Плод чужого воображения
Шрифт:
Доктор задумался; пожал плечами. Пауза затягивалась. Похоже, он не собирался отвечать. Может, не знал, что сказать.
– Ясно, Доктор, – сказала Инесса. – Спасение утопающих дело рук самих утопающих. А я вот верю. Мы, женщины, такие вещи чувствуем, мы к ним ближе. Например, у меня на даче живёт домовой. Честное слово! Я ему молока наливаю.
Смотрю, Доктор глянул на нее и ухмыльнулся.
– Посему, – ведет дальше, – предлагаю и в дальнейшем делиться жизненным опытом и считаю заседание разговорного клуба открытым. Доктор отчитался, теперь… – Она замолчала, с улыбкой глядя на нас. – Добровольцы есть? Но сначала давайте придумаем название. И главное, чтобы про мистику. Ну-с, кто что предлагает?
– Клуб
– Хорошо, – похвалила Инесса, – но как-то слишком в лоб. По-военному. Надо, чтобы загадка. Еще?
– «Черная вуаль», – сказал Степан Ильич и вроде смутился.
Я даже не ожидал от него такой романтики!
– Очень образно! Еще?
– «Русалка»! – сказала Лариса.
– «Белая магия»!
– Доктор! – призвала Инесса.
– «Кикимора»! – сказал Доктор, и все расхохотались.
– А что, лично мне нравится, – сказала Инесса. – С юмором. Кто «за»? Единогласно. Считаю заседание мистического клуба «Кикимора» открытым. Добровольцы, вперед!
Добровольцев не было. Степан Ильич солидно кашлянул и надел очки.
Полковник побагровел, отчего его врожденная белесость проявилась еще ярче и прямо бросилась в глаза, и пробормотал, что ничего такого мистического в его жизни не происходило. Походная жизнь, простая и понятная.
Пламя свечей дергалось и трепетало, хотя вечер был безветренный. И вдруг мне показалось, что я нахожусь среди незнакомых людей: на их лицах пляшут тени, они то угрюмы, то злы, и вообще это не люди, а неизвестно кто. Меня даже оторопь взяла от такого превращения, но, к счастью, наваждение вдруг закончилось, и передо мной снова были знакомые лица. Но где-то в глубине сознания мелькнула дурная мысль, что лица – это маски, скрывающие нутро, а при свечах маски упали, и нутро вдруг вылезло наружу и оскалилось. Переутомление, видать, или даже солнечный удар…
– Не верю! – сказала Инесса. – Чтобы за всю жизнь ничего, о чем стоит вспомнить? Не бывает так! Даже у полковников.
– А женщинам можно? – спросила Любаша.
– Даже нужно, – сказала Инесса. – Но пусть сначала Полковник, нутром чувствую, у него есть что рассказать. Так что, господин полковник, ждем. Подготовиться Мастеру.
– Он не будет, – вылезла моя Лариса.
– Буду, – возразил я. Не люблю, когда командуют. – После Полковника.
Я прекрасно ее понял: куда уж мне со своими убогими историями наравне с Доктором и Полковником. Инесса взглянула на меня и сразу отвела взгляд – тоже поняла. И сразу пауза повисла, как паутинка. Тут она рубит рукой воздух и так и режет, уставясь грозно на Полковника:
– Собраться и вперед!
– Есть собраться! – отвечает Полковник браво, улыбается, приятно ему, что Инесса с ним шутит. – А только что же вспоминать? Жизнь солдатская, дан приказ, приказы не обсуждаются и…
– Неужели ничего, совсем ни капельки?
– Ну, разве что… – Он колеблется, на лице сомнение, стоит ли.
– Ну? – подбадривает Инесса. – Давайте, Полковник!
Но Полковник не успел и рта раскрыть, как хлопнула калитка и бодрый голос нового соседа прокричал:
– Всем привет! А мы к вам!
Мы переглянулись и поняли друг дружку без слов: вечер, похоже, пропал. Но не прогонять же гостей!
Глава 6
Неожиданная встреча
Доктор Владимир Семенович закупил продуктов на неделю и уже стоял с тележкой у кассы, от нечего делать пробегая взглядом список продуктов. И тут его тронули за рукав. Он оглянулся и увидел своего доброго знакомого, Олега Христофоровича Монахова, тоже с тележкой, полной продуктов.
– Господин Монахов! – вскричал Доктор. – Олег! Сколько лет, сколько зим! Часто вспоминаем вас с Эллочкой, она ваша преданная поклонница. Да и я, признаться, ваш покорный слуга.
– Владимир Семенович, дорогой! – пробасил Монах, обнимая Доктора. – И я вспоминаю! И вас, и дражайшую Эллу Николаевну! Как она? Как вы?
Был это громадный
Тут, наверное, было бы уместно поближе познакомить читателя с этим непростым человеком, с его биографией, взглядами на жизнь, а также объяснить, почему среди друзей и знакомых его называют решателем проблем. Да, да, так и называют: решатель проблем! С жизненным кредо: «Не бывает тупиковых ситуаций!» Мол, приходите, люди добрые, и я все решу. Короче, щенячий патруль в действии, как называет Монаха его крестник, маленький Олежка, сын его друзей Анжелики и Жорика Шумейко.
Ну, ладно, решатель, а с чего это вдруг он решает и о каких вообще проблемах речь, возможно, спросит читатель. Скучно ему, с того и решает. Мыслительные шестеренки требуют постоянной подпитки, так что хороши любые проблемы. Чем сложнее, тем лучше. У него даже собственный сайт есть, где все изложено честь честью. Желающие могут ознакомиться. В результате ему удалось распутать несколько загадочных детективных историй, поставивших в тупик нашу доблестную полицию. А все почему? В смысле, почему у него получилось лучше, чем у полиции? Да потому, что Монах видит реальность слегка перевернутой и под немыслимым углом, идеи у него сплошной сюр, а кроме того, в погоне за истиной, он ни перед чем не останавливается: влезть в чужую квартиру, стянуть редкую книжку, неосторожно оставленную без присмотра, порыться в шкафах без ведома хозяев, сунуть нос в чужое письмо, а также совершить многое другое, столь же противоправное, ему раз плюнуть. Нехорошо, конечно, но исключительно для пользы дела. Он любопытен и непосредственен как подросток, необидчив, доброжелателен и легок на подъем. Правда, несколько циник и считает себя как бы над моралью – это помогает ему ничему не удивляться. Хомо сум, одним словом.
Много лет подряд каждую весну Монах отправлялся в поход, взвалив на спину неподъемный рюкзак. В Непал, в Индию, в Тибет, по дацанам и монастырям, по бедным памирским гостиничкам-лоджиям, а то и просто по лесам-полям, как та стрекоза, которой под каждым кустом и стол и дом. И вот сидит он, бывало, на берегу быстрой речки или ручья… Костерок горит, на черном небе сияют яркие звезды, верхушки кедров пошумливают, и до ближайшего жилья еще топать и топать. В котелке хлюпает похлебка – от запаха слюнки текут; тихо, благостно, ни ящика, ни мобильника, лишь одни мысли о высоком.
Увы, увы, все осталось в прошлом. Около года назад с ним случилось несчастье – он попал под машину, прямо на пешеходном переходе… Раздают же козлам права! И с тех пор прихрамывает. Не всегда, а только когда устанет или для позы: давно подмечено за ним этакое желание поинтересничать, а кто без греха? Но если честно, нога побаливает и не хочет ходить на далекие расстояния. Его друг и соратник, журналист Леша Добродеев, золотое, с позволения сказать, перо, подвизающееся в «Вечерней лошади» – это не сарказм, а чистая правда! – местном бульварном листке, подарил ему красивую трость с серебряным набалдашником, и Монах картинно опирается на нее, что добавляет ему богемного колорита, а также благородства. Все ничего, но из-за проклятой ноги прекратились походы с рюкзаком, которых Монаху до такой степени не хватает, что временами он впадает в депрессию, что совершенно ему не свойственно.