Пляски на черепах
Шрифт:
В селе Ленино был колхоз имени Ленина, в колхозе было пять бригад, три из которых носили имя Ленина, а две соревновались и боролись за это имя. В самой передовой бригаде с наибольшим удоем молока от коров, которые тоже ждали, чтоб им присвоили славное имя, молоко текло рекой. Доярки, правда, умудрялись добавлять воду в молочные фляги, увеличивая, таким образом, надои молока от каждой коровы, примерно, на тридцать процентов. И все это во имя того, чтобы этому звену присвоили имя Ленина.
Председатель Мочидело сочинял рапорты в райком партии о высокой сознательности крепостных крестьян и о том, какие у него сознательные доярки и коровы. Секретарь парткома Лупоглаз тут же созывал бюро, на котором был одобрен почин доярок и сознательность коров, и, приложив к выписке докладную председателя Мочидело,
В райкоме мнения разделялись. Два секретаря готовы были одобрить и распространить почин, а секретарь по идеологии Вырвиглаз, запротестовал.
— Имеет ли корова право носить имя вождя мировой революции Ленина, который знал двадцать пять иностранных языков, который написал свыше шестидесяти политических романов, переведенных на сто восемьдесят языков мира? Нет, конечно. Ленин освободил нас от попов, увеличил пастбища для скота за счет церковных земель и огородил нас колючей проволокой от капиталистического мира. Я считаю: корова не имеет права и баста! Если бюро примет такое анти-ленинское решение, я буду протестовать, я жисть положу, я буду сражаться, я пятьдесят пятым ленинским томом буду лупить по башке каждого члена бюро.
— Успокойтесь, товарищи, — сказал Первый. — У Ленина больше произведений, чем вы назвали. Я выяснил, что готовится к изданию триста томов, триста его выдающихся романов. Я выяснял сей вопрос в обкоме. Надеюсь, все знают, что такое обком.
— Обком — это все! Это матерь наша, это фсе — конец и начало. Да здравствует Ленин.
Поговорили, отложили, забыли. Прошло несколько месяцев. Коровы также давали неимоверное количество молока с учетом прибавки воды, доярки цвели пахли, но тут бригадир Задов приобрел бугая-осеменителя и дал ему имя: бугай стал Лениным.
Эта новость не могла пройти мимо райкома партии и в первую очередь мимо уполномоченного КГБ при райкоме товарища Цветкова. Цветков возмутился, бросился к Первому без очереди, стукнул кулаком по столу и спросил:
— Сколько можно?! Может, завтра славное имя Ленина будут присваивать дворняжкам, а? Немедленно наведи порядок, а то отправлю на Колыму!
Первый секретарь побледнел, посерел, сложил ручки и тихо произнес: виноват.
И тут началось. Не только коровы лишились славного имени, но и бригады. Речь зашла даже о колхозе. Но тут председатель колхоза приказал зарезать трех телят и трех кабанчиков и лично отвез трем секретарям райкома партии. На этом была поставлена точка в ревизионизме, а до Сталинского изречения: чэм болшэ успех на социализм, тэм болшэ врагов, дело не дошло.
Три дня в колхозе пьянствовали, вернее, праздновали по случаю благополучной отмены более жестких мер в отношении руководства и даже доярок, которые могли лишиться не только почетных должностей, но и партийных билетов. А за ними могли последовать более «справедливые» меры: как-то отправка на Колыму лет на двадцать пять, расстрел и еще Бог знает что, поскольку врагам не было и не могло быть пощады.
Из последователей Ленина наиболее прилежно относился к его учению его верный ученик, второй гений русского народа Иосиф Джугашвили-Сталин. Он даже переплюнул своего учителя. Если учитель уничтожил тринадцать миллионов своих граждан, то Джугашвили — сто. И заслужил бессмертие. Русские рабы липли к нему и так почитали его, что он поневоле потеснил учителя на вторые роли. Но только при жизни. Как только он ушел, и Хрущев разоблачил культ личности Сталина, то в скором времени вождь революции вновь вернулся в семьи и в сознание каждого советского человека. Советский народ снова обрел земного Бога, а тот, что на небесах, о том совсем забыли. Сын стал предавать отца, отец сына и, вообще, больше ценилась безотцовщина. Такой боец принадлежал партии и ради ее идеалов готов был на все и в том числе на смерть.
Если бы у боженьки, отца всех детей, покровителя всех обездоленных и гениального мыслителя, и вождя Ленина было все в порядке с совестью, то можно было бы сказать, что на ней свыше тринадцати миллионов загубленных жизней за время его недолгого, кровавого правления. Это, правда, далеко не точная цифра.
Но не только в этом его преступление перед почти трехсот миллионным народом. Преступление, которому нет, и не может быть оправдания в веках еще и в том, что он за короткий исторический период породил и внедрил психологию рабского поклонения российским фараонам двадцатого века, лишил христиан веры в Бога при помощи неоправданной жестокости и беспардонной демагогии, которой поддаются простые малограмотные люди. Лишение жизни ни в чем не повинного человека, стало нормой под демагогическим прикрытием в интересах революции. Палачи становились божками.
На тему о том, как Ленин поворачивался, как сходил со ступенек, как отдал миллион квадратных километров территории немцам, как уничтожал храмы, как расстрелял свыше ста тысяч священнослужителей, советские духовные рабы защитили тысячи диссертаций и опубликовали книги миллионными тиражами. Какое счастье, что все это теперь лишь мусор истории. Но вернемся к палачу.
Видимо, надо признать, что непосредственные палачи царской семьи: Николаев, Юровский, Никулин, Ермаков до конца своей жизни были желанными гостями в школах, институтах, университетах, рабочих коллективах, академиях, среди профессоров и докторов наук. Они с упоением рассказывали о казни, демонстрируя свои окровавленные пальцы притихшей аудитории, твердя, что именно эти пальцы нажимали на курок, целясь в безоружных царских дочерей. И аудитория с замиранием слушала палачей, награждая их бурными аплодисментами и криками восторга. Это как нельзя лучше доказывало, что Россия уже полностью была покорена большевиками. За короткий срок. Можно смело сказать, что непростительный грех, совершенный головорезами, лежит не только на Ленине и его камарилье, но и на русской нации. Ведь страны запада с негодованием отвергли марксистские идеи. Ленина прогнали поляки. С треском. Мировая революция не удалась. И, слава Богу. Не зря, Запад процветал в достатке, а Россия, отброшенная на пять столетий назад, влачила и влачит сейчас жалкое существование. Цивилизованный мир отверг Россию, и никто не знает, когда это кончится.
О честности и порядочности вождя мировой революции говорит и такой факт. Как только ленинская камарилья переехала из Петербурга в Москву, Ленин отхватил себе двенадцать комнат. Соблюдая скромность, Ленин прописал в Кремле всю свою родню — братьев и сестер, даже тех, кто никогда не жил с ним рядом, так как полагалась только одна комната на одного человека, члена семьи. Среди прописанных Лениным особей в Кремлевской квартире, были и мертвые души. Это был предел ленинской скромности. Превратив Красную площадь в кладбище, Ленин похоронил в Кремлевской стене свою любовницу Инессу Арманд. Эдакий боженька, которому все было позволено. И неудивительно. Если он свободно распоряжался миллионами жизней, что ему стоило превратить русскую святыню в еврейское кладбище?!
24
Ленинское Политбюро состояло из одних евреев и одного грузина Иосифа Джугашвили, который купил свою должность за солидную сумму, после ограбления банков в Тифлисе; оно было монолитным, базировалось на ненависти, точнее сказать на пренебрежении к русскому народу, оно поддерживало своего божка еврея Ленина, признавая его авторитет и неограниченную власть. Вся власть в Питере была в руках еврейских отщепенцев, которые отказались от своих имен в угоду политической конъюнктуры, изменили иудейской вере и стали гловорезами в России. У них были далеко идущие планы, но Россия оказалась слишком велика, не по зубам бандитам и они вынуждены были сменить тактику. Они, евреи, как бы примазались к русским, они и сами быстро перекрасились, поменяли свои фамилии и стали русскими. Поэтому говорить о каком-то еврейском нашествии на Россию не приходиться. Россияне сами с поднятыми руками пошли за маньяком евреем Лениным, а потом обожествляли его за кровавые злодеяния.