Пленных не брать!
Шрифт:
– Предчувствую вопросы, – сказал прапор, жуя и чавкая. – Звать меня Коля, а куда едем – говорить не велено, да и сам не знаю ни хренатушки. Бумаги подписаны, указания получены, остальное на месте скажут.
– Хоть не на мыло? – лениво поинтересовался Костик.
– На мыло и без вас народу хватает, хоть бульдозером соскребай.
Самогон и впрямь оказался крепкий, и меня здорово повело. Я пристроился возле старлея, укрылся ватником и под шелестящий по тенту дождь незаметно уснул.
Проснулся
Я встал, сделал несколько простеньких упражнений для разминки и полез наружу.
«Урал» стоял прямо на дороге, разбитом бетонном шоссе. Поодаль на обочине страшно чернел обгоревший БТР, еще дальше торчал хвост сбитого самолета – кажется, «мираж». Поди ж ты, аж в зону активных боев въехали! Бывал я тут, бывал…
Костик деловито мочился на колесо и встретил мою появившуюся из-под тента рожу радостным возгласом:
– Ты смотри, в какие гребеня нас загнали! – И спел: – А я люблю свои места родные, свои родные… бля... какие-то там места!
Я спрыгнул на бетон и обошел машину. Вокруг были только поле и дорога. Из кабины высунулся водитель – мужик лет сорока – и спросил:
– Курить нету?
– Откуда у меня курить... – развел я руками. – А что стали-то?
– Провожатого ждем. Подъедет щас провожатый. Сказали, возле знака сорок девятого километра стоять.
Действительно, перекошенный знак торчал на обочине.
– Ты, батя, скажи, куда мы едем? – попытался я в очередной раз пронюхать, что к чему.
– Да господь его знает, – равнодушно сказал водитель. – Видишь, провожатого жду. Сам не знаю. Сказали, возле знака сорок девятого километра стоять, я и стою. Жду.
Да-а, положеньице... В самом деле мужик не знает ни хрена, по морде видно. Да и не всё ли равно? Привезут туда, куда привезут, не в поле же бежать.
– Давай старлея разбудим, – предложил подошедший Костик. – Не хрен ему столько спать. Не в мавзолее.
И мы пошли будить старлея.
Наш прапор Коля уже тоже пробудился от праведного сна и чистил зубы, выдавив на палец колбаску пасты «Сигнал». Вместо воды он пользовался остатками вчерашнего самогона, что покривило даже меня, не такое видавшего.
– Будем здороветь! – подмигнув и сплюнув, сказал он нам, влезающим в кузов.
– Ты бы вылез наружу-то, а то понаплевал, как верблюд, – буркнул Костик.
– А чо? – изумился прапор. – Это ж как дезинфекция! И мятой пахнет...
Ни слова не говоря в ответ, мы принялись тормошить старлея. Тот гнусаво бормотал что-то в ответ, но просыпаться не желал. Осерчавший Костик отвесил ему оплеуху.
– Бля! – завопил старлей, вскидываясь. – Приехали,
– Еще не приехали, товарищ старший лейтенант, – сказал Коля. – Но скоро будем. Всё к тому идет.
Лейтенант потер чумазое небритое рыло ладонями и поведал:
– Ой, нажрался я вчера... Даже не помню, как в машину погрузили. Это вы меня грузили, мужики?
– Не мы, – ответил я. – Когда мы пришли, ты уже дрых тут.
– Ага... Ну и хрен с ним. Жрать давали?
– Вон, в сумке возьмите, товарищ старший лейтенант, – показал прапор.
Старлей шустро наломал хлеба, открыл банку ветчины и зачавкал, делая приглашающие жесты. Перекусили за компанию и мы.
– В башке гудит, – пожаловался старлей. – Тормозухи вчера набухались. Сколько раз зарекался пить тормозуху... Похмелиться нема?
– Было. Только вон товарищ прапор всю опохмелку на зубы счистил, – горько сказал я.
– И ничего не всю, – обиделся Коля. – Поищи в сумке, там еще фляга должна иметься.
Фляга в сумке имелась. На радостях мы быстренько распили ее и, когда под тент неожиданно сунулся угрюмый мужик в камуфляже, встретили его приветственными криками:
– Провожатый! Провожатый приехал!
– Так. Напились, – философски сказал провожатый. – Что с вами делать, пейте, пока можно.
И убрался назад. Хлопнула дверца кабины, «Урал» вновь тронулся. Старлей покрутил головой и спросил:
– Так куда едем-то?
– А мы у тебя вообще-то хотели спросить, – заметил Костик, выскребая банку. – Кто тут офицер, в конце концов?
– Тю! А я знаю? Меня вчера утром вызвали, полкан велел вещи собирать. А что, куда – не сказал... А где мои вещи, кстати?
Старлей принялся рыться в мешках, но ничего не нашел. Ничуть не смутившись, он засмеялся:
– Потерял. Ну и ладно... Трусы там, носки новые дадут, с горя и без трусов обойдусь, а из нужных вещей только радио было. Приемник, маленький такой. Курить вот только... десять пачек «Шахтерских»...
– Ты давай, старшой, представься лучше, – сказал Костик, выкинув опустевшую банку наружу. Слышно было, как она весело задребезжала по асфальту.
– Леха. – Старлей чинно пожал протянутые руки. – А фамилия моя Беранже.
Везет мне на летех с дурацкими фамилиями. То Полиэглит был, теперь вот француза черт принес...
– Во, ну ё-мое! – удивился прапор. – Кажись, художник такой был.
– Поэт, – поправил старлей с достоинством.
– А ты ему что, родственник?
– Кто ж его знает... Разберись теперь. Спросить вроде не у кого.
– Ну, а там дед, к примеру?
– Знать бы, где тот дед и когда помер...
– Ну и лады. Команда налицо, – подвел итог прапор. – Старший лейтенант Беранже, прапорщик Головнин, рядовые...