Плод чужого воображения
Шрифт:
– Ничего, – признала Иричка. – Справный. А этот мальчишка-рабочий прямо волчонок, видели, как зыркал на меня?
– Любовь с первого взгляда, не иначе. Ты, мать, опасная женщина. Не дай бог, повесится. Кто там еще? Мастер! Трудяга, пролетарий. Надежный, как дубовый пень. Супруга – ни то ни се, но с претензиями.
– Любаша очень приятная, – сказала Зина.
– Ага. Такая и накормит и обогреет. А какие котлеты! Свезло мужику. Отбить, что ли? Зин, отбить Любашу?
Он постоянно апеллировал к свояченице, что еще больше заводило Иричку. Сестра в ее понимании
– Да кому ты нужен? – закричала Иричка.
– Тогда отбей Степана! Давай пари, что устоит! На штуку, согласна?
Зина молча пила чай, иногда коротко взглядывала на супругов. На ее лице блуждала неясная ухмылка, в которой было поровну презрения и высокомерия.
– Ненавижу эту конуру, – сказала Иричка. – Вонь, теснота… Паутина везде. И грязь!
– Это ненадолго, – сказала Зина. – Пара недель всего.
– Возьми тряпку и вспомни, что ты женщина. Не мать, но женщина.
– Разбежался! Я бы ее давно спихнула, только понятия не имела…
– Ага, спихнула она! – перебил Денис. – Пихай свое! Это наследство от деда, семейная реликвия. Не дам!
– Я уже нашла покупателя. Моя клиентка. Послезавтра придут смотреть.
– Да кому она нужна? Сама говоришь, вонь и грязь.
– Конура не нужна, а вот земля очень даже. Место классное. Лес, река, пляжи. Недалеко от города. Они ее снесут и отгрохают палаццо. Готовы дать, сколько скажем. Крутые ребята.
– Я сказал, нет! – отрезал Денис.
– А долги твои гребаные кто платить будет? – выкрикнула Иричка. – Дядя? Я – пас.
– Как тянуть с меня на салон, так пожалте вам, а как долги, так дулю с маком? Верни, что взяла, будем в расчете. И вообще, когда разбежимся, я перееду сюда. Мне дача и тачка, тебе квартира.
– Квартира и так моя. А разбежимся, будешь жить в тачке. Я уже боюсь из дома выходить, так и жду, что потянут за долги. И главное, хоть бы играл с приличными людьми! Так нет же, так и тянет в дерьмо!
– Сколько ты им сказала?
– Прилично, можешь мне поверить.
– Мне две трети!
– С какой это радости?
– Тогда я против!
– Да пошел ты… подальше! Бизнесмен хренов! Условия он ставит!
– Без моей подписи хрен продашь.
Жена иронически хмыкнула.
– Денис, Ира, хватит! – Зина прихлопнула ладонью по столу. – Завтра обсудите. На свежую голову. Дело серьезное.
– А ты что думаешь? – спросил Денис, уставясь на Зину.
– Дача тебе не нужна, ты не вспоминал о ней двадцать лет. От ненужных вещей надо избавляться. Тем более долг. Смотри, доиграешься.
– Во-во! Пока дают цену! – подхватила Иричка. – Съел? Даже Зинка понимает.
…Иричка давно уже спала, похрапывая. Денис отбросил простыню, поднялся и пошлепал из спальни как был, босиком. Вышел на крыльцо. Светила полная луна, в природе было тихо и свежо. Пахло близкой рекой. Лягушки молчали, видимо, тоже спали. Постояв на крыльце минут десять и продрогнув, Денис вернулся в дом. Прошел
– Ты с ума сошел! – вскрикнула Зина шепотом. – Уходи!
– Не бойся! Она давно спит. Подвинься. Замерз как цуцик.
Денис улегся, затрещав пружинами; потянул на себя простыню.
– Я соскучился! – заявил.
– Она услышит! Тише!
– Не услышит. Глупышка, все тип-топ. – Он рассмеялся, притягивая ее к себе. – Иди ко мне… Моя маленькая бедная Золушка!
– Ты правда думаешь разводиться?
– Думаю. У нее кто-то есть. Пойдешь за меня?
– Ты же сам знаешь, что…
Он закрыл ей рот поцелуем. И только потом сказал:
– Знаю!
Глава 8
Вечер, переходящий в ночь
Мы все-таки ее закончили, эту крышу! Даже не верится. Я хотел заплатить Грише, но он отказался. Тогда я попросил Ларису купить игрушек для его пацана и что-нибудь для жены. Каких-нибудь французских духов поприличнее, и не надо экономить. Знаю я ее, скуповата. Были когда-то духи, как сейчас помню, «Клима» назывались, очень мне нравились. Нежные, сладкие… Тоже французские. Я их Ларисе подарил, продавщица посоветовала. Мы тогда встречались, молодые, все впереди. Эх, куда все делось?
Вручил я ему сумки с одежками и игрушками и отдельно духи для супруги, в маленькой лакированной торбочке. Он смутился, стал отнекиваться, но я ему строго: «Имей в виду, Григорий, у меня тут работы воз и маленькая тележка, это задел на будущее, так сказать, а то, смотри, больше не позову! Да и соседи вон интересуются, тоже подсобить надо. Видал нашу новую соседку, Ирину? Деньги всегда нужны». Он только глянул на меня, покраснел весь, голову опустил, промолчал. А сейчас, говорю, пошли на речку, смоем трудовой пот и перекусим, чем бог послал. И ждем вас с женой и дитенком в воскресенье в гости, пусть подышат свежим воздухом и позагорают. Мальчику Гриши три года, зовут Славик. Вспоминаю своих пацанов в три года, и такое охватывает желание взять на руки, порадовать игрушкой, потормошить… А сыновьям не до внуков, заняты, видите ли. Пусть их, говорит Лариса, успеется. Пусть гуляют пока.
Приходим на речку, а там Полковник гимнастикой занимается. Выпады всякие, наклоны, прыжки. Розовый, как пупс, в веснушках на плечах и спине. Высокий, статный, красивый мужчина в красивых купальных шортах, синих с белым. Я даже живот втянул и в который раз дал себе слово начать зарядку по утрам. Хотя разве с ним сравнишься? Не понимаю я Инессу…
А вечером снова посиделки, соскучились, три дня не виделись. И мысль: хорошо, что без этих, новых. Не вписываются они в нашу компанию, как ни крути. Денис – пьяница, лакает спиртное, как конь воду, Иричка тоже не отстает, даром что женщина, и словечки всякие – биндюжник покраснеет, и ляпает непутное. И между собой… Не принято у нас так, мы люди культурные. Я своим ребятам за всю жизнь слова грубого не сказал! Не говоря уже про Ларису.