Пленники белой пустыни
Шрифт:
Ясно, что предметы, лежавшие в галечнике, предназначались для тех людей, кости которых, вероятно, покоились под каменными могильниками.
Джейми посмотрел вниз по склону туда, где оставался Эуэсин, и ещё больше успокоился. Он быстро обошёл все могильные насыпи. Возле одной мальчик нашёл гладко обработанный прямоугольный камень с выдолбленным в нём углублением. Дальнейшие поиски обнаружили ещё три таких каменных «горшка». Джейми прихватил с собой и эти.
По голому гребню кряжа пронёсся сильный порыв ветра и погнал вверх по северному склону струи снежной пыли. Струи переплетались и принимали форму фантастических существ. Джейми невольно вздрогнул, резко повернулся и заспешил вниз к поджидавшему его другу.
— Ну, — сказал Эуэсин. — Что же там такое?
— Думаю, всего лишь место древнего стойбища эскимосов. Всё усеяно странными каменными орудиями и медными безделушками. Я подобрал некоторые из них. Мы можем вечером их рассмотреть, когда вернёмся домой.
Эуэсин не дал себя провести. Он угадал, что это за «место стойбища», и, когда они шагали к своим саням, с лица индейца не сходило угрюмое недружелюбное выражение. На всём остатке утомительного пути к дому мальчик-индеец не проронил ни слова. Разделявшее друзей молчание было напряжённым и тягостным для них обоих.
Когда прибыли на место, в хижине стоял жуткий холод, но скоро в очаге уже весело гудело пламя и готовился ужин. Джейми хлопотал над приготовлением чая и пытался сломать ледок упорного молчания своего друга. Он отлично знал, что Эуэсин всю жизнь слышал разговоры взрослых о привидениях и дьяволах. Индеец был уверен в том, что нечистая сила действительно существует. Двигало ли им суеверие или нет, трудно сказать, но, отказываясь от любых контактов с мертвецами, мальчик только подчинялся законам своего народа. И Джейми понимал, что сделал своему другу неприятность только из чистого упрямства. Стараясь развеять дурное настроение, Джейми высыпал на пол содержимое своей сумки и весело проговорил:
— Давай-ка рассмотрим всё это. Кое-что может оказаться полезным.
Вот этого-то как раз и не следовало делать. При виде предметов, взятых из могил, Эуэсин окончательно помрачнел, лёг на топчан и отвернулся к стене.
— Грабить мёртвых очень нехорошо, — мрачно пробормотал он.
Джейми почувствовал, что между ними выросла невидимая преграда. Это ощущение пугало. Казалось, на него внезапно навалился тяжёлый груз жизни в одиночестве в этом забытом людьми уголке.
Мальчик подошёл к постели и коснулся рукой плеча друга.
— Прости меня, Эуэсин, — проговорил он. — Может быть, ты по-своему прав. Может быть, вокруг нас существуют вещи, о которых мы знаем очень мало; они не любят, чтобы их беспокоили. Я больше не буду так поступать.
Эуэсин повернулся на другой бок и взглянул на Джейми. Неожиданно он улыбнулся.
— Нет! — сказал он твёрдо. — Это я должен просить прощения. Всё из-за стариковской болтовни о привидениях! Ну-ка, посмотрим, что ты там нашёл.
Преграда рухнула. Пугающий разрыв, рождённый первой серьёзной ссорой, исчез. Они в нетерпении склонились над россыпью вещиц, принесённых Джейми.
Эуэсин поднял одну из каменных мисок и внимательно её рассмотрел. Он поскрёб по краю ногтем большого пальца и обнаружил, что камень на ощупь мягкий и напоминает мыло. Эуэсин вертел миску в руках и сосредоточенно думал.
Наконец он заговорил:
— Джейми, недавно вечером ты хотел, чтобы у нас была лампа. Так вот, она уже тут!
Джейми удивился.
— Эта старая вещь — лампа? — спросил он.
— Подожди, — ответил Эуэсин. Он встал и выдернул пригоршню мха из щели в стене, а потом, умело работая пальцами, ссучил нечто похожее на трёхдюймовый кусок верёвки. После этого схватил кусок околопочечного жира, растопил его в сковородке и налил в каменную плошку. Взяв деревянную щепку, мальчик прикрепил к ней свой «фитиль» и опустил его конец в жир лампы. Плавающая в горячем жире щепка поддерживала верхний конец фитиля.
— Вот тебе и освещение, — сказал юный умелец Джейми, который восхищённо наблюдал за работой друга.
Джейми выдернул из очага горящую ветку и передал Эуэсину; тот коснулся ею кончика фитиля. Жирный жёлтый огонёк метнулся вверх, сильно зачадил и начал гаснуть.
— Я должен подровнять фитиль, — сказал Эуэсин. Он придал фитилю форму плоской широкой полоски и снова зажёг его. На этот раз пламя было ровным и почти не коптило. Внутренний вид хижины преобразился, как от прикосновения волшебной палочки. После многих месяцев полутьмы Джейми показалось, что кто-то включил дюжину электрических лампочек. Он сиял от восторга.
— Вот отчего действительно начинаешь чувствовать себя здесь как дома, — сказал он восхищённо.
Эуэсин радостно улыбался собственному успеху. Позабыв о своём страхе перед вещами из могил, он начал рыться в остальных древних предметах. Его особенно заинтересовал один из медных наконечников для стрел.
— Странная форма, — пробормотал мальчик. — Кажется, этот наконечник приколачивали к древку стрелы костяными шипами. Вот в этом шип ещё торчит.
— Как ты думаешь, мы смогли бы изготовить настоящий лук со стрелами? — спросил Джейми.
— Можно попытаться, — отвечал Эуэсин. — Вчера я пересчитал патроны. Осталось только двадцать. Нельзя тратить их на мелкую дичь, а имея лук, мы смогли бы охотиться и на белую куропатку, и на зайцев.
— В первый же подходящий денёк постараемся и соорудим лук, — сказал Джейми, — но не сегодня. Я смертельно устал. Завалимся-ка спать.
Медленно, словно сонные мухи, друзья заползли в спальные мешки, даже не потрудившись погасить маленькую лампу. Через несколько мгновений они уже спали.
Дрова в очаге прогорели, а со стола лился слабый свет огонька, который возродился здесь после сотни лет тьмы. Когда-то женщина-эскимоска, должно быть, очень ценила эту маленькую лампу из мыльного камня и над горящим фитилём из мха готовила пищу для своей семьи.
Теперь лампа снова ожила. И наконечники стрел, которые принадлежали какому-то давно позабытому охотнику из далёкого прошлого, были готовы для новой жизни.
Мёртвые с пустынного, обдуваемого всеми ветрами кряжа оказались добрыми духами. Они сделали подарки живым — людям другой расы, через пропасть шириной в столетие.