Пловец
Шрифт:
Когда они начали встречаться, Клару все устраивало. Больше ей и не нужно было. Кирилл был интересным и умным молодым человеком. Они прекрасно подходили друг другу в постели. От одного взгляда на него у Клары подгибались колени. В постели он мог делать с ней все что хотел. И она чувствовала, что эта беспомощность Кирилла возбуждает. В постели он бывал жестким. Его руки крепко сжимали ее шею, плечи, зарывались ей в волосы, когда он прижимал девушку к постели, чтобы взять сзади. На ее губах все еще был вкус его кожи. Все, что их связывало,
Они ничего друг от друга не требовали. У них не было общего прошлого, не было планов на будущее.
Вот почему Клара так удивилась, когда Кирилл внезапно повернулся и уставился на девушку. Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова. В его темных глазах читался намек на иронию. Клара смутилась. Она робко встретила его взгляд и молчала, не зная, что он от нее ждет.
– Почему у тебя нет фотографий семьи? – спросил он. – Я был у тебя много раз, но ничего о тебе не знаю. Не совсем так, но….
Он словно только что осознал свою наготу и потянул одеяло на себя, чтобы прикрыться.
– Мы говорим о парламенте, о политике, о мире. О еде. Но никогда о тебе. О твоей семье. Твоем доме. А сейчас я понял, что и снимков у тебя дома нет. Все, кто живет за границей, держат фотографии родственников. А ты нет. Почему?
Его голос, его американский английский с французским акцентом. Он учился в США? Клара отвела взгляд и легла на спину, уставившись в потолок. Она сделала глубокий вдох.
Клара чувствовала, что не готова к смене характера их отношений. Ее устраивало все как есть. Но она знала, что глубоко внутри она мечтает о том, чтобы раскрыться Кириллу, рассказать ему свою историю, и чтобы он тоже раскрылся ей. Но Кларе нужно время. Нужно свыкнуться с этой мыслью. Она не может вот так, без предупреждения, без времени на раздумья, взять и начать все рассказывать. Так что Клара пожала плечами и сказала со вздохом:
– Не знаю. Не думала об этом. Да и фотографий у меня мало.
Клара приподнялась на постели, повернулась и опустила ноги на холодный пол.
– Чушь, – сказал Кирилл ей в спину. – У всех есть семейные фото.
Неужели он не понимает, что ей нужно время? Неужели не может подождать? Дать ей передышку?
– Расскажи мне хоть что-нибудь. У тебя есть братья? Сестры? Чем занимаются твои родители? Все что угодно.
Она повернулась. Изобразила раздражение.
– У меня нет ни братьев, ни сестер, – ответила она, надевая черный лифчик.
Клара провела пальцами по черным волосам до плеч, заправила пряди за уши.
– Я единственный ребенок.
Она подняла телефон со столика и посмотрела на часы.
– Вставай. У меня встреча через полчаса. Надо спешить.
Клара улыбнулась, чтобы смягчить тон, но не слишком убедительно, и показала на лестницу.
– Тебе неприятен
Он взмахнул руками, обрадованный тем, что ему удалось хоть что-то вытянуть из нее. От этого Клара еще сильнее напряглась.
– Почему ты так думаешь? Почему тебе кажется, что мне неприятно говорить о моей семье? Хорошо, ты прав. Мне неприятен этот разговор. Окей? Ты доволен?
Клара пронзила его взглядом голубых глаз. Ей хотелось поскорей покончить с этой дискуссией. Кирилл поднял руки в знак примирения и сел в постели.
– Окей. Если ты не хочешь об этом говорить…. – пробормотал он, натягивая трусы. – Я спросил только из вежливости.
Через пару минут они, уже одетые, ждали в гостиной, пока приедет такси. Пора было возвращаться на работу.
– Прости, – сказала Клара. – Я не хотела так реагировать. Это был обычный вопрос.
Она протянула руку и коснулась его, но Кирилл даже не посмотрел на нее. Вид у него был обиженный. Наверно, его прошлые любовницы были дружелюбнее.
– Ничего, – ответил он, запуская пальцы в волосы. – Я понимаю. Я не хочу доставлять тебе неудобства.
– Моя семья….
Кирилл повернулся к ней. В глазах снова вспыхнул интерес.
– Мою семью легко описать. Это мои бабушка и дедушка. Вот и все. И моя лучшая подруга Габриэлла. У меня были парни, короткие романы. И одни серьезные отношения. Иногда одинокими темными вечерами я жалею, что они закончились. Этого достаточно?
– Почему вы расстались? Не может быть, чтобы он бросил тебя.
– Об этом мы можем поговорить в другой раз. Но это было трудное время. Мне нужно было учиться в Лондоне, потом работать здесь. У нас не было будущего, так что правильно, что мы расстались.
– А твои родители? – осторожно спросил Кирилл, не желая ее огорчить.
– У меня нет родителей. Мама погибла, когда мне было два месяца. У бабушки с дедушкой есть фотографии, но никаких воспоминаний о ней у меня не осталось. Никаких.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Ее трагическое прошлое. Одиночество. Депрессия. Меньше всего Кларе хотелось обсуждать это с ним. Кларе не хотелось видеть сочувствие в глазах, жалость к бедной сироте, выросшей в шхерах с бабушкой и дедушкой. Все эти понимание, симпатия, жалость – ей это было не нужно. Потому что Клара не хотела быть тем, кого жалеют. Она хотела быть сильной женщиной, не нуждающейся в жалости.
Кирилл кивнул и убрал прядь волос, упавшую ей на лоб.
– Мне жаль. Я не знал, – сказал он.
Он взял руку Клары в свою. Она не стала ее отдергивать, но и на ласку не ответила.
– Я не знаю своего отца. Знаю только, что он американец и что мама познакомилась с ним в Дамаске. Она работала там в посольстве. Возможно, он тоже был дипломатом. Или бизнесменом. Мама своим родителям ничего не рассказывала, а потом погибла в результате взрыва. В ее машину подложили бомбу.