Плохая компания (из сборника"Завещаю свою смерть")
Шрифт:
— Может быть, это другая фигурка? — предположил Гуров.
— Не может! Та, пропавшая, выглядела именно так, как ее и описали местные жители. То есть в точности как эта! — профессор ткнул пальцем в снимок. — Но вы так и не ответили на мой вопрос: откуда у вас эти фотографии?
Гуров посмотрел в глаза профессору и ответил:
— Я нашел их в сейфе у Вячеслава Андреевича Гладких. Судя по всему, они сделаны давно.
Хамовников потрясенно молчал. Потом сказал:
— Но где он мог их взять? Слава, правда, увлекался фотографией, и у него неплохо получалось, но… но наличие этих снимков должно свидетельствовать
Гуров не ответил. Вместо этого он спросил:
— Скажите, а она очень ценная?
— Смотря что вы имеете в виду. Материальная ценность ее невелика. Ну, камешки там кое-какие в качестве украшений, но и все. Материал стандартный — дерево. Но она имеет огромную историческую ценность! Вы поймите, мне так важно было найти этот клад именно ради вклада в науку, а не для того, чтобы продать эти ценности и разбогатеть. Это просто глупость — что бы я стал с ними делать? Кому продавать?
— Боюсь, что не у всех участников экспедиции было такое отношение к реликвиям, как у вас, — вздохнул Гуров. — А карта? Посмотрите внимательно на место, отмеченное на ней. Это тот остров, на котором были ваши люди?
Профессор еще раз вгляделся в карту.
— Нет! — уверенно произнес он. — Здесь отмечен другой! Он дальше, и дойти до него труднее. Впереди огромное болотистое пространство.
Гуров задумался и медленно проговорил:
— А Игорь Перевалов вернулся гораздо позже, чем вы рассчитывали?
— Ну да! — Судя по обескураженному виду профессора, он никак не мог связать концы с концами. Однако это уже сделал Гуров. Нюансы и подробности не были ему ясны, но общая картина уже представлялась точной.
— Лазурит Аристархович, мне нужно знать об этом Перевалове все! Его личность все расставляет на свои места. Не понимаете? Ведь, скорее всего, этот человек был в пансионате «Голубое озеро» в роковой для Вячеслава Андреевича день. Именно он его и убил.
— Но почему? — захлопал реденькими ресницами профессор. — Зачем ему это понадобилось, да еще через столько лет?
— Видите ли, я полагаю, что Перевалов ввел вас в заблуждение. Скорее всего, он намеренно указал на своей самодельной карте другой остров. А настоящую карту, раздобытую, видимо, у той же Секлетиньи, не показал никому. И то, что Перевалов был на нужном острове, доказывает факт, что у него была фигурка!
— Но ведь ее изображение найдено не у Перевалова, а у Гладких! — возразил профессор.
Гуров поднял палец:
— Вот именно, только изображение! Точно узнать, как Вячеславу Андреевичу удалось сделать этот снимок, наверное, уже не представляется возможным. Скорее всего, он случайно увидел карту и фигурку у Перевалова. И сделал фото на всякий случай.
— Но почему же он не рассказал об этом мне? — продолжал недоумевать профессор.
— Увы, это уже вопрос к нему самому. Жаль только, что он не может ответить. Может быть, надеялся когда-то сам добраться до этого клада. Необязательно, кстати, с корыстной целью. Может быть, из соображений честолюбия. Кстати, вы уверены, что ваши коллеги погибли из-за отравления газом?
— Но… От чего же еще? — Голос профессора упал до шепота.
— Вскрытие делалось?
— Помилуйте, какое вскрытие в тех условиях! — махнул рукой Хамовников. — Слава богу еще, что тела удалось забрать. Вертолетом. Но на теле не было
— Разумеется. Ведь Перевалову нужно было, чтобы все сочли их смерть несчастным случаем. Если, конечно, это действительно дело рук Перевалова, но другого объяснения я не нахожу.
— Но зачем он убил Гладких? — продолжал допытываться Хамовников.
— Видимо, услышал, что тот собирается в экспедицию. А ему этого не надо. Он надеется сам вернуться туда и поживиться кладом. Я не знаю, что именно произошло на том острове четверть века назад, но думаю, что у Перевалова не было возможности забрать все.
Судя по взгляду Хамовникова, у того голова шла кругом.
— То, что вы говорите, просто чудовищно! — выговорил он. — Я до сих пор не могу в это поверить. Мне еще не доводилось сталкиваться с подобными вещами. Кражи, убийства… И все это в археологической экспедиции! Я все равно не могу поверить. Зачем Игорю было забирать фигурку Анки? Неужели он надеялся продать ее? Это невозможно! Нет, ложки, конечно, теоретически можно продать — они из золота. Но ему должны были задать вопрос, откуда они у него. И законным ли путем получены.
Хамовников, явно далекий от мира дельцов, рассуждал сейчас наивно. Цокая языком, профессор продолжал:
— И убил Гладких, чтобы помешать экспедиции… Но тогда ему нужно было убивать меня.
— Нет, — улыбнулся Гуров. — Вы ему мешали гораздо меньше. Ведь без Гладких — точнее, без его денег — вы не могли бы организовать экспедицию. И теперь осталось только установить, в качестве кого Перевалов находился в пансионате. Скажите, у вас сохранились его фотографии?
— Да вот же он, на снимке Вячеслава! — Профессор показал на молодого рослого парня, сидевшего с краю.
Гуров взял фото из рук профессора, посмотрел внимательно. Нет, он не узнавал этого человека. Мелькнувшая было догадка угасла.
— Нам, Лазурит Аристархович, нужно кровь из носа установить его личность, — медленно произнес Гуров. — А потом думать, как его изобличать. Это уже мне, а не вам. Что вам известно о дальнейшей судьбе Перевалова?
— Да, можно сказать, ничего! После провала экспедиции он больше не сотрудничал с нами. Я не знаю даже, где он работал. Слышал от кого-то, что он вроде бы женился. Правда, один наш сотрудник рассказывал, что встретил его в больнице, куда Перевалов попал после аварии. Я упоминал об этом. Он говорил, что у того были страшные переломы, все лицо изуродовано. Врачи даже сомневались, что он выживет. Так что я даже не уверен в том, что он жив!
— Вот как? — сдвинул брови Гуров. — Тогда, может быть, это и не он, а тот, кто был в курсе этой удивительной истории…
Гуров задумался. Несколько минут он смотрел в окно машины невидящим взглядом, потом снова обратился к профессору:
— А та женщина, Секлетинья, она может что-то знать о нем? Может быть, он возобновил с ней отношения?
— Как я теперь понимаю, она была нужна ему только для того, чтобы выудить карту! — с горечью ответил Лазурит Аристархович. — Всерьез он к ней не относился. А вот она, кажется, влюбилась в него не на шутку. Когда мы уезжали, прибежала в лагерь, бросилась к нему… Но он тогда был как невменяемый, так что она ничего не добилась. Подарила ему на прощание трубку — и все! Так что она ничем не сможет вам помочь — она его с тех пор сама не видела.