Пленники белой пустыни
Шрифт:
Они торопливо поели, заново увязали груз и повернули в западном направлении, туда, где над равниной выступали лишённые снежного покрова склоны каменистых холмов.
Полчаса они двигались без всяких приключений, потом Эйюскимо подняла вверх морду и завыла. Её возбуждение передалось Зубу, собаки налегли на постромки и устремились вперёд со всей скоростью, на которую были способны.
— Они почуяли что-то! — крикнул Эуэсин предостерегающе. — Может быть, олени!
Двигаясь бегом, чтобы не отстать от саней, мальчики настороженно смотрели вперёд. Холмы сомкнулись ещё ближе, и среди серых утёсов открылась небольшая долина, оканчивавшаяся тупиком.
Внезапно Эуэсин метнулся вперёд, ухватился за упряжь и остановил собак.
— В той прогалине впереди что-то шевелится, — обратился он тихо к Джейми. — Приготовь-ка винтовку. Одному придётся остаться здесь и держать собак, другой будет охотиться.
Джейми сделал знак, что всё понял, дослал патрон в патронник винтовки и, низко пригнувшись, побежал вперёд. Он избрал для прикрытия низкую гряду и пробежал позади неё сотню ярдов, прежде чем осторожно высунул голову над её гребнем.
Он успел заметить, как за огромными валунами мелькнуло что-то коричневое. Снова пригнувшись, Джейми побежал к проходу в гряде, скользнул туда и повернул на юг. Он никак не мог сообразить, что же он увидел. Он уже усвоил, как трудно определять расстояние и размеры на зимней равнине. Это нечто с одинаковым успехом могло бы быть зайцем, находившимся совсем рядом, или далёким карибу, но Джейми не имел возможности уточнить и продолжал прятаться.
Теперь он находился у самых холмов, где начались небольшие, крутые кряжи, между которыми лежали запутанные лабиринты из расколовшихся валунов. Джейми не видел ни саней, ни зверя, на которого охотился. Смущённый этим, он остановился перевести дыхание, прежде чем вскарабкаться на один из кряжей, чтобы лучше видеть, и в этот миг услышал далёкий крик.
Казалось, он узнал голос Эуэсина и уловил вой собак, но звуки были слишком слабыми. Может быть, они ему почудились?
Повернувшись, мальчик помчался назад тем же путём, каким пришёл, пока не поравнялся с высокой скалой, на которую ему с большим трудом удалось вскарабкаться. Прижавшись к верху скалы, он глянул на равнину к востоку.
Сани были там — маленькой игрушкой на снегу. На некотором расстоянии от саней виднелась крошечная фигурка Эуэсина, который куда-то бежал.
Позади него на небольшом расстоянии неясно вырисовывалась фигура, при виде которой Джейми ощутил леденящий сердце страх. Это был медведь, и, наверное, мало кому из людей довелось видеть такого. Он был огромен, как бизон, и в соседстве с ним фигурка убегавшего мальчика-индейца казалась ещё меньше.
В ужасе от представившегося зрелища, Джейми почти не заметил двух собак, освободившихся от саней. Собаки преследовали медведя. Мальчик то ли спрыгнул, то ли соскользнул со скалы и, как только коснулся снега, побежал. В мозгу металась одна мысль: винтовка у него, а у Эуэсина лишь бесполезный лук!
Задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем, Джейми бежал так, как никогда не бегал прежде. Один раз он растянулся и сильно ушибся, но мгновенно вскочил и помчался дальше. Его уставшие ноги работали словно ржавые шарниры, от нечеловеческого напряжения подкатывала дурнота, окружающее виделось в каком-то тумане.
Ему казалось, что прошло много часов, прежде чем он перевалил последний кряж и сбежал по его склону. Теперь сани были рядом, в нескольких сотнях ярдов перед ним. Его ушей достиг страшный вопль собак. Джейми смутно различил, что одна из них ранена и тяжело уползает прочь от гигантского зверя, а другая неистовым лаем старается отвлечь на себя внимание чудовища.
Эуэсин кружил и удерживался вне досягаемости медведя.
Джейми попытался крикнуть, но в лёгких возникла такая боль, как будто бы там полно осколков стекла…
У него получилось что-то похожее на кваканье, но этого оказалось достаточно. Эуэсин обернулся, увидел его и прыжками бросился на помощь другу.
Мальчик-индеец подхватил Джейми, когда тот зашатался и упал.
— Винтовка! — пробормотал Джейми, теряя сознание. — Возьми винтовку!
Потом над Джейми сомкнулись гигантские волны темноты; он слабо различил треск ружейного выстрела, за которым последовали ещё три; тьма стала непроницаемой, и все звуки исчезли.
Когда он пришёл в себя, то обнаружил, что надёжно укутан двумя спальными мешками и лежит у весело потрескивающего костра. За кругом света от костра начиналась ночная тьма, а над головой вспыхивало и гасло северное сияние. Его грудь так сильно болела, что он едва мог дышать. Джейми попытался перевернуться на бок.
Что-то зашевелилось, и большой красный язык лизнул его лицо. Это был Зуб; пёс устроился на мешках возле него.
Сидевший на корточках у костра Эуэсин заметил шевеление и поднял голову. Его лицо выразило облегчение. Он широко улыбнулся и проговорил:
— Пора взглянуть на белый свет! Суп варится. Но сперва погляди-ка на новый тюфяк.
Поморщившись от боли, Джейми повернул голову. Под спальными мешками лежал большой ковёр из грубого коричневого меха с волосом таким же длинным, как на его собственной голове. Мех покрывал пространство, равное площади пола в большой палатке. Джейми с изумлением его потрогал.
Тут над ним склонился Эуэсин с «чайным котелком», полным наваристого мясного супа.
— Выпей это. Почувствуешь себя лучше, — предложил Эуэсин бодрым голосом. — Удивительно, что ты остался жив. Так бежать при такой температуре — запросто можно обморозить лёгкие! Как сейчас твоя грудь?
Эуэсин говорил спокойным голосом, но был очень встревожен. Он знал много случаев, когда, наглотавшись ледяного полярного воздуха, люди умирали.
Джейми попытался улыбнуться.
— Болит! — сказал он. Потом спросил: — Что случилось?
Успокоенный тем, что Джейми заговорил, Эуэсин радостно приступил к рассказу о схватке с медведем.
— Так вот, — начал он, — когда ты скрылся из виду, я повёл собак вперёд, желая рассмотреть, что же там происходит. Я шёл впереди саней, когда собаки начали рычать. Подумал, что они просто возбуждены.
Потом Зуб завыл.
Я обернулся, хотел его успокоить — он мог спугнуть дичь, на которую ты охотился.
Тут на расстоянии не более четверти мили я увидел медведя.
Он бежал галопом против ветра: должно быть, почуял запах мяса на наших санях.
Я так перепугался, что застыл на месте. Медведь остановился и поднялся на задние лапы. Собаки пришли в неистовство. Я позвал тебя так громко, как только мог. Медведь захрапел, опустился на все четыре лапы и снова побежал к нам.
Собаки, связанные упряжью, не смогли бы убежать и спастись. Я перерезал их постромки и тоже побежал: надеялся, что медведь остановится у саней, чтобы поживиться нашими припасами.