Плохая война
Шрифт:
Через мгновение замершая было после последнего смертоносного залпа и нереального зрелища живого и невредимого Патера, стоящего в дыму среди убитых и раненых, волна швейцарцев с диким ревом сорвалась с места и, даже не пытаясь помочь раненым или хотя бы не наступить на них, мгновенно преодолела последние двадцать шагов, захлестнула вагенбург и обрушилась вниз. Стрелки на вагенбурге могли бы сделать ещё один залп в упор, если бы свалившийся с неба поп не смешал им карты, но из-за него никто не только не выстрелил, а даже не помешал швейцарцам перепрыгнуть через борта повозок.
На повозках завязалась рукопашная с предсказуемым исходом — швейцарцев всё-таки намного больше. Пара десятков нападающих преодолели высокие борта повозок, но несколько сотен человек, атаковавшие колонной, не собирались останавливаться и по очереди перелезать через препятствие. Тяжелые боевые возы, на которых стояли
По команде Маркуса, стоящие за вагенбургом ландскнехты выставили перед собой стену пик и атаковали, в несколько быстрых шагов преодолев расстояние до врагов. Стена пик — аргумент, которому надо противопоставить или такую же стену, или испанскую тактику [50] . Швейцарцев отбили обратно на повозки и вот-вот выбьют и оттуда, но тут из жестокой плотной рукопашной схватки на правой стороне вагенбурга, где ещё сопротивляются последние несколько стрелков во главе с раненым Маркусом, вывалился Патер, который всего-то получил в тощее брюшко прикладом аркебузы.
50
Испанские пехотинцы того времени были вооружены мечами и маленькими щитами - баклерами. Против швейцарцев, вооруженных длиннодревковым оружием, испанцы переходили в ближний бой и часто побеждали.
— Патера убили! — заорали сразу несколько глоток.
Винкельрид [51] мог бы гордиться такими потомками. Весть о смерти Патера придала швейцарцам второе дыхание. Сразу несколько молодых солдат повисли на вражеских пиках, давая возможность остальным атаковать с алебардами. Лишившись основного преимущества, ландскнехты проигрывают в ближнем бою со значительно превосходящими силами противника.
Фон Хансберг с башни увидел прорыв по центру и дал приказ флангам к отступлению. Резерв во главе с Максом выступает в контратаку, чтобы задержать прорвавшихся швейцарцев, пока они не вышли в тыл к защитникам на других улицах. Тем временем, Йорг на южном склоне вел перестрелку, потеряв всего пятерых, а успех итальянцев в плотной северной застройке можно было заметить по медленному продвижению швейцарских знамен. Но прорыв по центру означал, что фланги будут окружены и уничтожены по отдельности.
51
Арнольд Штруттан Винкельрид из кантона Унтервальд - национальный герой Швейцарии. В битве при Земпахе бросился на вражеские копья, что позволило его соратникам пробить решающую брешь в строю австрийцев.
Резерв столкнулся с противником. Улица и так неширокая, а по краям, чтобы замедлить продвижение швейцарцев, расставлены бочки и старые телеги. В ширину осталось чуть больше места, чем достаточно, чтобы, стоя посередине улицы, свободно махать мечом.
Макс рубил и колол, не останавливаясь и не тратя лишних движений на защиту. Это был его день. Враги падали под ноги, с лезвия тяжелыми каплями слетала кровь. Сложно было сделать первые двадцать ударов, потом врагам пришлось шагать по своим убитым и раненым, поскальзываясь в лужах крови. За спиной одобрительно ревели ландскнехты, не упускавшие случая поразить пикой или алебардой зазевавшегося швейцарца и ни разу не оставившие швейцарским алебардам возможности коснуться шлема или кирасы Максимилиана.
Что толку в нескольких сотнях солдат, столпившихся в узкой улице, если всего два десятка из них могут участвовать в сражении? Резерв обороняющихся вопреки всем прогнозам сумел остановить основные силы наступающих. Надолго ли? Всему есть предел, когда-нибудь рыцарь, возглавляющий оборону на этом участке или устанет или сделает неисправимую ошибку.
Маркус случайно остался жив, когда швейцарцы после краткого отступления перешли с еще более яростную атаку. И он сам, и последние трое его солдат были ранены, потом повозку с его пушкой отодвинули в сторону, со стороны возницы, где не было высокого борта запрыгнули с десяток швейцарцев с алебардами и добили всех, кого посчитали живым. Профосу повезло, он упал в лужу крови, берет у него слетел, открыв левую, обожженную сторону лица, после чего никому и в голову не пришло его добить.
Пушка на возу тоже развернулась и теперь была направлена в спину врагам, прошедшим через вагенбург и сейчас сражающимся с резервом. Маркус вспомнил, что он успел зарядить орудие, но так и не успел выстрелить. Стараясь
Патер, пролежавший всего пару минут без сознания, с трудом приподнялся. В глазах стоял туман, голова кружилась. Болели ноги, по ним, похоже, пробежало несколько человек. Но все это не шло в счет по сравнению с адской болью в низу живота. Лежать, согнувшись, было ещё можно, но попытка разогнуться вызывала желание умереть сразу и не мучиться. Прямо перед Патером на возу сидел чёрт и подсыпал порох к запальному отверстию пушки, направленной в спину прорвавшимся через баррикаду швейцарцам. Чёрт был одет в красно-белый костюм ландскнехта, рогов и хвоста Патер не увидел, но страшное кроваво-красное лицо и глаза, пылающие ненавистью, могли принадлежать только нечистому.
Священник, не задумываясь, сорвал с шеи крест и от всей души ударил крестом чёрта в лоб. Крест треснул. Демон преисподней коротко выругался с упоминанием Диавола. Будь на месте Патера Полпаттон, прославленный полководец высказал бы исчадию ада все, что про него думает, и чёрт немедленно бы убрался к себе в ад и спрятался там под самый большой котел. Будь на месте Патера дядюшка Бык, он, не вступая в спор, взял бы лукавого одной рукой за рога, другой за хвост и сломал бы ему хребет об колено. Или попросту использовал бы свой любимый «хитрый приемчик с локтем».
Последняя мысль показалась Патеру наиболее привлекательной. Подтянув ноги к груди, он оттолкнулся от борта повозки и врезался головой в грудь врагу, который уже подносил фитиль к подготовленной пушке. Захват за шею получился замечательно, Бык хвалил учеников и за меньшее, но нечистый за мгновение до того, как испустить дух, высвободил одну руку и ударил священника локтем под рёбра. С криком боли святой отец свалился с повозки. Под руку ему попался чей-то меч с обломившимся посередине клинком и массивным перекрестием. Патер, шатаясь, встал, перехватил меч за лезвие [52] и ударил снова взявшего тлеющий фитиль чёрта в основание шеи массивным навершием. Чёрт упал лицом вниз. Преподобный скороговоркой произнес крестное знамение, на каждом слове нанося ещё один удар по голове и шее поверженного демона.
52
Далеко не все мечи отличались остротой бритвы. Приемы с хватом за лезвие часто упоминаются в средневековой литературе по фехтованию.
Чуть отдышавшись, вдохновленный победой экзорцист схватил попавшийся под руку предмет военного назначения, которым на этот раз оказалась павеза [53] два на три фута с изображением святого Георгия, и, невзирая на боль, вернулся в строй, где, работая локтями и ругаясь, быстро пробился в первые ряды. Перед Патером упали последние стоявшие между ним и врагами двое солдат, один — сраженный мечом, другой — со стрелой в груди, и священник оказался лицом к лицу с грозным рыцарем, выше его на голову и вдвое шире в плечах, только что нанесшим одному из противников смертельный удар и поднимающим широким круговым движением огромный окровавленный меч.
53
Большой щит почти прямоугольной формы с вертикальным желобом посередине. Употреблялся арбалетчиками как переносное укрытие.
— In Nomine Domini! — Патер схватил свой щит двумя руками за края и верхним краем щита нанес удар вперед и вверх, навстречу опускающемуся клинку, на ладонь от рикассо [54] .
Меч прорубил павезу до середины и застрял. Патер повернул щит по часовой стрелке, пытаясь выдернуть оружие из рук рыцаря. Одновременно швейцарцы, на которых уже никто не машет мечом, с криком «Патер с нами!» яростно перешли в контратаку. Макс, выпустив бесполезный меч, не успел вернуться в свой строй и вылетел в строй противника, где его не убили только потому что никто не смог толком замахнуться не то, что алебардой, а даже мечом. Зато юноша, будучи почти на голову выше и заметно сильнее большинства противников, мог активно защищаться кулаками в латных рукавицах и локтями, по-прежнему не нуждаясь более, чем в одном ударе на одного врага.
54
Рикассо - незаточенная часть клинка у перекрестия.