«Плохой день для Али-Бабы»
Шрифт:
– Новую лампу за старую!
– весело сказал он.
– Новую лампу за старую!
Что ж, матушка Аладдина прожила немало лет и знала, как вести торговые дела. Был лишь один верный способ убрать эту ногу из дверей. Поэтому она сдалась и решила хоть немного послушать устроенную этим человеком презентацию, прежде чем выставить его за дверь.
– Ладно, - сказала она, - расскажи мне про эти новые лампы.
И тут колдун улыбнулся самой обворожительной улыбкой и обрушил на женщину такой поток слов, что у матушки Аладдина не было никакой возможности собраться
– Взгляни на эту чудесную лампу!
– говорил маг, демонстрируя образчик своего товара.
– Яркая, сверкающая, новая, она может делать все то, что и ваша старая лампа, и даже больше. Она дает эксклюзивное регулируемое пламя. А сзади у нее есть специальное отделение, где можно хранить запасные фитили, а также нашу специальную тряпочку для чистки, уже покрытую толстым слоем золы, позволяющей начистить лампу за считаные минуты!
Та лампа, которую держал в руках торговец, выглядела чудесно, матушка Аладдина должна была это признать. И все же женщину что-то беспокоило. Может, у лампы ее сына было еще какое-то свойство, о котором она позабыла?
– И, как бы ни была прекрасна эта лампа, - продолжал торговец, - тебе она не будет стоить практически ничего. Благодаря любезности производителя этих ламп я могу в данный момент взять взамен любую старую лампу из твоего хозяйства без каких бы то ни было денежных доплат с твоей стороны. Да, ты, возможно, удивишься, но я с радостью приму от тебя любую лампу, даже ту, совсем тусклую, которую я вижу в дальнем углу.
Матушка Аладдина взглянула на лампу, на которую указывал торговец, и нахмурилась. Воистину этот человек должен обладать великолепным зрением, что бы разглядеть эту тусклую лампу, лежащую в тени! О да, теперь она вспомнила! Эта лампа имела какое-то отношение к ее сыну. Она пыталась почистить ее, верно? Почему же она так и не довела это дело до конца? Должно быть, слой копоти на лампе оказался слишком толстым. Видимо, с ним было слишком много хлопот. Но почему она не может вспомнить все поточнее? И что там она только что думала насчет своего сына? Неужто годы сказываются на ее разуме так же, как на ее костях?
Но дело было не в ее возрасте, а в заклинаниях мага. Так как в дом этот он вошел с единственной целью - завладеть лампой и ее джинном, то и заклинания свои подготовил таким образом, чтобы всякие мысли, связанные с этим самым предметом, ускользали от понимания женщины.
– Новая лампа?
– пробормотала мать Аладдина, настолько сбитая с толку, что едва могла сложить слова в предложение.
– Даже не знаю, стоит ли решаться на такое.
– Не надо ни на что решаться. Просто возьми ту лампу, - предложил торговец, словно это была самая естественная вещь на свете.
Почему- то мать Аладдина ощутила холод меди в своих ладонях. Да, она уже держала эту лампу в руках прежде. Вроде бы из нее шло много дыма. «Может, -подумалось женщине, - еще раз попробовать почистить ее?»
– Просто отдай лампу мне, - предложил торговец, словно это было единственно разумным поступком.
Каким- то образом
– Но, - спросила она у торговца лампами, - что я скажу моему сыну Аладдину?
– Поверь мне, - ответил торговец, прежде чем она успела дальше сформулировать свою мысль, - между этими двумя лампами даже никакого сравнения быть не может!
И с этими словами торговец лампами исчез так быстро, что мать Аладдина даже не заметила его исчезновения.
Вот так Аладдин лишился лампы, а вместе с нею и всех надежд на счастье, ибо маг, будучи человеком мстительным, использовал ту самую лампу, чтобы похитить у Аладдина его возлюбленную. Но юноша решил, что вернет себе лампу, а с нею и прекрасную царевну Будур!
– И это все?
– осведомился Али-Баба.
– Не самый счастливый конец.
– Хотя, если подумать, коли дело и дальше так пойдет, ни у кого из них не будет истории со счастливым концом.
– Насчет счастливых концов не знаю, - устало бросил Аладдин.
– Я знаю только, как было на самом деле! А было так, что я искал эту лампу и угодил в плен к сорока разбойникам.
– Как ни странно, - пробасил камень, пребывающий среди пожиток Аладдина, - во всей этой истории есть некая живительная трагедийная нотка. Хоть я и был частицей пещеры тысячи лет, но все-таки знаю о трагедиях так мало!
– Не думаю, что, будучи камнем, ты можешь много знать о чем бы то ни было, - возразил Ахмед хмуро.
– Вообще-то, - ответил камень с обидой в голосе, - я большой специалист по образованию осадочных пород.
– Не сомневаюсь, что это именно та тема, которая может увлечь нас надолго, - заметил разбойник.
Он кивнул в ответ некоторым из своих товарищей, которые уже приветствовали его кивками во время долгого повествования Аладдина.
– Ахмед?
– окликнул голос из гущи сбившихся в кучу пленников.
– Я узнал бы этот голос повсюду. Это ты?
– Синдбад?
– в свою очередь спросил Ахмед.
Голос заверил Ахмеда, что он и в самом деле Синдбад.
– Как я рад, что снова нашел тебя, Ахмед, - сказал далее Синдбад.
– Так трудно узнавать людей, когда все носят бороды.
– Мы снова оказались в довольно щекотливом положении, - заметил Ахмед.
– Нас тридцать четыре, - сообщил Синдбад, - а их сто двенадцать.
– У Синдбада всегда были способности к счету, - пояснил Ахмед.
– Порой, как в нашей теперешней ситуации, мне бы хотелось, чтобы у него их не было.
– Бывало и похуже, - возразил Синдбад.
– По крайней мере мы скрылись от королевы обезьян!
– Он вздрогнул, хотя вечер был достаточно теплым.
– Но я заговорил с тобой не только для того, чтобы возобновить знакомство. Я хотел поговорить с тем, кого когда-то звали Аладдином и кого будут звать Аладдином снова, ибо у меня есть план, благодаря которому все мы снова обретем свои имена.
– Значит, способности к счету породили грандиозные замыслы в твоей голове?
– весело спросил Ахмед.