По медвежьему следу
Шрифт:
Сразу же он продиктовал заявление и сказал:
— Я как председатель жилкомиссии постараюсь сделать тебя очередником со дня поступления в трест… Возьму такой грех на душу! — Он махнул рукой.
Распрощались они с взаимными благодарностями за приятно проведенное время.
БОЙ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ
В директорском кабинете Борис оказался впервые и все осматривал с интересом, хотя и был сосредоточен на своем, мысленно повторяя то, что вскоре предстояло сказать.
В простенках между окнами, в одинаковых, щедро позолоченных рамах, портреты знаменитых геологов. Все они, казалось, разглядывают на противоположной стене огромную схему территории треста с цветными значками экспедиций, партий, отрядов.
Между портретами и схемой по всей длине кабинета — заседательский стол, покрытый синим сукном. Вместе с директорским, полированным, они образовали букву «Т».
— Как посадочный знак на аэродроме, — подметил Борис, пробираясь в дальний конец заседательского стола вместе с другим приглашенным — начальником разведочной партии.
— Наш брат приземляется на этом аэродроме только при ЧП, — невесело улыбнулся тот. Ему предстояло держать ответ за утопленное на речной переправе буровое оборудование.
Участники заседания собрались быстро. Директор был болен, и председательское место за его столом занял первый заместитель — Шахов и, чуть сбоку, Кравков. Остальные заместители и помощники — еще четверо — расположились в головной части стола, за ними — все главные: геофизик, технолог, механик, энергетик, бухгалтер, а еще дальше — заведующие отделами, лабораториями, представители партийной, профсоюзной, комсомольской организаций, и в самом конце стола — приглашенные.
— Сегодня весь наш «мозговой трест» в сборе, — определил Пластунов. Он сел рядом с Борисом.
Ровно в двенадцать началась оперативка. Радист, нацепив огромные наушники, устанавливал связь. Загорались на схеме один за другим цветные значки, и, покорив расстояния, звучали отчетные рубли, метры, тонны. Их сопровождали объяснения («Бензовозы завязли в грязи!»), требования («Шлите аварийную арматуру!»), оправдания («Кончился бензин!») и так далее.
Решения принимались быстро, уверенно. Выручать бензовозы послали вертолет с трактором на борту, газовый фонтан из скважины, подсекший угольный пласт, разрешили укротить взрывом и так далее…
Борис слушал, позабыв о своих делах, с уважением поглядывая на цветные значки — там шла эта напряженная трудовая жизнь.
Оперативка заняла 25 минут. Снова мир замкнулся в стенах кабинета.
Шахов сказал:
— Прежде чем приступить к основному вопросу — корректировке плана, рассмотрим так называемые прочие вопросы, чтобы не задерживать приглашенных, особенно тех, кто спешит в дальний путь.
Он взглянул на Бориса и его соседа-разведчика.
Борис, обрадованный тем, что пророчество Басова не сбылось, посмотрел на него, но тот, по-видимому, этого не заметил.
— Прочих вопросов три, из них два печальных и один сенсационный, скажем так. С него и начнем. Сообщение сделает геолог Струнин. Все уже знают, что в Молокановском районе, где рудные проявления неизвестны, обнаружен медведь, весь в золоте, как собака в репьях!..
— Коего бог нам послал, чтобы не скучали! — вставил скороговоркой Кравков, вызвав, как говорится, оживление в зале.
— Прошу вас, Борис Михайлович, предельно кратко, — закончил Шахов.
Прикрепляя к подрамнику карту района, Борис постарался подавить смущение, вдруг охватившее его под взглядами всех главных.
— Сбор минеральных частиц, налипших на зубах и шкуре медведя, произведен мною в присутствии заявителя Степанкова и свидетелей. Изучение, выполненное совместно с сотрудниками минералогической лаборатории под руководством Сергея Степановича, показало, что химический состав золотин, их структура и сопутствующие минералы, такие, как барит, халедон, указывают на низкотемпературные условия формирования руды. О далеко зашедшем ее разрушении свидетельствует то, что золотины в сростках с другими минералами встречаются редко, почти все они свободны, но при этом их формы разнообразны, часто остроугольны. Такая совокупность признаков указывает на то, что это золото, вероятно, позаимствовано медведем из верхней, сильно разрушенной зоны коренного месторождения.
Имеющиеся данные о строении района скудны и не дают возможности наметить участки, перспективные для поиска этого месторождения геологическими методами.
Степанков и другие охотники считают, что медведь «озолотился» в берлоге — лежал там, можно сказать, на золотой постели и золото с голодухи грыз. Отыскать эту берлогу не удалось, и пока единственная отправная точка та, где медведь закончил свой жизненный путь! — Борис показал на карте место, обозначенное крестиком. — По мнению охотников, медведь старый, слабый, бродил недолго и вряд ли мог уйти от берлоги дальше, чем на 15–20 километров, а вот в какую сторону — неизвестно.
По словам охотников, медведей в районе много, в основном на кряже Кедровом, который хорошо кормит и людей и зверей. Их распространение ограничивает на севере и востоке заболоченная лесотундра, богатая только комарами, на западе — широкая полоса горелого леса, где и птиц не видно, а на юге — река и голый северный склон кряжа Угрюмого.
Сопоставив все данные, мы рекомендуем для поисков зону примерно 50 на 25 километров, — Борис показал контур на карте, — и просим решить два вопроса: первый — о дальнейших действиях и второй — о награждении заявителя.
— Кому слово? — спросил Шахов.
Все молчали.
Подождав немного, Кравков, не спрашивая разрешения, сказал очень серьезно:
— На том месте, где нашли медведя, надо бы задать скважину, глубиной метров двести!
— Что ж, такие «дикие кошки» не раз приносили успех, но в данном случае нас вряд ли поймут! — в том же тоне ответил Шахов.
Все снова оживились. Пауза, вероятно нужная, чтобы обдумать услышанное, оказалась заполненной. Руку поднял Косякин, пом. директора по науке, единственный в тресте доктор наук: