яранга не будет покрыта рэтэмом из продымленных оленьих шкур. Нет шкур. Зато есть другое. Он решил построить ярангу, как строили свои чумы-юрташки бере­говые люди. У них там тоже нет шкур, но есть трава и земля.

Одному Атувье трудно бы пришлось. Тынаку хоть и слабая, но помогала хорошо. Сначала они установили две жерди, наклонив их друг к другу. Потом дело пошло быстрее, однако времени ушло немало, прежде чем остов их будущей яранги был установлен, закреплен. Теперь надо было готовить кровлю. Атувье взял топорик и при­нялся вырубать ровные дольки дерна, а Тынаку рвать осоку. Дерн и трава заменяли береговым людям-нымыланам шкуры оленей. Оленный человек Атувье решил последовать их примеру. Он видел яранги нымылан на берегу Охотского моря, когда отвозил с Киртагином к священной пещере на маленьком острове дары духам- охранителям от жителей стойбища Каиль.

До самого вечера заготавливали они кровлю для яран­ги и все равно не успели. Еще половина дня ушла н а заготовку дерна. Тынаку сильно порезала руки о злую траву-осоку, но она ни разу не пожаловалась Атувье, Женщины Севера терпеливы.

Атувье только два раза отрывался от работы — ловил рыбу для еды.

Черная спина тоже не бездельничал — охотился на зайцев и полевок.

Наконец возле остова выросли две горки — дерна и травы. Можно было начинать укрывать жерди-«ребра». Тынаку готовила жгуты из осоки, Атувье укладывал их на жерди. Когда остов был укрыт травяным рэтэмом, Атувье принялся старательно укладывать поверх него дерн, чтобы тепло держалось в яранге, чтобы вода не по­падала внутрь.

Поздним вечером яранга была готова. Небольшая, неказистая, она все же очень понравилась, молодым. «Ничего, когда-нибудь и у нас будет настоящая яранга, покрытая оленьими шкурами,— думал Атувье, обходя свое жилье. — Я найду тропы поднебесных оленей, я набью медведей. Ничего, что свой семейный очаг я разве­ду в земляной яранге. Добрые духи помогут нам. Я при­несу им богатые подарки».

Ему очень хотелось верить в хорошую жизнь, верить в добрых духов.

Пока он осматривал ярангу, Тынаку настелила внутри веток кедрача, натаскала туда травы.

— Атувье,— сказала она,— постель готова, принеси что-нибудь под голову.

Атувье кивнул, пошел на берег. По берегу валялось много плавника. Он выбрал небольшой обрубок не очень толстого дерева, принес его. Тынаку положила дерево к самой стенке. Оленные люди под голову всегда клали бревнышки. Уставшие, но очень довольные собой моло­дожены легли спать.

Пошел дождь. Крупные летние дождинки стучали по земляной кровле, убаюкивали.

— Как хорошо, что мы успели построить ярангу,— прошептала Тынаку.

— Да, успели,—ответил Атувье.—Без тебя я долго бы строил.

* * *

Наступило время светлых ночей, одна заря встреча­лась с другой. Солнце, словно соскучившись по этой мол­чаливой, красивой земле оленных людей, не скатывалось за хребет, а только слегка присаживалось на него и снова выплывало вверх. Зелено-голубая земля чаучу была на­полнена радостной жизнью.

Атувье мало спал, вставал с птицами. Много дел ожи­дало его рук.

Когда покончил с устройством яранги, принялся гото­вить оружие — лук, стрелы, копье. Лук сделал быстро: нашел толстый изогнутый сук кедрача, срезал его, ошку­рил и соединил концы палки ниткой-сухожилием. Зато со стрелами пришлось повозиться. Для стрелы нужны острый наконечник и оперение. Перьев он набрал быст­ро — птиц кругом летало и плавало много. Для наконеч­ников стрел нужны были твердые камни-заготовки, тон­кие и плоские. Таких готовых наконечников на берегу не валялось. В детстве у него был свой лук, свои стрелы. Сам их делал из рога оленя, из кусочков моржового клыка — у отца имелись молоток, напильник и маленькая наковаленка. Все его товарищи тоже сами делали себе луки и стрелы. Но здесь у него не было ни оленьего рога, ни моржового клыка, ни молотка. Один топорик и много-много гладких камней. Однако он все же нашел крупный камень-кремень и обушком топорика сумел ско­лоть горсть заготовок. Потом долго и осторожно обкалы­вал тем же топориком каждый камешек, придавая ему форму наконечника. Целых длинных два дня трудился Атувье над камешками. На десять стрел наготовил нако­нечники. Затем нарезал ровных сухих палочек и стара­тельно их очистил от коры, состругал до нужной толщи­ны. Вырезав на одном конце палочки выемку-гнездо для наконечника, он вставлял туда камешек и туго обвязывал выемку жилкой. Легче всего было с оперением стрелы. Наготовив стрел, Атувье тут же пошел охотиться на уток.

Черная спина радостно поспешил за хозяином.

В детстве Атувье считался метким стрелком из лука. Он мог сбить утку на взлете. Иногда после неудачного выстрела стрела улетала, падала в воду. Жалко было терять стрелу, но Атувье не горевал — в яранге отца мог сделать новую. Сейчас нельзя терять стрелы. Прежде чем начать охоту, он опробовал лук и стрелы и остался дово­лен собой — далеко летели его стрелы, достигая цели. Не зря он в детстве не расставался со своим луком, не зря долгими зимними вечерами строгал палочки для стрел, вытачивал наконечники.

Опробовав лук, Атувье направился через лес в тундру. У птиц наступила линька, стрелой можно без труда дог стать жирного, неповоротливого гуся. Неожиданно где-то рядом послышался треск. Кто-то напролом шел к реке. «Медведь»,— опешил Атувье и затаился. Возле ног замер и Черная спина. Приглядевшись, Атувье и впрямь увидел в сумерках леса хозяина — огромного медведя, спешив­шего к реке. Видно, здорово проголодался кайнын, рыбы захотелось. Когда стихли шаги медведя, Атувье опустил лук, сердце у него часто-часто билось. «Однако, надо копье делать»,— решил он и пошел дальше.

Ему повезло — на берегу небольшого озера подстре­лил два гуся.

Когда Тынаку поджарила на огне гусей, из кустов вдруг выбежал смешной лисенок. Видимо, запах мяса совсем замутил разум маленького хитреца.

Черная спина при виде гостя встрепенулся.

— Не трожь его,— улыбнулся Атувье. — Он пришел в гости, а гость — это подарок хозяину.

Черная спина снисходительно фыркнул, отвернулся, снова лег на траву.

Тынаку оторвала от гуся крылышко, бросила его лисенку. Тот сначала сиганул в кусты, но голод и дурма­нящий дух мяса заставили его вернуться. Схватив кры­лышко, лисенок убежал.