Плохие девочки не плачут. Книга 2
Шрифт:
Как это объяснить маме?! Ну, как?!
Ладно, подумаю потом. Основное — свалить. Не могу же остаться с фон Вейгандом до полной потери психического здоровья только потому, что не знаю, как объяснить ситуацию маме?
Бежать прямо сейчас. Иначе никак. Слабо представляю, как смогу отделаться от своего кредитора в Барселоне, не зная города, без нормального паспорта с визой, и неизвестно, какие условия меня ждут.
Черт, вы тоже обратили внимание на мою неистребимую манию преследования? Я не уверена, что фон Вейганд, вообще, начнет
Впрочем:
— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — как любит говорить мой папа.
Уже под дверью подъезда я понимаю: на дворе три часа ночи, рабочий день, безлюдно.
Как же незаметно проскользнуть мимо зоркого водителя?
Да, в теперешнем прикиде меня признать трудно, хотя человек опытный и подозрительный… вдруг кинется следом? А там — дело дрянь.
Придется проанализировать ситуацию серьезно.
Что сделал бы на моем месте дон Хуан? Вариантов много. Но поскольку в моем распоряжении нет дымовых шашек, гранатомета, умения мастерски мимикрировать в тон окружающей среде и навыков гипноза, ничего нельзя воплотить в жизнь. Я могу поискать пластиковую ложку и начать рыть подкоп, но…
Вообще, есть идея получше. Да здравствуют ментовские сериалы моего папы! Всё же отечественный продукт порой гораздо качественнее и полезнее зарубежного «мыла».
Что нам требуется для осуществления дерзкого замысла? Выпивка, закуска и алкаш, непременно проживающий на первом этаже.
Пулей несусь обратно в квартиру, собираю нехитрый тормозок: дорогущие коньяки Стаса, подарки благодарных клиентов, и первое попавшееся под руку съестное. Галопом скачу вниз, прямо к вожделенной двери спасительного алкаша. Меня не заботят детали. Как то опасность нахождения юной девы в апартаментах проспиртованного насквозь субъекта с нестабильной психикой.
После пилона и фон Вейганда страшно не бывает.
Упрямо трезвоню в дверь.
— …кто… — донеслось до моего утонченного слуха единственное цензурное слово.
— Я! — отвечаю с вызовом, для верности бряцаю бутылками. — Опохмел.
— Колька, ты чего ль?
— Ага, — подтверждаю, потому что не люблю разочаровывать людей.
Копание в замке под аккомпанемент отборной брани. Минутная пауза. Попытка сфокусировать зрение.
— Колька? — с долей подозрения спрашивает алкаш, задумчиво почесывая небритый фейс, и всеми силами пытается сопоставить разрозненные картинки в подсознании.
— Ага, — уверенно киваю и сую ему тормозок для отвода глаз. — Ну, че? Пойду вылезу у тебя через окно…
Возможно, во мне проснулся великий актер, или же Фортуна не такая сука, как о ней говорят. Или, что вероятнее всего, алкаш достаточно пьян, дабы не отреагировать молниеносно. Дабы никак не отреагировать.
Невозмутимо шествую к окну, открываю и начинаю лезть вниз.
Кто делает окна на таком большом расстоянии от земли? Хотите, чтобы я последние кости переломала?
Да, это потяжелее, чем в кино.
Бл*ть, это намного тяжелее.
Чертыхаюсь, цепляюсь, извиваюсь. Стараюсь удержаться руками, спуская зад в первую очередь, но зад по весу превышает силу моих рук. Резко плюхаюсь вниз, обдирая ногти о стену. Не самый приятный опыт.
Набор бранных словечек, несколько душераздирающих воплей. Я в порядке, честно.
Позволяю себе отдохнуть на сырой земле, потихоньку отдираю прифигевшее тело от немилосердно жесткой поверхности, попутно проверяюсь на целостность физической оболочки. Моральной — прямая дорога на свалку.
Больно и радостно вырвать из лап судьбы заслуженный шанс на свободу.
Вокруг ни души. Город спит.
Вдыхаю полной грудью и припускаюсь вперед. К мечте. К новым свершениям. К автовокзалу. Направлений масса, паспорт никто не попросит. Купил билет, устроился поудобнее, задремал, упираясь башкой в стекло.
Романтика…
Плевать, что маникюр превратился в говнище, зато оплата по счету отстрочена.
Не успеваю толком насладиться своей неоспоримой гениальностью, ибо на плечо ложится суровая длань Рока.
— Госпожа Подольская, вам лучше пройти с нами.
Сразу две весьма ощутимые длани на моих хрупких плечах. Искусно ускользаю, поворачиваюсь, намереваясь занять оборонительную позицию. Два качка внушительных габаритов смирно замирают. Видимо, им запрещено меня мутузить.
— Госпоже Подольской может и нужно, а мне так точно нет!
«Только не паниковать, только не паниковать», — стараюсь думать я.
Но на самом деле думаю: что за дерьмо опять творится?
— Вам лучше пройти с нами по-хорошему, — тонко намекает один из качков, опуская руку в карман.
Наручники? Пистолет? Граната?
Пытаюсь убежать. Понимаю, тупо. Понимаю, было глупо надеется на недальновидность фон Вейганда. Он прекрасно всё рассчитал, организовал дополнительную слежку. И что теперь будет? Не хочу знать.
Пожалуйста…
Пожалуйста, хотя я и знаю, что шансов больше нет…
Мой локоть попадает в капкан. Предательский укол следует прежде, чем успеваю дернуться. С губ срывается тихий вскрик, потихоньку отключаюсь от реальности.
Меня тянут в сторону. Трудно дышать, бой сердца оглушает, кажется, оно гремит на поверхности, просто у меня на губах. Такое странное ощущение.
Понимаю, крупногабаритный качок достал из кармана шприц, а в шприце этом было черт знает что.
Люди, кто выключил свет? Хватит прикалываться. Ладно, совсем не смешно.
Эй, люди…
Шепчу и понимаю, больше никого рядом нет. Ловушка захлопнулась. Металлический скрежет засовов выносит смертный приговор.
Глава 6.1
Ты не увидишь звезды, пока не наступит ночь. Разве способен оценить силу света тот, кто ни разу не оказывался во тьме? Наверное, существуют везунчики, которым всё достается сразу и по высшему разряду. Ну, а я… а что я? Я в черном списке.