Пленники чести
Шрифт:
— Но зачем, скажите, вы сделали это? И зачем вы пригласили нас всех сюда? — воскликнул Павел Егорович, с удивлением глядя на хозяина замка.
— Я уже говорил всем, что на то у меня были свои причины. Я хотел посмотреть на своих родных со стороны, избавленный от лжи и лести, в которых так легко утонуть пожилому и несколько сентиментальному человеку, вроде меня. Но дело не только в том, что я старый и взбалмошный безумец, не доверяющий даже самым родным людям, вовсе нет! Дело в том, что я, равно как и Модест Сергеевич, и Никита Ильич, в своё время поклялись покончить со старым злом, что жило на горе, названной по имени самого страшного убийцы в истории наших мест, герцога Валентайна де Копула. Параллельно мы искали нужные сведения в архивах. Никита Ильич и уезжал на несколько дней по моему поручению искать записи в государственном архиве. А когда он вернулся, нашу встречу ранним утром и увидел святой отец, позднее пришедший в замок со своими подозрениями. К счастью, лиц наших он не разглядел. Но, вернувшись к делу, скажу, что никаких полезных сведений мы так и не нашли, и очень волновались до сегодняшнего утра. Признаюсь, для меня до сих пор загадка, как вы смогли выбраться живыми из вампирского логова, ибо я не сомневаюсь, что вы побывали там, и победить…
— Так вы всё знали? — воскликнул Александр Иванович.
— Да, мой мальчик. Мы втроём искали древний священный артефакт, чтобы с помощью него покончить с монстром, но так и не нашли его.
— Вы не поверите, дорогой дедушка, но я нашёл этот артефакт! — радостно произнёс Александр. — Мы с Натальей обнаружили кинжал святого Георгия в доме Ивана Андреевича Коршунова. Именно этот кинжал и положил конец вампиру, не сомневаюсь, убившему и горничную Марту, и Ивана Андреевича Коршунова.
— Невероятно! — изумился Михаил Эдуардович. — Я жажду услышать эту историю!
— Прошу, — мягком голосом заговорила Наталья, — дядюшка, я просто умоляю вас, позаботьтесь о несчастной вдове господина Коршунова! Она так страдает!
Господин Уилсон при этих словах сделался мрачным.
— Несчастный Иван Андреевич! — произнёс он. — Много лет мы вместе искали средство воспрепятствовать пророчеству о том, что вампир восстанет и приберёт чистую душу для своих тёмных дел. Он потерял свою дочь, и от этого совсем лишился покоя и рассудка. Он не доверял даже нам, он хотел один покончить с герцогом Валентайном. Бедняга погиб, так же, как и случайной жертвой стала наша горничная Марта. Увы, дитя, я расстрою тебя, и вас господа. Супруга господина Коршунова, Юлия Святославовна сегодня утром скончалась. Я лишь недавно узнал эту новость. Теперь, согласно воле Ивана Андреевича, его поместье после смерти супруги переходит мне и моим наследникам, как единственным его близким родственникам. Никита Ильич сам мне поведал об этом.
По щекам Натальи текли слёзы. Она не могла поверить в смерть этой женщины, которой сострадала всем своим пылким сердцем. Она так мечтала избавить её от бедности и болезни, но теперь оставалось только молить Господа о её душе.
— Твои родители, Наталья, — продолжал Михаил Эдуардович, — были благородными людьми. Всеволод и Вероника Онежские, так же как и я боролись с проклятьем Копула, более того, они и сами были в родстве с предками герцога-убийцы. Но он не пощадил их. Предчувствуя что-то, твоя мать накануне гибели отдала тебя мне на воспитание. Нас было немного посвящённых в эту тайну, поэтому я выдавал тебя за простую сиротку. Знай же теперь, моя милая девочка, что ты наследница одной из самых благородных фамилий.
Он встал и обнял рыдавшую Наталью. Она наконец-то обрела семью, настоящую, полную семью, казавшуюся сказкой, далёкой, несбыточной мечтой. Рядом с ней были те, кто искренне любил её. Даже Павел Егорович, расчувствовавшись, утирал глаза платком.
— Но теперь, — сказал Михаил Эдуардович, когда все немного успокоились, — расскажите вы мне, что с вами было? И как вы смогли победить бессмертное чудовище?
И Александр с Натальей принялись за долгое повествование о том, как они оказались похищены, один цыганкой, другая вампиром, как Игорь помогал им и пожертвовал собой, как много ужаса они пережили в мрачном замке, как чудом остались живы, как ушла под землю проклятая гора Копула, и место её залила вода, образовав большое круглое лесное озеро.
— Очень жаль, что реликвия теперь утрачена навсегда, — произнёс в конце повествования Александр Иванович. — Кинжал выпал из моих рук, когда вампир разорвался на части. Такие вещи должны помогать людям…
— Не думаю, — перебил его господин Уилсон, — что кинжал святого Георгия пропал навсегда. Такие вещи сами являются людям в трудный час, выбирая самого достойного человека, способного сокрушить зло.
— Невероятно! — проговорил поражённый Павел Егорович. — Эта история похожа на сказку! Больше того, ни один человек в здравом уме не поверит в рассказы о вампирах, древнем зле и исчезновение целой горы, пусть и не самой большой!
— Ну, что касается горы, — ответил Михаил Эдуардович, — тут любой энциклопедист, знающий немного о геологии, авторитетно заявит, что виной всему грунтовые воды и карстовый разлом, или попросту пещера, размытая этими самыми водами.
— И, всё-таки, непостижимо! — продолжал Павел Егорович.
— Надеюсь, вы не станете писать об этом в газеты? — с ироничной улыбкой заметил господин Уилсон.
— Думаю, даже про пещеры мне не поверят, не то что про древнее зло!
— Тем лучше! — усмехнулся Михаил Эдуардович. — Пусть всё это останется только между нами, как старинная легенда и семейное предание! Но вас, Павел Егорович я посвятил во всё это не просто так, мне нужен верный архивариус, чтобы привести в порядок записи в моей библиотеке, и в тайной её секции. Мои дорогие Александр и Наталья, как я могу предположить, там уже побывали, — при этом господин Уилсон подмигнул молодым людям.
— Это огромная честь для меня, Михаил Эдуардович! — обрадовано воскликнул Павел Егорович. — Думаю, через пару недель я мог бы приступить к работе.
Так они ещё долго сидели в библиотеке, рассказывая друг другу о днях, проведённых в замке, делясь мыслями и планами на будущее. Сколько слов они когда-то не успели сказать, сколько не прочувствовали, не прожили вместе. За узким стрельчатым окном ветер тихо гнал лёгкие снежинки, мягко ложившиеся на отливы и раскладку оконных рам. День приближался к вечеру, и солнце, пробившееся из-за облаков, наслаждалось со своей вершины причудливой игрой света на рельефных громадах небес. От тёмного сизого холодного оттенка пейзаж переходил к самым тонким краскам белого, розового и голубого.
— Павел Егорович, — говорил господин Уилсон, — позвольте ещё кое-что вам заметить. Вы очень мягкий человек, и вместе с тем очень честный и совестливый. Вы живёте в добродетели, избегая всякого порока или бесчестия, и я вижу, насколько вы страдаете от несовершенства мира. Я знаю, вы человек слова, и вместе с тем невероятно скромны. Но меж тем, вы выглядите несчастным, при этом, мне кажется, что стараетесь таковым казаться чуть ли не специально…
— Поверьте, — отвечал он, — если даже я и выгляжу нарочито задумчивым, я делаю это невольно. Слишком много лишнего, пустого, напрасного было в моей жизни, но я не устаю мечтать о том прекрасном дне, когда всё изменится, когда придёт счастье…
— Нет, сударь, — покачал головой Михаил Эдуардович. — Ваша жизнь так и останется чередой банальностей, пока вы сами её не измените. Вы ждёте напрасно, свершайте подвиги, и пусть они просты в ваших глазах, они принесут в вашу жизнь ту радость и свежесть, которой вам так нужна.
— Да, я много раз читал, о том, что мир меняется, если начать менять самого себя, это старая истина, которую все знают…
— Но не все следуют старым истинам, — прервал Павла Егоровича господин Уилсон. — Вы провели ни один десяток лет в мыслях, строя планы и философствуя о жизни, а когда же вы собирались жить? Э, дорогой, жить надо сейчас! Не всегда можно восстать из мёртвых, как я. Рано или поздно всё кончится, и вы спросите, неужели всё уже прошло?