Пленники чести
Шрифт:
Внезапно прямо под тем местом, где они стояли, закипела и забулькала жидкая масса, и с рёвом и свистом из пучины вознеслось нечто, оглашая всё вокруг леденящим кровь пронзительным воплем. Это вампир, выбравшийся из самой преисподней, жаждал мести! Взмывши вверх, он бросился со страшной силой на двух людей, державшихся за руки. В один миг Александр успел закрыть Наталью своей спиной, выхватив и выставив вперёд чудом оставшийся при нём древний кинжал…
Отчаянная попытка спастись. Огромный монстр обрушился на них, накрыв своими крыльями, как накрывает утлое судёнышко безжалостный девятый вал.
Острое лезвие пронзило чёрную плоть вампира. Крик боли повис над долиной… Огненные трещины вмиг покрыли
Он и она стояли на краю обрыва и смотрели, как падает этот чёрный снег. А потом снег стал белым. Крупные белоснежные хлопья густо падали на поверхность нового озера, на голые ветви чёрных деревьев, на ворохи листьев на земле. Они повисали на волосах и ресницах Александра и Натальи, таили на их разгорячённых лицах и руках. И под этими белыми хлопьями они стояли, прижавшись друг к другу. Она смотрела прямо ему в глаза, и уже нельзя было быть ближе. И его губы медленно коснулись её губ, и весь мир перестал больше для них существовать. Их души навечно слились воедино в самом первом, самом чистом и прекрасном поцелуе истиной любви. Снег, падавший всё гуще, полностью укрыл их и укутал, но они так и не разжали своих объятий, не в силах покинуть друг друга.
Когда они медленно двинулись назад, всё уже было белым бело. Снег продолжал падать, скрывая под своим свежим покровом осеннюю слякоть. Белые и нарядные поля встречали их на окраине запорошенного снегом леса. Прямо перед ними гарцевал белоснежный жеребец. Это был верный Вихрь, вернувшийся к своим хозяевам. Александр посадил Наталью ему на спину, укрыв её своим изорванным кителем, который она приняла с трепетной благодарностью, закутавшись в его грубое тёплое сукно. Сам молодой поручик шёл рядом в одной белой рубашке, покрытой пятнами крови, ведя коня под уздцы. Наталья не отводила от него своих глаз. Никогда прежде она не чувствовала к нему такой нежной и пламенной любви. Весь земной свет отныне был для неё в этом человеке, точно она попала в новую вселенную, где вместе с ней остался он один. Мир уже никогда не станет прежним, но в эту новую жизнь её ведёт самый любимый и дорогой человек. Словно послушная девочка она ехала туда, куда вёз её возлюбленный.
Вскоре перед ними предстал замок Уилсон Холла, выделявшийся большим серым пятном на фоне белоснежных полей и лесов, переходящих в белые густые облака. Но даже и это здание, покрытое белыми кружевными оборками снеговых налётов на карнизах и крышах, смотрелось трогательно и празднично. Хозяюшка Зима радостно встречала их, преобразив и украсив каждый уголок земли на многие мили окрест.
Как благородный рыцарь и его дама, они проследовали прямо к главным воротом замка. Привратник, увидевший, как молодой человек в перепачканной белой рубашке ведёт за собой коня, на котором восседает юная леди, закутанная в изорванный и грязный мундир, опешил от этой картины и лишь смог проводить их долгим немигающим взглядом, про себя решив, что его рассудок помутился под старость лет в этом полном призраков имении. Несколько слуг прибежало посмотреть на необычных пришельцев, с трудом узнав в них молодого поручика и воспитанницу старого хозяина замка. Они были теми же молодыми людьми, но что-то, помимо костюма, показывало в них обоих разительную перемену.
Не проронив ни слова, под удивлённое перешёптывание немногочисленных свидетелей Александр подвёл коня к ступеням парадного входа и помог Наталье сойти с седла, нежно и легко взяв её на руки. И так он пронёс её по ступеням до самых дверей, которые поспешил распахнуть перед ними мальчик, прислуживавший на кухне. И лишь внеся Наталью внутрь, Александр плавно опустил её на ноги.
Молодые люди почти и не заметили, как к ним стремглав подбежал Альфред. Старый дворецкий, много видавший на своём веку, на этот раз не смог найти слов. Он долго осматривал их обоих, стараясь придумать хоть сколь-нибудь подходящую для такого случая фразу, но ничего не шло ему на ум.
— Быстро отведите их по комнатам, вымойте и приведите в порядок! — крикнул он слугам, выглядывавшим из дверей людской.
— Не стойте, быстрее выполняйте, что сказал! — топнув ногой, воскликнул дворецкий, краснея до корней волос. — Ни одна душа не должна больше видеть их здесь в таком виде!
И тут же горничные и лакеи бросились выполнять это распоряжение, ибо каждому не терпелось узнать, что произошло с этими двумя молодыми людьми. А Наталья и Александр безропотно позволили увести себя в их комнаты, не произнеся при этом ни слова. И сколь прислуга ни жаждала выпытать их тайны, старательно умывая, причёсывая и одевая господ, при этом с мольбой и любопытством заглядывая в их лица, ни единого слова не было произнесено о ночи, прошедшей в лесу. Весь замок наполнился народом и кипел, точно улей. Близился полдень, и в скором времени ожидалось некое важное событие, о котором все перешёптывались и перемигивались, со значительным видом знатоков раскрывая некоторые, ведомые только им, детали.
Анна Юрьевна в это время сидела в гостиной, погружённая в свои мысли. Однако поминутно вбегавшие и выбегавшие из дверей слуги привлекли её внимание. Никогда прежде она не замечала такого оживления. Некоторые господа так же появились в гостиной в несколько взволнованном состоянии. В противоположной стороне у самого окна собрался кружок, состоявший из супругов Симпли, Алексея Николаевича и Павла Егоровича. Рядом с ними стоял Борис, возбуждённо что-то рассказывавший этим господам в полголоса. До Анны Юрьевны долетали только обрывки фраз, из которых она решительно ничего не могла понять, и эта таинственность и взволнованность господ привлекла её внимание.
— Говорю вам, милостивые государи, — тараторил Борис, — именно так они и появились… Привратник сам мне рассказал…
— Вздор, не может такого быть! — протестовал Павел Егорович. — Он человек чести…
— Я сразу поняла, что она легкомысленная девица, — возмущённо-презрительным тоном произнесла госпожа Симпли. — Она мне с первого дня казалась даже более легкомысленной… Но это! Это просто верх возможного неприличия!
— Постойте, это точно не могли быть они, это сумасбродство какое-то! — восклицал Павел Егорович, хватаясь за голову.
— Всё, видимо так, как нам рассказывают, — говорил довольным тоном Алексей Николаевич. — Даже я бы такого не смог совершить по молодости! Теперь всё стало на свои места, и мы увидели истинное лицо нашего благородного офицера! — эти слова были полны самодовольным сарказмом. — Теперь мы знаем, какова цена его благородства! Сколько позора тётушке…
— Странная история, — соглашался господин Симпли, — Даже более, скандальная! Это место словно притягивает пагубные для нашей фамилии истории… Между прочим, вы заметили, что на горизонте, к западу, пропала гора…
— Гора? — удивлённо переспросил Алексей Николаевич, даже перестав потирать руки от столь неожиданного замечания.
— Ну да… — робко, произнёс господин Симпли. — Я выглянул утром в окно, и на горизонте, как обычно не увидел такого высокого лесистого холма…
— Милый мой! — всплеснула руками его супруга. — Уж не лишился ли и ты разума? Гора! Скажите, судари, может ли гора пропасть в одночасье?
— Вздор, — фыркнул Алексей Николаевич.
— Если горы нет, значит и не было никогда, — спокойно произнесла госпожа Симпли, и тотчас переменила тему на занимавшую её историю. — Но вы подумайте, верхом, в мужском платье…