Пляска смерти

Гамильтон Лорел Кей

— Антисептик нужен? — спросил Циско.

Римус подошел к кровати и нетерпеливо сказал:

— Ты с ней обращаешься как с оборотнем.

— А, — сказал Циско, попытался положить все это на кровать, остановился, будто не хотел класть между Реквиемом и мной. Он все еще был при пистолете, но уверенный в себе телохранитель испарился и остался неловкий восемнадцатилетний мальчишка.

— Дай ей марли, пусть прижмет к ране, — сказал Римус. — Бинты — это чтобы чисто было вокруг, не для самой раны.

Циско кивнул, будто понял, но протянул мне марлю, глядя

куда-то мимо меня. На самом деле он очень старался вообще на меня не смотреть, и я поняла часть его проблем. У меня куда сильнее была видна грудь, чем в начале всего этого. Когда Реквием пил, халат сбился на сторону. Не вся грудь, просто ниже линии шеи, но Циско это сильно отвлекало. Он старался не смотреть и все же таращился, боролся с собой.

Я приложила марлю к ране и запахнула халат другой рукой. Чтобы завязать его снова, мне нужны были обе руки, так что сейчас я только держала его запахнутым. Это дало Циско понять, что я заметила, куда он смотрит. Внезапно мы встретились глазами, и он смутился, чуть ли не панический страх мелькнул у него в глазах, и краска поползла вверх от шеи по лицу. Страх сменился злостью, и он отвернулся, будто я слишком глубоко заглянула ему в душу.

Римус взял у него аптечку первой помощи.

— Иди в зал гробов и скажи Назарету, чтобы кого-нибудь вместо тебя прислал.

— Почему? — возмутился Циско.

— Ты таращишься на ее грудь. Детка, тут тебе не стриптиз. Ты на работе, понял? На работе. Можешь отметить, что она хорошенькая, но не пялиться, потому что это отвлекает.

— Виноват, Римус. Второй раз не повторится.

— Не повторится, — согласился Римус. — Давай в зал гробов.

— Римус, можно…

— Я дал тебе приказ, Циско. Выполняй.

Циско опустил голову — не в поклоне, а от чувства вины. Сам по себе этот жест — по не самому крупному поводу — показал, насколько мальчишка молод. Но спорить он не стал и пошел к двери.

Когда дверь за ним закрылась, Римус обернулся ко мне.

— Кровь еще идет?

Я отпустила марлю — она осталась на месте, прилипла.

— Не пойму.

Он попытался тронуть марлю, остановился, опустил руку. Я даже глянула вниз — проверить, что грудь у меня прикрыта полностью. Ничего не было видно. Так чего же Римусу так же не хотелось ко мне прикасаться, как и Циско?

— Можешь снять марлю? — спросил он.

Я не стала спорить, просто убрала ее. Это было не больно, и кровь уже так не шла. Отлично.

— Поверни голову в сторону, чтобы я посмотрел. Пожалуйста, — добавил он.

Я выполнила его просьбу, и у меня перед глазами оказался Жан-Клод. И слишком у него мрачный был вид.

— Что теперь не так? — спросила я.

— Ты так нас стыдишься, что спрячешь наш почетный знак под бинтами и пластырем?

— О чем ты? — нахмурилась я.

Римус приложил еще кусок марли мне к шее.

— Можешь подержать, пока я возьму пластырь?

Я автоматически прижала марлю к ране.

Жан-Клод показал на мою руку, на Римуса, который повернулся к нему почти спиной.

Римус повернулся приклеить марлю пластырем.

Я остановила его, положив руку ему на бицепс. Он тут же отступил на шаг, все еще держа пластырь в пальцах. Я глянула ему в лицо, но он не смотрел на меня прямо, и я не знала, что выражают его глаза. Но шагнул он так, будто я сделала ему больно. А этого не было.

Я отвернулась от охранника к Жан-Клоду. Проблемы Римуса — не мои проблемы, у меня и так хватает.

— Ты спрашиваешь, почему я перевязываю укус?

Он кивнул.

— Я всегда их перевязываю.

— Pourquoi? — спросил он. — Почему?

Я открыла рот, потом подумала, что сказать.

— Это рана. Обычно с проколом вены или артерии. На рану наносят антисептик, потом наклеивают марлю, чтобы не попала инфекция.

— Ты видела когда-нибудь инфицированный укус вампира?

Я нахмурилась, подумала.

— Нет.

— Почему так, ma petite?

— Потому что у вампиров в слюне есть природный антисептик. У них гораздо меньше видов бактерий в слюне, чем у людей.

— Теперь ты цитируешь, — сказал он.

Я кивнула — едва-едва, потому что укус все же натянулся. Не то чтобы болел, но напоминал о себе.

— Да, были статьи в «Аниматоре». Один доктор задался вопросом, почему укусы вампиров не воспаляются, как обычные укусы людей или животных. Давно известно, что у вас в слюне есть антикоагулянт, но это было первое исследование других свойств вампирской слюны.

— Так я еще раз спрашиваю: зачем ты прячешь знак нашего расположения?

Я подумала и пожала плечами:

— По привычке.

И отняла марлю от следа укуса. Два маленьких кружка остались, но почти уже не кровоточили. Так обычно и бывает, если нет разрывов. Грубый укус вампира больше похож на укус собаки, он кровоточит. А две аккуратные дырочки перестают капать быстрее, чем можно подумать, и редко кровоточат снова, если рану не вскрыть. Я знала вампироманов, которые пытались скрыть свое пристрастие, прося вампиров наносить укусы в одну и ту же точку несколько раз. Это не помогает с теми, кто знает о вампирах достаточно и понимает, как должен выглядеть укус, но праздных зевак или начальника на работе утром в понедельник вполне можно обмануть. Повторное ранение все равно повторное ранение, и это один из немногих случаев помимо грубых нападений, когда укус вампира сопровождается кровоподтеками и разрывами.

Я отдала Римусу использованную марлю — он осторожно взял ее, стараясь не касаться моих пальцев.

— Бинты не нужны, но все равно спасибо, Римус.

Жан-Клод подошел ко мне, улыбаясь. Осторожно тронул укус, отняв пальцы с едва заметной капелькой крови. Поднял руку ко рту, и я уже знала, что он сейчас сделает. На моих глазах он облизал пальцы, и не могу точно сказать, какое у меня при этом было чувство. Не радостное, нет. Не то чтобы мне это нравилось. И нельзя сказать, что резко не нравилось, но зачем он это сделал? Обычно он сдерживался, чтобы не пугать меня, не быть слишком уж вампиром.