Пленники Уэст

Малиновская Майя Игоревна

— Да. Но я доверяю вам. Я много размышляю, мне спокойно. В моей болезни есть что-то даже полезное, — Эл потупила глаза, его долгий прямой взгляд было трудно сносить.

— Как вы представляете свое будущее, капитан? — спросил Эйрон.

— Если я смогу ходить, — дополнила она, — мне хотелось бы так думать. Я вернусь на Землю. У меня есть определенный долг.

— Попробую угадать. Вы хотите отомстить за то, что вас оставили на планете?

— Я бы не назвала это местью, — возразила Эл, — скорее я хочу восстановить справедливость.

— А

если я попрошу вас приложить свои усилия в другом направлении? — спросил Эйрон.

Эл всегда удивлялась, как он точно передает интонации и верно строит фразы.

— А именно?

— Попробуйте убедить ваших соотечественников не летать больше к Уэст.

— Это входит в мои планы, — кивнула Эл.

— Вы сами так решили? — спросил Эйрон.

— Да.

— Что ж. Тогда я помогу вам. Мы снабдим вас объемом визуальной информации и данными с планеты в понятной землянам форме. Двое из совета вашей колонии решили отправиться на Землю. Совместными усилиями вы, надеюсь, убедите землян больше не летать к этому миру. И передайте, не в качестве угрозы, а как предупреждение, мы не допустим новой высадки.

— Боюсь, будет конфликт, — покачала головой Эл.

— Вы же понимаете, что требование справедливо.

— Я-то понимаю, я была там, но поймут ли меня?

— Да, я предполагаю, что за сотрудничество с нами вы можете пострадать. Но речь идет не о вас лично, а о целой планете, — Эйрон был настойчив. — Я случайно узнал, что вы гражданин нашей системы. Почему вы не сказали, не упомянули о том, что вы знаете о Галактисе, общались со спасателями?

— Я не считаю, что это важно.

— Очень важно, — строго сказал Эйрон. — Вы считаете такой факт незначительным, но для нас это еще один повод к доверию.

— Почему вы решили, что мне можно доверять? — спросила Эл. Он посмотрел снисходительно, словно она сказала глупость. — А что будет, если у меня не выйдет добиться отмены экспедиций?

— А вы попробуйте. Воспользуйтесь своим влиянием, — посоветовал Эйрон.

— Вы ошибаетесь, мое влияние ничтожно. Я могу подать голос против, но услышат ли его?

— Разве вы не капитан? — спросил Эйрон, — разве ваш поступок не подвиг?

Эл догадалась, что он не понимает сути дела, и попробовала объяснить.

— Я капитан, но я лишь руковожу своим экипажем, даже в своем полете, я не была главной. А если на Земле узнают, что я уничтожила колонию, то… Я даже не знаю, что мне грозит. Про связь с Галактисом даже не следует упоминать, у меня уже были неприятности, я едва избежала…

— Неужели на Земле этого никто не оценит вашу смелость?

Эл запустила пальцы в свою шевелюру. Она попробовала подобрать сравнение, чтобы дать Эйрону верную оценку.

— Это равноценно тому, что я взорвала собственными руками целый город. На Земле.

Воцарилось молчание.

— Получается, что вы преступили закон? Вы преступник по земным законам?

— Я не могу так утверждать. Преступник —

это было бы преувеличением. Но поступок мой весьма неоднозначен.

— Но почему вы поступили так? Зачем? Вам следовало остаться верной своему долгу, — Эйрон впился в нее взглядом.

— Если бы так случилось, вы эвакуировали бы колонию?

— Нет. Пока люди не нашли бы способ исправить положение, — был ответ.

— Вы знали о Роланде, о цивилизации, которая существовала на планете, о тех, кто страдал от эпидемий? Вы знали. Роланд нашел средство исправить ошибку, а я ее исправила, что выше моих предыдущих обязательств.

— И все?

— Все, — твердо сказала она.

Эйрон опять замолчал.

— Я спросил однажды у ваших людей, каждый ли человек мог совершить то, что сделали вы? Я услышал ответ, что не каждый. А что вы мне ответите?

— Я сказала бы, что я такая неединственная. Таковым был Роланд, его дети, их заслуга не меньше, чем моя. Миш и Дункан. Даже любой из моего экипажа. Если бы потребовалось. Если бы выпало им…

От волнения она не смогла договорить.

— Я был иного мнения о людях. Вы бываете отчаянно трусливы, отчаянно глупы, но и отчаянно храбры. Но отдаете ли вы себе отчет в том, что делаете?

— Я хочу сказать, что люди очень разные, — гордо заключила Эл. — Может, мы не так цивилизованы, как вы, но и дикарями нас считать не стоит. Все непросто.

— Да. Я думал иначе, — согласился Эйрон. — Я решил, что вы уникальны, что вы в своем роде больше, чем человек.

— Я разочаровала вас?

— Вы меня удивили. Я буду размышлять об этом. Я подумаю, что могу сделать для вас. Быть может разумно не сообщать вашим соотечественникам о вашем поступке.

— Так было бы разумно, — согласилась Эл.

— Но это ложь. Никто не скажет вам слова благодарности.

— Не нужна мне благодарность. Что сделано, то сделано. Есть в молчании и польза — меня не накажут.

— Наказать? Вас? Это парадокс, — заключил Эйрон.

— Парадокс по вашим меркам, а не по земным. Умоляю, не будем делать выводов. Ограничимся тем, что я не знаю, как расценят мой поступок.

— Скоро вы узнаете. Почему, вам кажется, что я не понимаю сути дела.

— Я думаю дело в развитии, в разнице наших культур, простите, если мое впечатление вас обидело. А что до оценки моих действий, я пока не могу дать ответа. Я подожду.

Эл смутила их беседа. Она сомневалась, Эйрон достаточно точно интерпретирует ее слова. Из далекого космоса, где не видно ни Земли, ни Солнца, трудно оценить другую культуру. Только возвращение на Землю даст определенный ответ.

Свое обещание Эйрон выполнил, когда Эл уже могла ходить, когда состоялась теплая встреча с Маратом и Расселом, а Димка не отходил от нее часами.

Эйрон пригласил ее следовать за собой, она повиновалась. В одном из коридоров к ним присоединились ее друзья, а потом Миш и Дункан. Эл успела шепнуть ему: