Плейбой
Шрифт:
Мое сердце замирает. Знаю, я должна рассказать, что на самом деле произошло, но боюсь. Я обещала Кэму, что расскажу семье. Он не хочет ходить вокруг да около; считает, что так отец возненавидит его еще сильнее, чем если мы будем честными. Он, наверное, прав, но это не делает признание хоть сколько-нибудь легким.
Кэм хотел присутствовать, когда я скажу. Но я знаю отца, и ему потребуется минута… или миллион минут. Будет лучше, если я скажу сама. Если мы с Кэмом сделаем это вместе, он почувствует себя атакованным. Поэтому мой план — рассказать ему и маме… сегодня.
—
Я смотрю на светло-коричневую воду в чашке, до смерти напуганная мыслью выпалить эти слова, но зная, что должна это сделать.
Как только она начинает протирать столешницу, я открываю рот, чтобы сказать ей правду.
— Я ездила во Флориду с Кэмом Харди. Мы жили вместе.
Она роняет тряпку.
— Он мне нравится, мама. Очень, очень, очень нравится.
Она в молчит.
Я же, наоборот, не могу перестать тараторить:
— Но и боюсь. У него такая невероятная харизма, от которой тащится весь кампус. Они его обожают. Не говоря уже о том, как он привлекателен. К нему всегда будут идти девушки, и рано или поздно найдет кого-нибудь лучше, а я…
Мама поднимает руку, заставляя меня замолчать.
— Пожалуйста, не говори, что ты уже сейчас пытаешься все испортить, Эддисон. Потому что, детка, по всем стандартам ты — желанная партия. Ты красивая, умная, веселая, независимая… упрямая как черт, — добавляет она последнюю часть себе под нос. — Я не скажу, что не удивлена, что ты ничего не сказала, прежде чем отправиться во Флориду, но так или иначе рада, что сделала выбор в свою пользу, — она моет руки. — Не позволяй мыслям о том, что может произойти, настолько поглотить тебя, чтобы упустила то, что приносит радость.
Я вздыхаю:
— Я знаю. Знаю! Я сама себе злейший враг, — мои глаза широко распахиваются. — А еще есть папа. Я не хочу, чтобы из-за этого он разрушил карьеру Кэма. Но, мама, ты же знаешь, какой он. Безжалостен, когда дело касается семьи. Особенно после произошедшего с Ником.
Она тянется через столешницу и кладет свою ладонь на мою.
— Во-первых, он никогда бы не разрушил хоккейное будущее Кэма только из-за этого, — она выглядит взволнованной. — Хотя признаю, твой отец не собирается сделать жизнь Кэма легкой. Но сначала, детка, ты должна поговорить с отцом. Он любит тебя; ему было бы невыносимо, если бы ты держала этот секрет втайне. Независимо от того, как он изначально отреагирует, ты всегда можешь все рассказать. Так что, как только он вернется из магазина, поговори.
— Поговорить о чем? — произносит отец, заходя на кухню и чмокая маму в щеку. — Что происходит, Эдди?
В глазах у меня плещется немой вопрос, обращенный к матери: «Когда, черт побери, он успел войти?»
В животе все переворачивается, подступает тошнота. Меня охватывает ужас при мысли, что он может запретить встречаться с Кэмом. И если честно, даже если отец запретит, я не смогу расстаться с ним. Мне больно даже думать об этом.
— Я оставлю вас вдвоем на минутку, — нервно
— Пожалуйста, останься, — умоляю я. Она всегда была хорошей посредницей. Мама умеет урезонить отца лучше всех. — Будет здорово, если ты тут будешь.
Медленно кивнув, она садится на табурет и приглашает отца сесть рядом. Делаю последний глубокий вдох и смотрю в глаза отцу, готовясь к худшему.
— Я… эээ… я как бы встречаюсь с Кэмом Харди. Ну, или, по крайней мере, очень хотелось бы, — я замолкаю, сглатывая возможную рвоту. — Я знаю, ты разозлишься, но, папа, он хороший человек…
— Чушь собачья, — говорит он, краснея от злости. — Со-ба-чья чушь.
— Баррен, — шипит мама. — Не нужно сквернословить.
— Мне плевать, Дженни. Знаешь, в чем нет необходимости? — он пристально смотрит на меня. — В ее отношениях с Кэмом Харди. Вот, черт возьми, в чем. Совершенно.
— Ты его даже не знаешь, папа! — мой голос срывается на крик. — Помимо той драки, ты ничего о нем не знаешь! — я бросаю ему вызов, слегка наклоняясь к стойке. — Докажи, что я не права.
— До меня доходят сплетни, черт возьми! — ревет он. — Водит девчонок за нос, пьянствует по выходным, не уважает женщин! — на его лице появляется нехорошее выражение, и я понимаю, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость. — Я было подумал, что ты желаешь лучшего для своей дочери. Что, надеюсь, извлекла урок из истории в старшей школе.
— Баррен! Это… — начинает шипеть мама, но я обрываю ее.
— Знаешь что? Все, хватит, — я качаю головой. — Я отличная мать. Она у меня на первом месте, всегда. Учусь хорошо. Занимаюсь дополнительно, чтобы закончить пораньше и обеспечить ей лучшую жизнь. А еще? Я хорошая дочь. Выпиваю редко. Наркотики не употребляю. У меня есть чувство ответственности, в целом. Так что, мне не нужны твои нравоучения. Он мне дорог. Я буду с ним встречаться. Вот и все.
Я спрыгиваю со стула.
— Я запрещаю, — говорит он, стараясь говорить спокойно, но не менее жестко. — Ты не будешь встречаться с этим парнем.
— Мне двадцать один, папа. При всем уважении, это не твое дело.
— Ты живешь в моем доме, Эддисон. Так что, к сожалению, твое.
— Наверное, стоит поискать себе квартиру, — я чувствую, как гнев разливается по венам, пропитывая каждую клеточку моего существа.
— Из-за парня? — он качает головой. — Я разочарован в тебе, Эддисон.
Во мне что-то щелкает, и я ударяю кулаком по стойке.
— Дело тут не в Кэме, папа! Дело в том, что с тех пор, как я забеременела в старшей школе, ты больше не даешь мне принимать решения! Со мной обращаются как с узницей!
— Неправда, — он горько смеется. — Какого черта ты выдумала?
— Ты пытаешься контролировать всю мою жизнь, чтобы я не наделала ошибок, — я развожу руки. — В этом и смысл, папа. Мы должны совершать ошибки. Должны падать и снова подниматься.
— Даже не вздумай знакомить его с Айлой, — сквозь зубы говорит он. — Ей не нужно смотреть на твои свидания.