Площадь павших борцов
Шрифт:
Угадывая развитие событий в Африке, где застрял Роммель, дуче ощущал угрозу со стороны Марокко - это был удобный плацдарм для высадки десантов, хотя Гитлер считал, что опасность десантов угрожает в заснеженных фиордах норвежского Финмаркена.
Дуче хандрил. Галеаццо Чиано, зять его, настаивал на разрыве с гитлеровской Германией, пока не поздно!
– Пока наши головы держатся на плечах, пока вся Италия не переставлена на костыли... Мы говорим, что от этой войны зависит судьба фашизма. Верно ли? Не лучше ли повышать дух народа упоминанием о чести нации, о патриотизме,
– Это приведет к разобщению народа и партии.
– Но в Италии, - доказывал Чиано, - народ уже давно живет отдельно от партии, а партия существует сама по себе. Итальянцы способны жертвовать во имя родины, не в степях России они не желают погибать за идеалы партии, к которой присосались шкурники, карьеристы и просто жулики...
В это время фашистская партия насчитывала в своих рядах 4 770 700 человек, и дуче верил в свое могущество:
– Мне стоит шевельнуть бровью, как миллионы фашистов сбегутся на площадь перед Палаццо Венециа, аплодируя мне и готовые умереть за наши идеи. Оставь меня с партией, а сам убирайся к своим босякам, которых ты именуешь народом...
Не так давно в больнице для умалишенных умер сын дуче - Бенито Альбино, рожденный от массажистки Иды Дельсер, которую дуче, придя к власти, сам же и уморил - тоже в бедламе. Сейчас при нем, помимо известной Клары Петаччи (что орала на улицах Римаз "Хочу ребенка от дуче!"), состояли еще две женщины - некая Анджелла и очень красивая официантка Ирма. Что никак не радовало жену Муссолини - донну Ракеле. Дуче запутался в бабах, как в политике, а в политике он погряз, как и в распутстве. Но его утешало и бодрило мнение ветеранов фашистской партии, которые вторгались его мужской потенцией:
– У нашего дуче во такая громадная мошонка, а в ней чего только не водится! Потому и кидается на бабенок...
Муссолини листанул настольный календарь:
– Что там Роммель? Когда доклад Уго Кавальеро? Сразу, как только Гитлер возвысил Роммеля до чина фельдмаршала, дуче поспешил произвести в тот же чин и Уго Кавальеро, который был начальником генштаба.
Первый возрос Муссолини:
– Уго, каковы успехи моей армии в России?
– Итало Гарибольди извещает, что наши солдаты имеют большой успех у русских колхозниц, которые их же подкармливают.
– Понятно, отчего такая щедрость!
– сразу сообразил дуче.
– Где еще русские колхозницы могли видеть таких отважных и бравых ребят, в ботинки которых заколочено - точно по уставу!
– сразу семьдесят два гвоздя.
Уго Кавальеро намекнул, что в Италии уже достаточно вдов и сирот, ибо Восточный фронт постоянно требует жертв.
– Их можно объяснить, - воскликнул дуче, - лишь избытком боевой инициативы наших прославленных берсальеров...
Тобрук пал. Роммель торчал в оазисах Эль-Аламейна, а дуче рассчитывал вскоре побывать в Каире. Кавальеро замялся:
– Уго, ты что-то хочешь сказать? Если это очень важно, та прежде ты обязан встать.
– Да, мой дуче. Я встал! Вчера в Средиземное море через Гибралтар проскочил английский авианосец "Игл", а
– А куда смотрит Кессельринг с его воздушной армией?
– Кессельринг смотрит на своего фюрера, который велел ему половину воздушной армии отправить в Россию, чтобы помочь в прорыве на Кавказ и к берегам Волги. Потому английские караваны беспрепятственно следуют в Александрию.
– Следует нанести по ним мощный крейсерский удар!
Кавальеро объяснил Муссолини, что для нанесения такого удара итальянским кораблям не хватит горючего.
– Чтобы только запустить машину крейсера, необходимо пять тонн мазута, а потом еще по тонне в день для "подогрева" котлов.
– Уго, почему ты не просил у немцев горючее?
– Умолял их!
– отвечал Кавальеро.
– Но Кейтель ответил мне, что у них расход горючего сокращен до предельного минимума - ради наступления на Сталинград и Майкоп, в Германии сейчас обеспечены горючим одни подводные лодки...
– Это, - продолжал Муссолини, - подсказывает мне правильное решение: наши батальоны "Червино" должны следовать на Кавказ вместе с немцами, чтобы Италия могла претендовать на освоение нефтепромыслов в Майкопе, а тогда нам уже не придется выступать перед Гитлером в роли попрошаек, умоляющих о лишней бочке мазута... Ты понял меня, Уго?
Пока они там судачили, над Италией стремительно пролетала "шаровая молния" - генерал Георг Штумме, отправленный в армию Роммеля, и скоро ему предстоит не только заменить Роммеля, но и взорваться в песках Ливии с оглушительным треском, чтобы после взрыва ничего от него не осталось...
* * *
"Четыре месяца я болел тяжелой формой амебной дизентерии", - так писал Фридрих фон Меллентин, начальник разведки армии Роммеля, и его книга "Танковые сражения", которую он выпустил после войны в южноафриканском Иоганнесбурге, дала мне многое для понимания войны в Киренаике и на полях моей родины. Меллентин отзывался из Африки в Германию, чтобы подлечиться в Тропическом институте от поносов, изнуряющих его (как изнуряли они и самого Роммеля), но институтские профессора, врачи опытные, сказали ему:
– Есть одно радикальное средство избавиться от поносов - это русская водка, а потому советуем проситься на Восточный фронт, чтобы каждый день принимать водку внутрь в неограниченном количестве, после чего гарантируем вам излечение...
Впрочем, поправился он потом, а сейчас, еще страстно желая присесть за ближайшим барханом, Меллентин делал доклад фельдмаршалу Роммелю о положении в перепуганном Каире?
– Обстановка такова. Каир объявлен на военном положении. Окинлек доверил его оборону самым стойким войскам - новозеландским и австралийским. Египетские же солдаты заперты в казармах, чтобы предотвратить возможное восстание против колонизаторов. Сам же король Фарук, как главный заводила среди египетского офицерства, находится под домашним арестом, а электромонтер дворца водит к нему уличных женщин, чтобы он не бесился...